Ознакомительная версия. Доступно 351 страниц из 1755
– Жди за дверью. Там твое место!
Тот лишь скрипнул зубами и, не оглядываясь, вышел.
Я сел обратно в кресло, перевел дух. Иначе никак. Бессмысленную вольницу из казаков надо выбивать сразу. Иначе регулярные войска Екатерины раскатают нас в блин. А Лысов мне и так враг – хуже уже не будет.
– Что с пушками? – я зло посмотрел на Чумакова. Тот моментально вспотел. Встал, сжимая шапку в руках.
– Все добре. Наш артиллерейский наряд завезли в город, поставили во дворе цейхгауза.
– Каков городской пороховой запас? – я бессмысленно пошелестел бумагами на столе. – Сколько ядер хранится в цейхгаузе? А картечного запасу? – продолжил я добивать полковника.
Тот, словно ученик, не выучивший урок, стоял, краснел и продолжал мять шапку.
– Соберешь с утра городских кузнецов и приведешь сюда.
– Зачем? – Чумаков впал в окончательный ступор.
– Позже разъясню. Максим Григорьевич!
Шигаев подскочил словно Чумаков.
– Да, царь-батюшка!
– Счел городской хабар?
Полковник замялся, стрельнул глазами на остальных. Те рассматривали расписные стены.
– Нет ешо. Сей же час отправлюсь.
Я посмотрел стволы пистолетов. Увидел нагар. Надо чистить. И обязательно зарядить!
– Сей же час не надо, а вот сегодня чтобы полная роспись была у меня. И перевези казну из лагеря в дом губернатора.
Я покрутил головой, разыскивая какой-нибудь сейф. Ничего подобного в кабинете не было. Где же Рейнсдорп хранил свои капиталы?
– Все сделаю, царь-батюшка! – Шигаев сел, перевел дух.
– Завтра устроим смотр казачкам на главной площади… – я посмотрел на Подурова. – Переверстаем сотни.
С яицким войском полной ясности не было. Насколько я помнил историю, всего на Южном Урале по последней переписи было около пяти-шести тысяч казаков, сведенных в семь полков. Два или три полка под командованием генерала фон Вейсенштейна отправились покорять турок. Оставшиеся части разбросаны по огромной территории – от Астрахани до Тобола.
– Царь-батюшка! – в дверь заглянул казак со шрамом на лице. Тот самый Никитин, с которым мы еле похлебку в лагере. – Внизу, в подвале заперся какой-то шаматон. Отворять отказывается, ругается матерно. Дверь там железная, просто так не выбить.
Мы с полковниками переглянулись.
– Ну пойдем посмотрим, что за шаматон такой…
В приемной на подоконнике сидел хмурый Лысов, лузгал семечки. Шелуху бросал прямо на персидский ковер. Заметив меня, соскочил на пол, вытянулся смирно. Я ничего не сказал, прошел мимо. Все полковники устремились за мной.
– А где слуги и семья губернатора? – тихонько спросил я у Ивана, пока мы шли по дому.
– Разбежались. Ништо-о, казачки споймают.
В подвал вела крутая винтовая лестница. Спустившись, я подошел к двери, которая была окована железом. Казаки столпились позади.
– Эй, кто там заперся? Отворяй! – я пнул дверь сапогом.
– Горите в аду, бляжьи дети! – заорал истеричный мужской голос, послышались сдавленные рыдания.
– Отворяй, или я велю из арсенала принести гаубицкую бомбу. И мы взорвем дверь.
В ответ – тишина.
– Ладна, робята, несите бомбу.
– Стойте! Если я открою…
– Будет тебе жизнь.
– А если…
– Открывай дверь, выродок, – Мясников бухнул по железу пудовым кулаком. – Сам царь тебе слово дает. Что тебе еще нужно?!
– Ну раз так… – заскрипел замок, дверь приоткрылась. К нам щурясь вышел худощавый мужчина лет сорока в черном служебном камзоле, белых гетрах. Серый такой, неприметный.
– Кто таков? – грозно спросил я.
– Секретарь его светлости. Немчинов. Аристарх Глебович.
– Из немцев? – хмыкнул кто-то из полковников.
– Никак нет-с. Батюшка мой был из славного города Гамбурга. Приехал на службу еще к его величеству Петру Алексеевичу!
– У кого фонарь? У тебя, Ваня? – я оглянулся. – Заходи первым.
Мы зашли и сразу поняли – вот она, сокровищница губернатора. По всему подвалу стояли железные ящики – десять штук – с огромными навесными замками.
– У кого ключи? У тебя, Немчинов?
– Так точно-с! Казначей мне оставил, когда бежать собрался. Вот извольте-с.
Мне была передана целая связка ключей.
– А ты что же не убежал? – я открыл первый ящик. Он был полностью заполнен золотыми червонцами, рублями с профилем Екатерины. Полковники дружно вздохнули. Второй был забит драгоценностями – перстни, дарственные медали…
В третьем ящике было серебро. В четвертом – какие-то документы. Я поворошил бумаги – увидел карту с отметками.
– Ваня, иди сюда, посвети!
У меня в руках была карта губернии и окрестных земель с указанием воинских гарнизонов. Вот так повезло! Такая карта дороже целого железного ящика золота будет.
– Хотел сбежать, – вздохнул Аристарх Глебович, – но замешкался, а тут уже казачки в доме кричат-с. Испужался, спрятался тут.
– Ладно, Немчинов. Пошли наверх. Я сам тут все запру и выставлю еще один пост. Никитин!
– Да, ваше величество!
– Встаешь на пост здеся, у двери! Чтобы муха не пролетела!
– Все исполню, царь-батюшка!
Десятник вытянулся во фрунт.
Вернувшись в кабинет, я сказал Немчинову и Почиталину ждать в приемной, распустил полковников устраиваться на постой, а сам принялся разглядывать карту. Оренбургская губерния была пограничной только с одной стороны, с южной. В этом направлении она соседствовала с Младшим и Средним Жузами, где живут будущие казахи. Сейчас они называются киргиз-кайсаки. Большая часть этих племен принесла присягу Екатерине, но клятвы эти весьма условны, и казахов никто особо не контролирует. Именно против их набегов и была построена оренбургская крепостная линия. И именно киргизы одними из первых пришли на помощь Пугачеву.
На севере, востоке и юго-западе край граничит с Казанской, Сибирской и Астраханской губерниями, откуда совсем скоро полезут правительственные войска давить восстание. Я поворошил документы на столе. Нашел переписку Рейнсдорпа с губернаторами и центральными властями – просьбы о помощи, рекомендации, инструкции… Заодно выяснилось, почему на доме висят флаги. Из Питера с большим опозданием поступило ЦУ праздновать недавнюю свадьбу царевича Павла I с Вильгельминой Гессенской. «Сынок» обзавелся первой супругой, которая через несколько лет умрет во время родов. А до этого будет сильно отравлять жизнь Екатерине своими интригами. После Вильгельмины Павел женится на еще одной немецкой принцессе Доротее Вюртембергской. После перехода в православие – Марии Федоровне. Вот та оставит мощный след в российской истории. После убийства Павла станет вдовствующей императрицей, будет «рулить» своим сыном Александром I, да и всеми великими князьями – братьями Александра.
– Царь-батюшка, тут Чика вдову привез… – в кабинет заглядывает Почиталин. У него за спиной маячит Немчинов.
– Зови. И вот что, Ваня, отбери-ка мне десять лучших казаков со всех сотен, будет им дело большое.
– Как же я лучших отберу? – растерялся Почиталин.
– А ты есаулов да полковников поспрашивай. Списки с указов сделали?
– Да вот, сержантик пишет, да все никак не закончит.
– Бери Немчинова, – я ткнул пальцем в секретаря, – пущай помогает.
Надо всех к делу пристроить. Даже Харлову.
– Татьяна Григорьевна! – я встаю, делаю несколько шагов навстречу к девушке.
Сегодня вдова пришла в компании вихрастого, конопатого мальчика с грозным выражением лица. Сама Харлова явно плакала – глаза и губы припухли, виден даже некоторый маскирующий макияж в виде пудры.
– Убийца! – вдруг выкрикивает мальчик. – Душегуб!
– Коля!! – вдова хватает пацана, пытается его оттащить назад.
Я присаживаюсь на один из стульев, оставленных полковниками, достаю пистолет. Харлова бледнеет, ее брат замолкает, смотрит на меня огромными голубыми глазами. Я начинаю чистить ствол шомполом. Мы все молчим. Вжик-вжик…
– Успокоился? – я киваю на стулья рядом с собой. – Садитесь, поговорим…
Брат с сестрой переглядываются, выбирают самые дальние от меня стулья.
Ознакомительная версия. Доступно 351 страниц из 1755
