Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
— Тогда он погиб, — сказал Гимли. — Какую помощь мы можем послать туда, и как она прибудет туда вовремя?
— Я никого не могу послать на помощь, — сказал Арагорн, — поэтому пойду сам. Но лишь путь под горами приведет меня к береговой линии до того, как все погибнет… Это тропы смерти.
— Тропы смерти! — воскликнул Гимли. — Какое странное название; и я заметил, что люди Рохана его не очень любят. Может ли живой использовать эту дорогу и не погибнуть? И даже если мы пройдем там, могут ли несколько человек противостоять силе всего Мордора?
— Живые никогда не использовали эту дорогу со времени прихода рохиррим, — сказал Арагорн, — она закрыта для них. Но в трудный час потомок Исилдура может воспользоваться ею, если посмеет. Слушайте: вот какие слова своего отца, мудрейшего из знатоков сказаний, передали мне сыновья Элронда: прошу Арагорна помнить слова пророка и тропы смерти.
— А что это за слова пророка? — спросил Леголас.
— Так говорил пророк Малбет в дни Арведуи, последнего короля в Форносте, — пояснил Арагорн.
Над миром лежит длинная тень.
Крылья Тьмы дотянулись до запада.
Башня дрожит; к могилам королей
Приближается судьба. Мертвые проснулись,
Потому что пришел час нарушенных клятв:
У камня Эреча будут они стоять снова
И слышать рог, звенящий в холмах.
Чей это будет рог? Кто позовет их,
Забытых людей, из серых сумерек?
Потомок того, кому они нарушили клятву.
С севера придет он, необходимость приведет его:
Он пройдет тропами смерти.
— Тропы эти, несомненно, темны, — сказал Гимли, — но для меня не темнее этих строк.
— Если вы поймете их лучше, чем я, прошу вас идти со мной, — сказал Арагорн, — так как этим путем я намерен идти. Но я делаю это нерадостно: лишь необходимость заставляет меня, поэтому я беру с собой только тех, кто идет по доброй воле, потому что и там ждет нас тяжелая работа, и большой страх, и, может, еще что-нибудь похуже.
— Я пойду с вами по тропе смерти туда, куда они могут привести, — сказал Гимли.
— Я тоже пойду, — сказал Леголас, — но я не боюсь мертвых.
— Надеюсь, забытые люди не забыли, как сражаться, — сказал Гимли, — я иначе не понимаю, почему мы должны дрожать перед ними.
— Это мы узнаем, если доберемся до Эреча, — сказал Арагорн. — Они нарушили клятву бороться с Сауроном и должны сражаться теперь, если хотят выполнить ее. В Эрече стоит черный камень, который, как говорят был принесен из Нуменора Исилдуром; он был установлен на холме, и на нем король гор поклялся в дружбе с ним с самого основания Гондора. Но когда Саурон вернулся и снова стал силен, Исилдур призвал людей гор выполнить их клятву, но они не сделали этого: они преклонились перед Сауроном в темные годы.
Тогда Исилдур сказал их королю: «Ты будешь последним королем. И если запад окажется сильнее Черного Хозяина, я налагаю на тебя и твой народ проклятие: не знать отдыха, пока ваша клятва не будет выполнена. Эта война будет длиться бесчисленные годы, и однажды вы будете призваны снова». И они бежали перед гневом Исилдура и не осмелились выступить в войне на стороне Саурона; и они притаились в тайных местах в горах и не имели связей с другими людьми, но медленно уменьшались в числе. И ужас бессонной ночи лежит на холме Эреча и на всех местах, где жили эти люди. Но я должен идти этим путем, потому что никто из живущих не поможет мне.
Он встал.
— Вперед! — воскликнул он, выхватывая меч и взмахнув им в сумеречном зале Бруга. — К камню Эреча! Я иду к тропам смерти. Идите со мной, кто может!
Леголас и Гимли не ответили, но встали вышли вслед за Арагорном из зала. На лужайке ждали, молчаливые и неподвижные, следопыты в капюшонах. Леголас и Гимли сели на лошадь. Арагорн прыгнул на рохарина. Тогда Хальбарад поднял большой рог, и трубный звук эхом отдался в пропасти Хэлма. Всадники двинулись вперед, бурей пронеслись по долине глубокой, а люди, оставшиеся в пропасти и в Бруге, с удивлением смотрели им вслед.
И пока Теоден пробирался по горным дорогам, серый отряд пронесся по равнинам и в полдень следующего дня прибыл в Эдорас; здесь они сделали короткую остановку, проскакали долиной и к наступлению темноты были в Дунхарроу.
Леди Эовин приветствовала их и была рада их прибытию; она не видела таких сильных людей, как дунаданцы и прекрасные сыновья Элронда; но чаще всего ее глаза были устремлены на Арагорна. Когда они все сели ужинать, она услышала обо всем, что произошло с отъезда Теодена; она узнала о битве в пропасти Хэлма и о гибели врагов, и глаза ее сияли.
Но наконец она сказала:
— Господа, вы устали и должны идти в свои помещения, которые спешно для вас приготовлены. Завтра мы разместим вас лучше.
Арагорн ответил:
— Нет, леди, не беспокойтесь из-за нас. Если мы сможем переночевать и позавтракать утром, этого вполне достаточно. Потому что у меня срочное дело, и в первом свете утра мы выедем.
Она улыбнулась ему и сказала:
— Вы совершили добрый поступок, несколько свернув со своего пути, чтобы принести новости Эовин и поговорить с нею в ее изгнании.
— Ни один человек не счел бы такую поездку напрасной, — сказал Арагорн. — И однако, леди, я не приехал бы сюда, если бы моя дорога не вела через Дунхарроу.
Она ответила с видом человека, которому не нравятся его слова:
— Тогда вы ошиблись: из Дунхарроу ни одна дорога не ведет на восток или юг; вам придется повернуть назад.
— Нет, леди, — сказал он. — Я не ошибся; я бывал в этих землях до того, как родились вы, чтобы украсить их. Из этой долины ведет одна дорога, и по ней я и пойду. Завтра я двинусь по тропам смерти.
Она пораженно смотрела на него, лицо ее побледнело, и она долго сидела молча.
— Но, Арагорн, — сказала она наконец, — неужели ваша задача — искать смерть? Больше ничего не найдете вы на этой дороге. По ней не позволено идти живым.
— На этот раз мне могут позволить пройти, — возразил Арагорн, — по крайней мере, я попытаюсь. Никакая другая дорога мне не подходит.
