О моём перерождении в сына крестьянского 1 (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович

– Так почему вообще в отказ не идёшь? – попробовал сыграть на откровенности гость. – Бурый Волк – потайник, да, но с пониманием. Я давно его знаю. Если бы ты сказал, что не хочешь ходить в тени, даже заступать в неё – он бы понял. Мало кто хочет, просто многим приходится. А ты...

– А я уже ответил. Мне практика нужна. Не только в чарах и разнообразная. И уж кто-кто, а я отлично знаю, что детство – золотое время для развития. Пурпурное даже. Кто мальцом больше впахивал, тот в зрелые годы может неприятно удивлять врагов и приятно – союзников. Но обычные детки не хотят вкалывать на своё будущее. Если их старшие родичи не дрючат, детки шкодят, дурят и бездельничают. У меня же ситуация уникальная. Тельце мелкое, разум взрослый. Я бы тоже подурковал всласть, дай только шанс – в конце концов, мужчины старые от малых отличаются слабо, разве что цена игрушек разная. Но я не могу только дурковать: понимание перспектив мешает. И желание взлететь повыше.

– Зачем? С высоко взлетевших и спрос выше.

– Но и видно с высоты больше, и лететь можно в любую сторону. Жизнью крестьянской я жил, это не худшая участь и вполне честная. Но мне её просто мало. Как и не менее честного труда у Виолия. Размеренного, надёжного, познавательного... но пресноватого.

– Ясно. Что ж... тогда разливай колану, хозяин: чую по аромату, настоялась уже. Выпьем за долгое и всем нам выгодное сотрудничество.

– Выпьем. Точно мясного пирога не хочешь?

– Знаешь, а давай. Пахнет очень уж завлекательно. Как только ты его так ловко без огня разогрел?

Ответом стала хитрая ухмылка:

– А это – секрет!

Встретились мы в подземелье спустя полтора дня. Всё тот же Корноух привёл. Но как привёл, так и самоустранился. Правильно, в принципе: работать с чистильщиками предстоит именно мне и репутацию выстраивать тоже лучше самому.

Перед грядущим знакомством я постарался сжульничать, как только можно. Своему Паучьему Прикиду я заблаговременно придал внешность кожаного комбинезона с пристежным капюшоном и глухой зеркальной маской на всё лицо; причём комбинезон я словно наддул, добавляя себе объёма и роста. Сильнее всего изменились ноги: я удлинил их, визуально смещая колени вниз на три пальца, а стопы – на все шесть.

Собственно, с некоторых пор я и по улице ходил именно так, словно на то ли коротких ходулях, то ли ну о-о-очень высоких платформах. Меня безмерно раздражали мои слишком короткие детские ноги, вот я и вытянул их с помощью плотной иллюзии, чтобы поспевать за взрослыми не только бегом.

Но как я ни старался, дорастить свою внешность до габаритов хотя бы двенадцатилетки не вышло. Точнее, я мог изобразить хоть двухметрового здоровилу – и когда я свой дом снимал, так и сделал, потому как к моему естественному виду у домовладельца возникло бы много лишних вопросов – но тогда пришлось бы свернуться калачиком в «пузе» этого здоровилы, а увеличенным в соответствующей мере Паучьим Прикидом рулить, как крупным человекообразным роботом на магической тяге. (Да, так тоже можно, я пробовал; расход маны, вырастающий при этом раза в три, меня не пугал. Но предстань я в таком виде, и напрочь потерялась бы одна из основных целей всей затеи: тренировка тела с наработкой рефлексов).

Кроме того, как успел просветить меня Корноух, для моей новой подработки малые рост и возраст – это большое преимущество. Банды чистильщиков неспроста вербовали мелочь лет 10-11 и отпускали на волю перестарков, которым исполнилось 16-17.

Среди ожидающей нас тройки самым старшим выглядел крепкий, приземистый шатен как раз лет шестнадцати с ожогом вроде кислотного на левой щеке. Отметина непростая: кривоватая такая загогулина, словно некий густой едкий плевок влетел в лицо, немного промазав мимо глаза, и потёк вниз, к углу рта, покуда не стёрли или не смыли. Для моего беглого магического взора шрам отражался в ауре ещё более неприятной отметиной, чем на теле мясном – словно жёлто-серая клякса с корнями. Собственно, потому я и не спутал бы это с обычным ожогом от огня: совсем разные последствия.

Тот же шатен и шагнул нам навстречу:

– Значит, ты будешь Вейлиф? Что-то мелковат для могучего мага.

– Я в курсе, что ростом не вышел. Но мне не бочки ворочать, я Наблюдатель.

– О-о, целый Наблюдатель. И какой круг чар тебе покорился? Неужто уже даже первый?

– Вообще-то третий. Или вам толком ничего про меня не сказали?

– Наговорить можно много чего, а без испытания на зачистку тебя никто не возьмёт.

– Тогда испытывай, да пойдём. У меня ещё наверху дела не доделаны.

– О, какой важный господин до нас снизошёл! Может, лучше сразу...

– Крюк.

Одного слова стоящей за спиной шатена тёмно-рыжей девчонки хватило, чтобы тот осёкся. Насчёт самого старшего в тройке я, пожалуй, дал маху. То есть по возрасту-то этот самый Крюк и впрямь обходил своих напарников: рыжей вряд ли давно исполнилось пятнадцать, а молчаливый, тощий, наголо бритый пацан смотрелся и того моложе – но вот в лидерах явно ходила девица. Харизмы судьба ей отсыпала щедро, да и мудростью, похоже, не обидела. Если чисто о параметрах говорить. О жребии.

– Третий круг – это уже серьёзно, – сказала она хрипловатым, как бы немного простуженным, но всё же приятного тембра голосом. Была бы постарше – сказал, что сексуальным. – Мага, умеющего плести такие чары, злить глупо. Но и поверить в такое непросто.

– Верить я не предлагаю. Но легко могу продемонстрировать что-нибудь соответствующее.

– И что же?

– Ну... за той стеной ничего важного нет? Отлично. Тогда вот.

Находились мы, как уже сказано, в подземелье. Точнее, в продолговатом зале, вырубленном на глубине метров так десяти в мягком рыжеватом сланце: одной из важнейших причин, почему под столицей так много всяких ходов, штреков, шахт и тоннелей. Учтённых и нет.

Копать легко. Чай, это не гранит сверлить да базальт долбить.

Я повёл поднятой рукой, почти не шевеля предплечьем и делая резкие секущие жесты одной лишь кистью (в чём вообще-то нет нужды, но безмолвное и безжестовое чародейство выглядело бы излишне круто), и в стене с хрустящим треском образовались четыре параллельные щели. Каждая длиной в пол-ладони, шириной в полпальца и достаточно глубокая, чтобы в свете малых осветительных шаров, закреплённых у нас на поясах, казаться бездонной.

– Чары называются Мистический Заряд, – сообщил я. – Формально нулевой круг, но накачка до второго круга, помимо роста размеров каждого заряда, значительно усиливает проникающий эффект. Третий класс защиты такое не остановит, да и четвёртый долго не простоит. Множественность атаки выводит её на третий круг.

В переводе на обычный язык: я только что продемонстрировал, что могу разделать на кровавые лоскуты воина в полных латах. Даже четырёх таких воинов сразу, если латы не зачарованы. И, само собой, если сами воины не особо сильны да опытны.

Шатен проникся. И побледнел.

Да, магия третьего круга – это не шуточки. Владеющий чем-то подобным – примерно как в моём первом мире боец со штурмовой винтовкой (или даже реактивным пехотным огнемётом... если атакующие чары творит не Наблюдатель вроде меня, а мощный Сотрясатель, у которого перекос в энергию). Разница между магом и бойцом в том, что эту «винтовку» нельзя отнять. И боеприпас у мага восстанавливается, причём у Сотрясателей – сам собой и весьма быстро.

Я на свою атаку не потратил и пятой части резерва, кстати. Но сделаю вид, что слил половину.

– Как скоро сможешь повторить? – спросила рыжая.

– Повторить – хоть сейчас. И не одиночный Мистический Заряд, а всю серию. Но вот возместить потраченные силы... если хорошо сосредоточусь, то за сорок вдохов. – Снова преуменьшение. Но я не намерен выдавать не только полный объём резерва, но и насколько хорош мой контроль. – Или сорок пять.

– А если надо восстанавливаться на бегу?

– Тогда дольше. Если надо драпать так быстро, что без ускоряющих чар никак, то может выйти и так, что расход окажется выше пополнения.