Отступники (СИ) - Дитятин Николай Константинович

Сару. Сару правил Авторитетом справедливо и твердо. Он не забыл Ивана и работников месяца. Он официально лишил Купера В. И остальных его сородичей этого звания и тем самым снял с них проклятье. Удивительно, но все они превратились в нормальных людей. Ивану предоставили все необходимые ресурсы и завязали с архивами оживленную переписку. И самому владыке и его слугам прибавилось работенки, но они не жаловались. Довольно было того, что люди полностью переоборудовали архивы и дали обещание покончить с пищевыми отходами в жилых помещениях.

Со временем Сару подыскал себе такого же мудрого и решительного приемника. Если заглянуть, как предлагал Реверанс на триста нерестов вперед, можно проследить, как подобная преемственность сменилась позже народной избираемостью, а еще позже и Авторитета не стало. Но это… Правильно, тоже совершенно другая история.

Кому-то может показаться странным, что сейчас будет упомянут некто Соломон Хан от’Камхан. Этот человек, появившись, в свое время, из ниоткуда и владеющий только пустыми карманами, пережил головокружительный взлет в одной из южных провинций. За короткое время он выбился в алмазные верха, стал влиятельнейшим и богатейшим человеком Юга. Успел промотать и нажить несколько состояний. Несколько раз погубил и восстановил свою репутацию. Нажил гарем красивейших наложниц и восемь сотен верблюдов. Обрел поистине континентальных масштабов деловые и теневые связи. Мог заставить исчезнуть любого человека в Авторитете, но… Исчез сам. Вдруг. Ни с того ни с сего не разбудил в обычное утро сотню преданных слуг капризными криками. Никто из его приближенных так и не узнал, что с ним произошло, хотя поиски велись многие нересты по всему миру.

Некоторое количество охранников после той ночи спятило. В их бессвязных речах можно было разобрать нелепицы о страшном старике, желтокожем карлике и демоне с нарисованными глазами.

Бредни, разумеется.

Ах, Соломон Хан от’Камхан, скорбь по твоей незаконченной истории не покинет наложниц и верблюдов. Ты был и останешься в памяти их красивым молодым мужчиной с прямыми, молочно-белыми волосами.

Эпилог

— Рем.

— Чего?

— Ты ни о чем не жалеешь?

— Иди к змею.

— Я серьёзно.

— Кира, ну скажи ему.

— Престон, иди к змею со своей философией. Время живота. Индюк остывает.

— Что, он уже перестал гореть?

— Ха!

— ..!

— Проглота ловите! Ловите его!

— И-и-и-э-э-х! Поздно.

— Ого как бежит. То-то ему радости, зверине тупорылой, gasa tue.

— Это невыносимо! Престон!

— Я не могу его выгнать. Он меня самого съест. Остался ведь еще пирог и салаты.

Кира сорвала передник и зашвырнула его вслед грабителю. Распуская встрепанную косу, она, топая, ушла на кухню. Я долил вина в бокал и сел напротив Рема, так, чтобы он не мог в случае чего отвлечься на картину, висящую над камином.

— Так вот, Рем, ты ни о чем не жалеешь?

Отступать ему теперь было некуда. Справа был книжный шкаф, позади стена, слева неспокойно дрыгаясь и вскрикивая развалился Олечуч. В подвале шел ремонт, и его почему-то невероятно раздражала свежая краска. Он ее панически боялся, и не мог из-за этого нормально таиться во тьме и излучать зло.

— Нет.

— И я нет.

— Правда? — недоверчиво переспросил Рем.

— Угу. Ты знаешь, я как-то все это себе неправильно представлял. Целых пять нерестов.

— Ты сам догадался? — с огромным интересом подался вперед сухолюд.

— Ну… Наверное и так можно сказать. Хотя там была Вельвет.

— Начинается.

— Ты дослушай. Там была Вельвет.

— Где?

— Это было видение. Почти на грани смерти. Наверное я встретился с ее душой. И она объяснила мне, что… Все в порядке. И ты знаешь, после этого я успокоился.

— Ну и хорошо. Наконец-то. И чем теперь займемся?

Я поболтал вино в бокале.

— Не знаю. Мне нужно попытаться съездить к родителям. Они меня погонят взашей, но я хотя бы дам знать, что жив и владею собственной книжной лавкой и… вообще. Дом. Можно сказать, семья. Кира недавно призналась мне, что…

— О, Первый, — вздохнул сухолюд. — О, Первый.

— Да нет же! Она призналась мне, что мы умрем с ней в один день.

— Слава Первому, я уж подумал, ты презентуешь мне Престона Младшего, — с искренним облегчением произнес Рем. — А что это за фокус с одним днем? Она разве не должна…

— Должна. Они живут эпохами. Но она что-то сделала с нами обоими и теперь наши жизненные токи связаны. Она умрет вслед за мной.

— Ну и дела…

— Да. Она сделала это без моего ведома. Просто поставила меня перед фактом.

— Так. Престон, но ты же не собираешься из-за этого теперь разоряться?

— Нет. Я понимаю, почему она это сделала и уважаю ее выбор. Так сейчас принято говорить. После этого закона о правах женщин. Кроме того, я ее без ума люблю. И дело не в ее способностях, просто она… чудо. Пусть делает, что захочет.

Рем долго молчал, попыхивая трубкой. Потом потянулся, шлепнул по ноге Олечуча, и весело отправил все заботы куда попало.

— Я кому-то рот с золой вымою! — сердито крикнула Кира с кухни.

— Значит все… — проговорил Рем смиренно. — Плакала наша диада. Теперь у тебя другой напарник и другое дело века. Нажить себе вторую книжную лавку. Да и без Престона Младшего, я думаю, дело не обойдется.

Я молча слушал, ощущая неловкость. Мои приключения длинной в пять нерестов окончились и теперь я больше не чувствовал необходимости ходить по краю. И Рем вроде бы остался не у дел. Был бы я сейчас таким же, как нерест назад, я, несомненно, подумал бы, что совершил предательство. Теперь мне так не казалось. Но неловкость все равно была, потому что я не знал, как отплатить Рему за помощь. А ее было оказано так много, что хватило бы на десятерых.

— Ой, ну хватит! — сказал вдруг Рем. — У тебя есть специальная мина для идиотских мыслей. Как ее видишь, так и знай, Престон в периоде размножающихся глупостей. Я знаю, о чем ты думаешь. «Я предал Рема. Мы хотели до старости лихо жить и мало спать, все больше лежать с разными бабами. А под конец открыть свой бордель».

— Бордель! — я схватился за голову. — С кальянным залом и библиотекой.

— Престон, ты что думаешь, я сам не сделал выводов из этой истории? — Рем скрестил руки на груди. — У меня, если хочешь знать, была своя Вельвет. И я с ней тоже боролся все это время.

Я поднял на него изумленный взгляд.

— Но ты же…

— Я знаю-знаю, — Рем выдохнул с дымом какое-то давнее затруднение. — Я тебе ничего не рассказывал. Да. Поверь, история мерзкая, я никому ее не рассказывал. Но сегодня расскажу. Тебе. А потом уеду.

— В Менаду? — быстро спросил я.

— Да. Мне нужно закончить одно дело. Не знаю, как именно я буду его решать, но не вернусь пока не почувствую то же, что и ты. Я ведь вижу, ты не врешь. Зараза тебя действительно отпустила. А мне еще только предстоит разделаться со всем этим.

Я откинулся в кресле. Это была неожиданная новость. Даже для Рема. В моей голове тут же вспыхнуло одна единственная фраза.

— Нет, — Рем снова безошибочно разгадал меня. — Никуда ты со мной не поедешь. Как ты себе это представляешь? Рем Тан’Тарен и его друг с континента. Вот он, ползет рядом, зеленый от удушья!

— Да-а-а, — протянул я с досадой. — Но ты бы знал, как я хочу тебе отплатить за все, что ты для меня сделал! А какой шанс!

— Престон, — Рем провел корешком трубки по зубам и отвел ее в сторону, — ты крайне туп. Я тебе сто раз уже об этом говорил. А впрочем, не столько туп, сколько не наблюдателен. Ты бы сейчас не дергался, если б вовремя понял, что ничего мне не должен. Твой пример меня многому научил. Хотя бы тому, что от своего прошлого нельзя отказываться, иначе оно измучит тебя. Ты понимаешь, что тогда произошло? Там, на мосту?

— Да. Я совершенно ничего не боялся. Чуть не умер. Наверное, именно поэтому тот давний стыд отвязался от меня.

— Вот именно! Я хочу сделать так же. Если будет нужно, я с этим ублюдком…