— Твоё удовольствие, Ева, — жарко шепчет он, приближая свои губы к моим губам. — На него я хочу смотреть бесконечно. Если два моих брата дадут тебе больше удовольствия, чем я, — его губы ещё ближе. — Очень хочу увидеть.
Глава 17. Пора
От слов Лисаха, от его горящего взгляда, от его красивого улыбающегося лица, так близко к моему… от явно проявленного желания высокого могучего воина, внутри меня будто искры вспыхивают.
По телу жаркая волна, между нижних губ пульсация, в животе тугой ком, по коже мурашки волнами.
Ещё и Алирх позади меня так и не думает меня отпускать. Наоборот. Гладит рукой по животу, так тягуче медленно, прижимая меня к себе. Заставляет почувствовать себя ниже пояса — твёрдого, возбуждённого огромного.
Лисах наклоняется и целует меня. Обнимает моё лицо широкими ладонями, раскрывает мои губы жёсткими губами, умелой лаской быстрого языка наполняя мой рот, забирая моё дыхание, превращая мою кровь в кипящую лаву.
Мой глухой стон тонет под его властными губами.
Алирх сдвигает свою руку вниз с моего живота, прямо в промежность, сдавливает, нажимает сильными опытными пальцами на нижние губы. И другой рукой сдавливает мою грудь, ласкает, пощипывает сосок.
Все трое заслонили меня между собой, стеной вокруг меня, едва не касаясь друг друга плечами.
И я, постанывая в губы Лисаха, тогда как Алирх… ох… что же он творит со мной внизу своими волшебными пальцами… Ни с чем не сравнимо. Сильно и осторожно, идеально чувствуя грань, безупречно чувствуя меня.
И Лисах целует неотрывно, жёстко, сильно, восхитительно мною желанно…
Вспыхиваю наслаждением — яростным, быстрым, ярким — это Алирх со мной сделал пальцами. И Лисах губами… Они оба со мной это сделали — содрогаюсь всем телом, стону, царапаю руки Лисаха, особенно остро чувствуя руки Алирха внизу и на груди — он поглаживает неспешно, продлевая моё удовольствие.
Лисах отрывается от моих губ. Смотрит пристально в моё плывущее в экстазе лицо.
— Ты хотел посмотреть на удовольствие жены, — рокочуще-низко произносит Алирх и целует меня в висок. — А я очень хотел почувствовать. Ева, — его жаркий шёпот обжигает мою шею, — какая же ты чувствительная. Очень жду нашей ночи.
Я едва соображаю. Плыву в удовольствии. Мне так хорошо… Очень хорошо.
— Я благодарен, брат, — говорит Лисах, вскидывая взгляд на Алирха. — Это очень красиво.
В его голосе нет издёвки или насмешки. Лисах говорит серьёзно. И, я чувствую, искренне благодарит…
Мои щёки пылают, но, кажется, я дошла уже до той точки, в которой всё, что мне нужно, это немедленно попросить их — пусть уже они отнесут меня в шатёр, или куда угодно. И сделают уже со мной всё то, что хотят, всё, что обещают.
В голове мелькают картинки, каково это, оказаться с тремя сразу. Одна развратнее и притягательнее другой. Так стыдно, и так желанно…
Вот как сейчас. Ведь все трое рядом. Лисах целовал, Алирх ласкал, а Олс?..
Мой быстрый взгляд на Олса. И меня бросает в ещё больший жар от его пристального горящего взгляда.
— И ты не злишься? — спрашиваю я у Олса подрагивающим тихим голосом.
— Нет, моя красавица, — улыбается он краешками губ. — Я сейчас наблюдал дивное зрелище. Лисах прав. На твоё удовольствие хочется смотреть бесконечно.
— Значит, причин для вражды больше нет, — произносит Алирх и берёт мою руку с цветками, поднимая её и рассматривая.
Мою руку окутывает мягкое тепло. И все три цветка наполнены цветом. Не только Лисаха, но и Алирха.
— Всех приняла, — улыбается Лисах. — Нет причин, Алирх. Олс, у тебя?
— Тоже нет, — отвечает Олс. — Снимаю вызов.
Дальше всё происходит очень быстро. Алирх громко выкрикивает сбор в путь. Лисах берёт меня на руки, куда-то несёт. Прячу пылающее лицо у него на груди.
Всё же я успеваю заметить лица других орков — напряжённые сосредоточенные воины, ждавшие окончание схватки двух предводителей сейчас облегчённо улыбаются, расходятся, собираются в путь.
И вот я снова на коне, сквозь бесконечную степь, на мягкой подушке, в объятиях предводителя орков — старшего, Алирха. Лисах к нему меня посадил.
Объятия Алирха теперь воспринимаются иначе. Удобно, защищённо, и… дико возбуждающе.
Я просто горю от желания, пробуждённого им и Лисахом там, где я остановила схватку двух вождей. Во всём моём теле полыхает неудовлетворённость. Мне было мало пальцев Алирха. Мне было слишком мало его.
Не знаю, как я дождалась вечера. Пылала, горела нетерпением.
К тому же Алирх всю дорогу прикасался ко мне. То волосы на плече поправит, проводя по шее и плечу кончиками пальцев. То грудь приласкает, небрежным возбуждающим движением.
Его рука больше не лежала неподвижно на животе. Алирх гладил мои бёдра, тревожил лёгкими прикосновениями впадину у груди, и то и дело целовал, приглаживал широкой ладонью мои волосы.
А ещё говорил, что я очень красивая, желанная, нежная и хрупкая. И он очень ждёт нашей ночи. Чтобы делать мне удовольствие и смотреть на него.
Лисах и Олс ехали по бокам от нас. И смотрели на это всё… Ох, как они смотрели! Жарко, пристально, многообещающе. Я смущалась, опускала глаза, но всё же тоже смотрела на них. Желала их. Все трое нестерпимо мною желанны.
На привалах было не легче. Все трое передавали меня друг другу. Держали по очереди в объятиях и на коленях. Подавали мне небольшие ароматные кусочки незнакомой еды, и, смущаясь и краснея, брала их губами. И горела от того, как они при этом смотрели на мои губы.
Сладкая пытка непрекращающимся возбуждением длилась весь день.
Когда стало темнеть, предводители орков приблизились к невысокому холму и остановили коней у его подножия. Они не спешили спешиваться. Оставались верхом, и с ними я, в объятиях Алирха, который не давал мне задуматься о чём-либо лёгкими прикосновениями, столь желанными мною поцелуями и объятиями.
Вокруг творилась управляемая суета. Воины разворачивали лагерь вокруг холма. Наверху возводили огромный шатёр.
Когда солнце скрылось за горизонтом, загорелись костры и факелы в лагере и вокруг шатра на холме.
— Пора, — тяжело произнёс Алирх.
Лисах и Олс лёгко и даже грациозно спрыгнули с коней. Олс взял меня на руки и понёс в шатёр на вершине холма. Его братья двинулись за нами.
Глава 18. Слово
Олс несёт меня по склону холма вверх, в шатёр, Алирх и Лисах идут позади него.
На душе — облегчение, что этот длинный день подошёл к концу. В теле — всё тягучее, знойное предвкушение ночи, которое пробуждали во мне мужья.
Хочу их. Дико. Безумно. Уже и смущение моё воспринимается как помеха. И одежду хочется содрать прямо сейчас. Нестерпимо хочу стать с ними единым целым.
Лисах поравнялся с нами. Ловлю его взгляд… Пристальный, жадный, он медленно скользит по моему телу, задерживаясь на губах и груди, взлетая к глазам. Он подмигивает мне с шальной улыбкой, и меня просто кроет… Кажется, я готова вспыхнуть наслаждением от одного прикосновения. От одного взгляда.
Опускаю глаза, пытаясь хоть чуть-чуть успокоиться. Пожалуй, так ещё хуже. Ведь я окутана одуряще притягательным запахом Олса, чувствую его сильные большие руки, бережно и надёжно прижимающие меня к нему.
Запоздало понимаю, что давно уже не чувствую свою магию… Интересно, почему?
Мне бы впасть в панику, распереживаться. Но мне почему-то всё равно. Даже если я останусь совсем без магии. У меня трое мужей, могучих, сильных воинов, предводителей могущественных племён. С ними, мне и никакая магия не нужна.
Только вот останусь ли я с ними? В смысле я-то, очевидно уже, останусь. А вот они. Оставят ли меня у себя? Может, я им нужна только для обряда?
Да, я совершенно очевидно притягательна для них и желанна. Но это не исключает возможности, что они сейчас проведут свой обряд, принесут в жертву, что они собирались, и будут жить дальше с объединённой ордой, а меня выкинут. Или что похуже.
