О моём перерождении в сына крестьянского 1 (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович

Потому что это в комиксах ты просто мутируешь и опа! Сразу можешь то, и это, и ещё на сдачу вон то. В реальности, особенно когда твой липко-усиливающий костюм создаёт заклинание плотной иллюзии, приходится тренироваться костюмчиком пользоваться. Усердно. Бегать в нём, прыгать, ползать по стенам и потолку. На что уже ушли и ещё уйдут сотни часов (да, физуху я забрасывать не хочу и не буду, а тренировка в таком стиле даёт шикарные нагрузки на буквально всё тело – легкоатлеты с пловцами просто обрыдаются от зависти). Поскольку костюмчик иллюзорен, я легко могу менять его прозрачность, текстуру и цвет. Но невидимости или хотя бы достоверной мимикрии в движении добиться пока не удаётся, да и в неподвижности я становлюсь невидимкой весьма условно. Скорее, просто снижаю заметность.

...Вообще невидимость оказалась той ещё темой. Сколько я с ней намучился! Мрак просто, скажу я вам. И ведь именно для иллюзиониста – ничего сложного, первый круг. Если говорить о строго оптической невидимости, конечно: стать невидимкой для магического восприятия кратно сложнее. Баул со своими вещами по дороге в столицу я тащил телекинезом, а укрывал как раз простейшей невидимостью. Только вот сделать невидимым я могу лишь неживой предмет и только вблизи. А себя самого – да вот фига с полтора. Не выходит каменный цветок, хучь плачь...

Зато имитировать с помощью Паучьего Прикида почти любой наряд, на какой хватит воображения, и вдобавок – наконец-то! – удобную обувь точно по размеру сравнительно просто.

И почти не тратит концентрации. Расходы на одежду, я по вам не скучал!

Отдельным пунктом в скиллсет имени Питера Паркера входит закл для создания иллюзорной паутины: то тоже липкой, что твой строительный скотч, то жёсткой, а то сокращающейся и утаскивающей меня куда-нибудь вверх или в сторону – смотря по ситуации и надобности.

В общем, как уже сказано выше, скиллсет челопука для всего этого – слишком громкое название. Да и не совсем точное. Больше это похоже на скиллсет вора или шпиона. Ну, как ни назови, а лишних навыков не бывает: пригодятся ещё и костюмчик, и паутина.

Да и беситься в импровизированном спортзале, если честно, попросту весело.

Косплей, ха-ха-ха!

Я ж ребёнок. Успею ещё, как классик выразился, виноградом не став, превратиться в изюм. Если вообще захочу превращаться в нечто правильно-уныло-кислолицее.

Новая жизнь существует не для того, чтобы снова влиться в ряды среднего класса. Она мне дана в том числе для того, чтобы пробовать новое.

Думаю, так.

Корноух ещё раз проверил адрес.

Вроде всё сходится. Левая сторона Третьей Стекольной, шестой дом от её перекрёстка с Кленовым бульваром, если идти в сторону парка Лемера Сиятельного. Сам дом в два этажа, из жёлтого кирпича. Дверь тёмно-красная, молоток в форме полуботинка и на самой двери табличка: «Стучать только по делу». Правда, надпись сделана на древнем гриннейском, угловатыми чертами и резами – так что правда ли тут написано именно это, никак не проверить: как-то не сподобился Крыс Второй изучить речь пращуров, он и обычный текст читал не шибко бегло. Зато молоток в точности тот самый (юмор у хозяина диковатый, да, но зато и перепутать адрес с такой приметой сложно). И-эх!

Вдох. Выдох. Ещё вдох и выдох. Поднять руку, взяться за задник бронзового полуботинка...

Тук. Тук. Тук.

Сделав два шага назад, Корноух приготовился было ждать, но не успел и моргнуть, как засов с характерным звуком отодвинулся, а сама дверь – уже совершенно беззвучно, хорошо петли смазаны... – отворилась. И привратника за ней не просматривалось.

– Гостиная прямо и направо, – тихий, но вполне внятный бестелесный шелест в затылок. – Жди там, я скоро выйду.

«Чёртова магия, колдун... ползучий! Так и заикой стать недолго!

Надеюсь, хотя бы мысли он читать не умеет...»

...в этот самый момент мне ужасно хотелось сказать гостю, что мысли я читать не умею, а вот выражения лиц читаю не так уж плохо, скорее даже отлично – спасибо восприятию 20. Но это было бы не столько смешно, сколько жестоко, да и предстоящий разговор не облегчило.

И вообще: умеешь считать до ста...

Корноух вошёл, и дверь за ним тотчас же самозакрылась. Он, конечно, этого ждал, но всё равно чуть не вздрогнул. Фоном отметил, что прихожая пустовата, как для достаточно дорогого дома в квартале для зажиточных людей (причём это по столичным меркам; в глубинке такой дом считался бы богатым, а в деревне – роскошным: одни большие застеклённые окна и кирпичные стены чего стоят!). Циновка-половик под ногами, пустые вешалки и столь же пустая деревянная стойка для обуви прямо впереди, свисающий с потолка малый осветительный шар, заливающий всё это своим неярким желтоватым светом – и всё.

Погода на улице стояла пасмурная, но уже довольно тёплая и сухая, поэтому Корноух, оставив на вешалке только шляпу и плащ-дождевик, свернул направо и прошёл в гостиную в уличной обуви.

– Чувствуй себя, как дома, – всё тот же шелест.

Увы, с выполнением пожелания возникли сложности. Да и обстановка не способствовала.

Довольно большая – хватит разместить человек тридцать свободно, а если чуть потесниться, то и полсотни не предел – гостиная на первом этаже выглядела так же пустовато, как прихожая.

У дальнего конца гостиной располагались лестница, идущая наверх, и проход на кухню. Правая стена, обращённая к Третьей Стекольной, глухая; в левой – три окна, выходящих в небольшой сад и затенённые кустами сирени, пока ещё не цветущей, но уже покрывшейся молодой листвой. Недостаток естественного света с запасом возмещают четыре осветительных шара под потолком, расположенных зигзагом – да не малых, а средних, чисто-белых. Впрочем, уж где-где, а в доме мага с поддержанием магического освещения проблем можно не ожидать. Пол выложен керамической плиткой с повторяющимся геометрическим рисунком; стены обшиты деревянными панелями, вроде из белой сосны; и потолок тоже деревянный, из того же материала. Притом всей мебели на целую гостиную – массивный, но небольшой стол да массивная скамья равной длины меж ним и правой, глухой стеной.

А единственные украшения, если их можно так назвать – цветочные горшки на подоконниках, восемь штук, с какими-то мясистыми и колючими растениями. Впрочем, кроме мясистости и колючек общего в них просматривалось не больше, чем, скажем, в клёне, берёзе, липе и вязе. Вроде все – деревья и все – лиственные, но только совсем тупица их не отличит друг от друга.

Корноух подошёл поближе, чтобы рассмотреть диковинную зелень.

Ближняя штуковина в горшке выглядела как снеговик, но косоватый и зелёного цвета: большая нижняя сфера, выше средняя, поменьше, и на самом верху самая маленькая, смещённая влево. Всё равномерно покрыто десятками серебристо-белых, острых игл.

Штуковина правее выглядела словно одна большая сфера, но складчатая. Или составленная из долек. Шипы из неё росли пучками – и строго из наружных рёбер.

Следующая больше походила на обычное растение. Толстенький ствол, толстенькие ветки, ну и, само собой, листья: тоже толстенькие, словно надутые. Ещё более многочисленные, но не особо длинные колючки покрывали всю поверхность этого растительного чуда, напоминая скорее жёсткий редкий мех.

Четвёртое растение выглядело, как ребристый тёмно-зелёный трезубец, нацеленный вверх. Только боковые усы этого трезубца вырастали из основного ствола на разной высоте и размер тоже имели разный. Тот «ус трезубца», что начинался ниже, практически догнал в толщине центральный ствол, но вот в длину уступал почти вдвое. Иглы торчали из него сравнительно редко, но их покрывало что-то смолистое.

Разглядеть содержимое пятого горшка попристальней Корноух не успел. Хозяин дома явился, как и обещал, скоро – притом, так сказать, в компании: за ним, покачиваясь прямо в воздухе, вереницей плыли столовые приборы. Далеко не полный набор, но для традиционного совместного распития коланы всё необходимое присутствовало.