От океана до степи (СИ) - Стариков Антон

После они некоторое время стояли у стены и целовались, потом женщина выскользнула из жадных мужских рук и играя ягодицами и бедрами отправилась в глубину каюты. Ну а фейри был смущен, нет, не перекатами мышц под бархатной кожей, а наличием свидетеля, присутствие которого он наконец осознал. Как не был бы увлечен рыжей прелестницей Дримм, он не мог чисто по-мужски не оценить и красоту другой находившийся в помещении женщины. Изящное сложение, большая красивая грудь, которую хорошо было видно под обтягивающим шелковым платьем, густая, но не уродовавшая лицо татуировка — вот какой была служанка его любовницы-пиратки, да еще Дрима поразил ее рост — он редко встречал таких же высоких как он женщин, удивили его и руки с серьезными мышцами, хоть тут в отличие от роста служанке было до него далеко.

— Это Риллая, — заметив его смущение поспешила его успокоить хозяйка корабля, — моя рабыня. — Дайтана, считая что ее слова объясняют все, взяла со стола кубок вина, отпила щедрый глоток, а затем подняла кверху руки, ничуть не сомневаясь что последует за тем. А вот Дримм даже сбился с шагу, ему на мгновение показалось, что мускулистая рабыня сейчас ударит изящную на ее фоне пиратку, уж больно жгучий взгляд бросила она на нее. Но нет, не ударила, а помогла снять колет, рубашку и, опустившись перед ней на колени, завозилась с кожаным ремнем на бедре, что поддерживал ножны с кинжалом. — Выпей, — Дайтана оперлась на голову служанки как на подставку и протянула ему пригубленный кубок. — Это то самое вино, про которое я тебе говорила, твое конечно лучше, но и это ничего. -

Дримм попробовал — приятный фруктовый вкус, хотя на его взгляд градус слабоват. Но действительно приятный освежающий вкус и долгое послевкусие, особенно приятное, если пить его и смотреть на обнаженную женскую фигуру, что покачивая бедрами идет к постели.

— Неплохо. — Дримм поставил опустошенный кубок на стол и начал снимать рубаху, не отрывая взгляда от кровати, где соблазнительно изогнулась рыжеволосая красавица-пиратка.

Примерно на середине процесса ему начали помогать сильные руки служанки, потом те же руки помогли ему снять амулеты и кольца, следом опустившаяся на колени позади него служанка помогла ему избавиться от сапог. Фейри не нуждался в балансире в виде головы — в этом теле он мог стоять на одной ноге хоть целый день. Потом руки взялись за штаны, и тут фейри положил на них свои и не дал довести дело до конца, по крайней мере пока вновь не взглянул на постель и не увидел как предвкушающе гуляет по его телу глазами Дайтана. Пиратка вольготно раскинулась на кровати и положила себе руку на треугольник рыжих волос между широко раздвинутых ног. Дримм сразу понял, какого зрелища она ждет, и потому дал служанке закончить, переступил ногами и остался голышом. Фейри скрестил руки на груди и позволил любовнице увидеть себя всего. Но к тому что произошло дальше он был не готов: сильные руки из-за спины обхватили его член как рукоять двуручного меча и начали ритмично сжимать! А на постели увидев ошарашенное лицо любовника расхохоталась Дайтана, и в то же время не отрывавшая от действа глаз капитанща ласкала себя. Тем временем служанка не отпуская рук встала и, тесня фейри упругой грудью, повлекла его к постели, где веселилась ее госпожа, ну а затем будто спустила его с поводка, разжав руки, и даже кажется дала ему коленом под зад. Но Дримм и не вспомнил оскорбительное колено, ведь в его руках была голая хохочущая красавица, и он благодаря служанке был готов…

— Ах! Ах! Ах! — стонала скачущая на мужчине женщина. Дримм тоже стонал, но потише и сквозь сжатые зубы.

На этот раз все было гораздо дольше, хотя и не скажешь что слабей, оба любовника стремились растянуть игру и доставить друг другу максимально возможное удовольствие, и потому Дайтана время от времени притормаживала ритм свой скачки, а Дримм не допускал ''стрельбы'', хотя давно мог и копил силы на действительно мощный ''залп''. Все было забыто и время, и пространство, и служанка, что сжав кулаки застыла в полуметре от них — остались только женщина и мужчина, ну и будущий совместный взрыв.

— Аа-ааа-аа!!! — выгнулась дугой пиратка, а фейри словно качая пресс вознес ее на высоту, а затем опустился вместе с ней, гладя дрожащее тело по спине и ниже.

Через некоторое время Дайтана слезла с него и прижавшись к его боку закинула ногу ему на живот. Дримм также обнял ее и прижал к себе, но активных действий пока не предпринимал, ведь даже стосильному организму фейри требовалось время восстановиться. Но у женщин есть преимущество над мужчинами, и есть оно во всех мирах, виртуальные они или нет — прежде чем фейри был готов к продолжению банкета, Дайтана начала его целовать, сначала в губы, потом в шею, потом грудь, живот и добралась губами до того что ниже. Пиратка умело ласкала губами вновь пробуждавшуюся плоть и вскоре довела фейри до такого блаженства, что он не заметил, вернее заметил и почувствовал, но не осознал, что его ласкают уже две пары губ, и в чей рот он кончил в конце концов он так и не узнал. Лишь позже придя в себя он с удивлением увидел, что помимо изящной рыжеволосой красавицы к нему прижимается смуглое сильное тело. Не то чтобы фейри возражал — грудастая рабыня-служанка была хороша, особенно без одежды, но все-таки столь неожиданное вторжение сбило его с настроя и женщинам пришлось постараться с двух сторон губами и руками, чтобы фейри снова был готов.

А дальше случилось и вовсе невероятное: Дайтана оставила свою рабыню и Дримма наедине и отползла в изголовье кровати, но не далеко, а так чтобы плотно сплетенные тела любовника и служанки оказались между ее ног, почти касаясь головами треугольника рыжих волос. Женщина объяснила свое поведение глазами, причем объяснила только фейри — рабыне ничего не нужно было объяснять. Два сильных тела сплелись и задвигались в одном все убыстряющимся ритме, лицо фейри оказалось напротив татуированного, но все же не обделенного красотой лица, глаза завороженно уставились в странные одновременно полные ненависти и желания глаза, пальцы рук любовников переплелись почти до хруста и до хруста же впечатались друг в друга тела, почти полностью расплющив впечатляющую грудь. Вообще фейри и смуглокожая татуированная рабыня оказались красивой парой, особенно вот так сплетенные в любовной игре: оба сильные, высокие, мускулистые, они мощно двигаясь как единое существо заставляли скрипеть тяжелую и намертво прибитую к полу кровать. Казалось их уже ничто не сможет остановить, и их совместное действо закончится чем должно, но… все-таки такая сила нашлась, и не задолго до кульминации между ними начало протискиваться пусть не такое мощное по сравнению с этими двумя, но гибкое и сильное тело. Дримм с трудом поднялся на дрожащих руках и вышел из жаждущей женщины под ним… и тут же опять вошел, но уже в другую. Вскоре ритм возобновился, но конструкция из сплетенных тел усложнилась, образовав своеобразный бутерброд, в центре которого оказалась рыжеволосая капитанша, что истово наслаждалась стиснувшими ее с двух сторон потными, мускулистыми телами. Дримм уже практически рычал, входя внутрь любовницы как паровой молот и чувствуя как с его ногами переплетаются две пары ног, под ладонью правой руки — широкое и мускулистое бедро рабыни, грудью — аппетитную небольшую грудь капитанши, на затылке — сжавшую его волосы в кулак руку рабыни, а под ладонью его левой руки — лопатку и биение сердца капитанши и в тоже время на тыльной стороне той же ладони — твердый сосок прижавшейся к ней большой смуглой груди. А еще ошалевший от ощущений мужчина чувствовал ответные толчки, будто рабыня рвалась ему навстречу, желая вновь почувствовать его внутри себя.

Кричали все трое тоже в унисон и на некоторое время провалились в полузабытье, но ночь только началась: ласки сменялись ритмичными толчками, сложные конструкции веселой кучей-малой, стоны громкими криками, и пар валил от трех разгоряченных тел на шелковых простынях. Дримм ли много и разнообразно брал рабыню и ее госпожу, или женщины использовали в своих игрищах мужчину — бог весть. Да и разве это было важно в тот момент? Главное, каждый из троих получил то, что хотел и даже больше. Закончили они уже под самое утро одним потным сложносплетенным клубком, и напоследок фейри снова не узнал, чьи губы довели его до самого конца.