Ознакомительная версия. Доступно 351 страниц из 1755
– Так… Шестьсот у Шигаева, двести у тебя. Хватит.
– Из Гурьева да окрест еще скличем. А почто пешцев не хочешь дать? Да полки Чики и Мясникова?
А Перфильев-то уже неплохо ориентируется в наших раскладах.
– А потому, что жду в гости генерала Кара. Идет, аспид, из Казани.
Афанасий понимающе покивал. Попрощавшись, ушел. А я дошел до кабинета, отмахнулся от просителей и секретарей, сел над картой губерний. Придет ли теперь Кар, после того, как узнал, что Оренбург взят? Или повернет обратно. А может, ударит еще где?
* * *
– Быстрота действий, господа, есть единственное средство для виктории! – генерал Кар потер озябшие руки в муфте, поежился.
– Как же быть с осадой? – длинноносый, чисто выбритый, в белоснежных буклях, полковник Чернышев поворошил угли в жаровне кибитки Кара.
Генерал Фрейман поморщился. Потрогал свои щеки. На них уже отросла щетина. Поплотнее закутался в шубу.
– Петр Матвеевич, как ви успевать так чисто бриться?
– Утречком встаю пораньше, – охотно откликнулся Чернышев. – Денщик кипятит воды, правит бритву. Я обхожу солдат и сразу бреюсь.
– Господа! Федор Юрьевич! – Кар строго посмотрел на Фреймана. – Я позвал вас к себе обсудить диспозицию, а вы про утренний туалет начали…
Генерал выглянул из кибитки, прикрикнул на майоров и поручиков, шедших впереди и позади.
– Поторопите солдат, господа! Плетемся словно улитки.
– А вы чем посыпаете букли, Федор Юрьевич? – Чернышев подбросил в жаровню щепок. – Пудрой?
– Майн гот! Какая есть пудра в этой глуши? Мукой.
– Господа! – Кар нахмурился. – Мы на светском балу или идем усмирять бунтовщиков? Доставайте карту, Петр Матвеевич.
Чернышев достал из наплечной сумки толстый лист бумаги, развернул его. Генералы подслеповато уставились на карту, Фрейман даже достал лорнет.
– Мы встретились по вашему указанию у Бугульмы и сейчас движемся по тракту в сторону деревни Юзеевой. Там дадим солдатам роздых и затем всеми силами решительно атакуем Бердскую слободу. По слухам, там стоят мятежники. А також в самом Оренбурге. В связи с чем у меня прежний вопрос. Как без осадных орудий мы собираемся брать крепость? Ладно, слобода. Ею нетрудно овладеть. Но Оренбург – это еще тот орешек. Десять бастионов все-таки. У нас же лишь пятнадцать полковых пушек!
Вдруг слева от колонны раздались беспорядочный выстрелы. Кибитка остановилась. Кар опять выглянул наружу:
– Майор, что там?
– Опять бунтовщики, господин генерал! – доложил пожилой офицер. – Совсем бестии страха Божьего не имеют, подскакивают прямо к порядкам, кидают свои прельстительные письма, кричат солдатам.
– Что есть кричат? – Фрейман тоже высунулся наружу.
– Дескать, против своего государя, Петра Федорыча, идем.
– Еще раз объяснить по полкам, что Пугачев – вор и никакой не государь император… – лицо Кара покраснело, налилось кровью. – Завели тут театр…
– Как же не хватать нам егерей, – вздохнул генерал Фрейман. – Пустить их бы фор-линией, стрелять бунтовщиков. Фузилеры же пока встанут да зарядят мушкет…
– Какая фор-линия по местным сугробам, Федор Юрьевич! – полковник Чернышев стал набивать трубку. – Да и штуцеры дороговатенько казне встанут. А она и так разорена турецкой войной.
– Господа! – Кар ударил муфтой по карте. – Это невыносимо! Мы собрались обсудить диспозицию. Вместо этого дискутируем про егерей и еще черт-те что…
– Василий Алексеевич! – Чернышев поднял упавшую на пол кибитки карту. – Диспозиция такая. Выбиваем бунтовщиков из Бердской слободы, две роты Томского полка отправляем брать Сакмарский городок. Берем в осаду Оренбург.
Кибитка дернулась, поехала. Возобновился скрип снега под полозьями.
– Не будет никакой осады, – отмахнулся генерал-майор, – как только ребелены увидят нашу силу – разбегутся. Даже лучше, если они останутся в Оренбурге. Не придется ловить их по всей степи.
* * *
Никакого времени собрать и обучить пехотные полки Кар мне не дал. Уже 29 октября, почти на неделю раньше, чем в истории настоящего Емельяна Пугачева, генерал выдвинулся из Кичуевского фельдшанца – будущего Альметьевска – в сторону крепости Бугульма. Там он соединился с войсками полковника Чернышева, который следовал из Симбирска. И это тоже была новость. Крайне неприятная. Ведь Пугачеву удалось разбить правительственные части по частям. Полковника Чернышева у Оренбурга. Кара возле деревни Юзеевая. Точнее полной победы над генерал-майором не случилось – пугачевцы, убив и ранив 123 человека, заставили Кара отступить обратно в фельдшанец. Теперь же все выходило совсем иначе. И совсем не по тому сценарию, что я себе представлял. Похоже, взятие Оренбурга сильно поменяло основную историческую последовательность.
Состав выдвинувшихся на меня войск не был секретом. От самого Альметьевска правительственные войска сопровождали пикеты верных мне башкиров и казаков. Они же доставляли в Оренбург «языков» и перебежчиков. Полковник Чернышев привел к Бугульме две тысячи человек при двенадцати орудиях. Из них тысяча – солдаты Симбирского пехотного полка. Еще десять сотен конных казаков и калмыков. У Кара ситуация была похуже. Его пехота представляла собой сборную солянку из гарнизонных рот, которые он забрал из Казани, снял из крепостей Верхнеяицкой линии. Так называемые легкие полевые команды. Кроме того, у него было два полубатальона Томского полка и второго гренадерского. А также с тысячу конных – дворянское ополчение плюс татары и мещеряки. Артиллерии у Кара считай не было – лишь три старые трехфунтовые пушки.
Чем располагал я? Два казачьих полка – Лысова и Шигаева – ушли к уральским заводам, крепостям Оренбургской линии и брать Яицкий городок. Остались разросшиеся полки Чики-Зарубина и Мясникова. Почти по тысяче человек каждый.
Их я сразу отправил к Юзеевой тревожить наступающего противники.
– В бой вступать запрещаю! – инструктировал я полковников на военном совете. – Токмо комариная стратегия.
– Это как? – удивился Мясников.
– Укусил, улетел. Тревожьте арьергарды Кара, кусайте его с боков и за задницу. Уразумели?
– Царь-батюшка! Бога ради дай с собой новоманерные пушки, – взмолился Овчинников. – Мы Кару такую баню устроим…
– Кару Господню, – пошутил Подуров.
Полковники и генералы засмеялись.
– Только пять штук, – принял решение я. Слишком велик был риск потерять пушки. А пудовых единорогов на санях у меня было мало. Лишь пятнадцать штук. Кузнецы клялись за неделю сделать еще десяток, но в этом были серьезные сомнения.
Кроме казачьих частей, у меня были также два пехотных полка, которые за три недели строевой научились худо-бедно ходить в ногу и стрелять залпом. Штыковая была под большим вопросом. Энтузиазма больше мастерства. Плюс в день, когда Овчинников с конными полками отбыл к Юзеевой, вернулся Хлопуша. Он привез семь пушек, из них три – пудовых единорога. И привел пятьсот рабочих и заводских солдат. В основном инвалидов, то есть старослужащих.
– Второй завод порушили ироды, – пожаловался Хлопуша, когда мы вышли на площадь инспектировать выстроившихся рабочих.
– Белорецкий? – я потер виски. В голове поселилась головная боль.
– Его. Только подошли – зарево. Запалили лиходеи посад вокруг цехов, а там и здания занялись.
Черт! На это я не рассчитывал.
– Кто запалил? Заводские?
– Поди дознайся. Может, и управляющий, а может, и заводские. Многие под хмельком были.
– Вот что, Хлопуша, – я схватил с балясины крыльца снега, протер им лицо. Головная боль слегка унялась. Внизу, на площади люди строились поротно под хриплые команды унтер-офицеров, рядом гарцевал на лошади срочно вызванный Ефимовский. Я заглянул за входную дверь – никого. Рядом тоже пусто.
– Будет тебе дело тяжелое и опасное.
– Я за тебя, царь-батюшка, хоть в пекло адово пойду.
– В пекло не надо. Надо в Казань. Какиминибудь окольными дорогами.
– Это нам по силам, – Хлопушка повел огромными плечами.
Ознакомительная версия. Доступно 351 страниц из 1755
