Слепые чувства (СИ) - Иванов Марк

— Ничего… — сказал Костя, отойдя от могилы на пару шагов, — это не надолго. Как только мы обретём всемогущество, то я сразу же верну тебя, идиота, к жизни.

— Но ведь будущий ты не говорил, что кто-то из нас умрёт, — сказал Вороба, осматривая округу своим фиолетовым взглядом.

— Знаешь, в отличие от тебя, я из будущего не дурак. Если бы он сказал, что кто-то из нас умрёт, то мы бы окончательно свихнулись от этого факта. Ладно, пойдём пройдёмся ещё кое-куда. Расскажу тебе одну историю из моего раннего детства, которую я так упорно пытался забыть всё это время. Можно сказать, что меня пробило на откровения.

Они покинули небольшой участок семьи Крысиных и Костя повёл Воробу куда-то за собой, но, не смотря на его слова, Ломик хранил мрачное молчание. Вместо слов он постоянно вертел головой из стороны в сторону, осматривая окресности в поисках знакомых ориентиров. Вскоре парни свернули с центральной дороги в какой-то «переулок», и пройдя по нему пару десятков метров, Костя открыл одну из калиток.

Дима зашёл на участок, выложенный плиткой, уже посеревшей от времени, и с небольшими клумбами по всему периметру ограды, которые как будто охраняли единственную могилу: с дорогого гранитного памятника на Воробу смотрел… Костя. Это был не взрослый, широкоплечий и возмужавший «пацан», каким он был сейчас, а улыбающийся широкой улыбкой мальчик лет пяти.

— Братан мой… Я не рассказывал о нём даже вам, потому что… Зачем лишний раз тормошить эти больные воспоминания? Но раз уж мы пришли сюда… Короче, его убил мой отец, когда напился в стельку. Ему, этой пьяной роже, показалось, что мы стащили из его куртки пять тыщ, которые он заработал «таким тяжким трудом». Нам, естественно, эти деньги были нахрен не нужны, да и что мы могли на них купить? Наверняка он где-то их выронил, пока плёлся до дома, «обмыв» заработанное, но как два пятилетних шкета могли объяснить это пьяному сорокалетнему животному? Братан всегда был гораздо смелее меня, и в тот день Некит взял всю вину на себя. Эта свинья влепила ему пощечину со всей силы… Мама попыталась заступиться, но тоже получила под горячую руку… В итоге мы могли лишь тихо смотреть на то, как отец топит братана в ведре с холодной водой, пытаясь узнать, куда он спрятал деньги… Вскоре Некит перестал подавать признаки жизни, а этот изверг всё продолжал топить, бить и орать на его безжизненное тело. Он осознал, что натворил только через пару часов, когда протрезвел. Эта… Эта мразь, чтобы не стать петухом на зоне, замаскировала всё под несчастный случай, якобы братан сам утонул в ванной. И ему это удалось! Скорее всего из-за того, что раньше он был «очень уважаемым человеком», и половина всех наших врачей и полицейских были его собутыльниками. Но безнаказанным он ходил недолго, и заслуженная кара всё-таки настигла его. Через пару месяцев он собрался на рыбалку, но никто из его многочисленных знакомых не мог или тупо не хотел составить компанию этому эгоисту. А грести ведь кому-то надо, вот он и взял меня, своего пятилетнего оболтуса. На то, что я ещё ходил в детский сад ему было всё равно: он дал вручил мне тяжёлые деревянные вёсла и велел работать руками. Естественно у меня ничего не получалось, и эта свинота снова начала орать, обзывая меня никчемным выкидышем. Вспомнив то, как он точно таким же голосом орал на Некита, я вскипел впервые в своей жизни: внутри меня как-будто взорвалась какая-то бомба, я подскочил и влетел в него с двух ног. Лодка перевернулась и мы полетели в воду. До берега было недалеко, а благодаря его «дедовскому» методу выкинуть нас с братом посреди озера, я уже умел плавать. А это пьяное животное даже не смогло вынырнуть. Так этот убийца и подох. Благо свой телефон он оставил на берегу и после пары звонков меня быстро нашли и спасли, а его смерть, без малейших колебаний, списали на несчастный случай. Вскоре жизнь начала постепенно налаживаться: мама вновь вышла замуж и на этот раз у меня появился настоящий батя, который полюбил меня как родного сына, но моей психики пришёл конец… Однако весь этот бесконечный кошмар очень скоро закончится. Мы с тобой обретём всемогущество, вернём Крысу с моим братаном и заживём счастливой бессмертной жизнью. Уже совсем скоро…

Наконец-то им удалось вновь вернуться в свой любимый город, где до сих пор царит тёплое лето. Ребята скинули с себя зимнюю одежду и полностью растворились в лучах марсианского солнца. Вася с Ритой, приобняв друг друга за плечи, сидели на крыше Скорпа и разглядывали городские пейзажи, изрядно подпорченные недавним наступлением; Олег с грустным видом забрался на одну из клешней, вертя в руках чёрные ножны и рассматривая ярко-красную рукоятку меча; а Петя, отойдя от своих друзей немного в сторону, выслушивал доклад офицера:

— На удивление всё прошло по плану: у трутней не возникло даже мысли о том, что наши силы могут резко увеличиться примерно в полтора раза. Ударь мы лишь гвардией, то они непременно бы нас разбили, но семнадцатая дивизия подоспела вовремя… Что касается состояния ЗОА: как планировалось, этой контратакой мы вернули себе практически все западные территории, кроме стены, включая фабрику скорпов, а также вплотную подошли к центру города, так что завод сейчас находится не на линии фронта, как было до этого, а в тылу. Теперь перейдём к главной проблеме: люди. Их хватало для того, чтобы держать оборону у «игольного ушка», но для такого широкого фронта солдат, мягко говоря, маловато. Если со Скорпами ситуация ещё более-менее: у нас осталось десять гвардейских машин и сорок скорпионов из семнадцатой, то вот люди… Надо срочно что-то предпринять, пока трутни не очухались. Думаю у нас есть не больше суток.

— Если против них поднимутся сразу все рабочие, то тогда они больше никогда не очухаются. Вась! Тащи сюда свою тетрадь!

Вася поцеловал Риту в лоб и спрыгнул с крыши Скорпа. Подбежав к Пете, он достал небольшую записную книжку у себя из-за пояса и протянул её своему другу.

— Я рассказывал об этих документах на одном из совещаний, — сказал Петя, пролистывая тетрадь, — это дневники самого Поэта. Там он в… достаточно нелестной форме отзывается о рабочих и буквально боготворит трутней. Нам надо подготовить сообщение, где мы: А — докажем их подлинность, Б — опубликуем весть текст без каких-либо изменений. После такого сенсационного заявления беспорядки вспыхнут по всему городу, и тогда песенка трутней будет спета.

— Хорошо, — офицер взял дневник из его рук, — только вот как мы донесём это сообщение до всего населения? Взломать систему экстренного оповещения было под силу лишь Роберту.

— Я думал и над этим вопросом, и буквально час назад, — Петя обернулся и посмотрел на Олега, — мне удалось найти решение. Мы соберём ООН — Отряд Особого Назначения из пяти-шести наших лучших бойцов. Они займутся налетами на важные объекты трутней, и их первой целью станет главный офис Гражданина. ООН ворвётся туда, захватит систему экстренного оповещения и интернет сервера, чтобы пустить по всем каналам дневники Поэта. Поджидать нас там вряд ли будут, так что…

— Я понял. Будут ещё распоряжения?

— Да, последнее. Сейчас я полностью уверен в верности моих солдат и офицеров. Мы через многое прошли, и вы ни за что не пойдете на сделку с Трутнями, но… в наш стан всё равно могут заползти змеи. Знаю, это жёстко, но объявите, что все, кого уличат в шпионаже будут расстреляны. Можете быть свободными.

Офицер отдал честь и ушёл давать указания нужным людям. Петя же подошёл к Олегу и запрыгнул на клешню рядом с ним.

— Ещё раз прости за нашу первую встречу. Тогда я был настолько злым и полным отчаянья, что даже не посмотрел на тебя, как на потенциального союзника. Знаешь, твоя история про лагерь и Костю всё не вылетает из моей головы… ты обдумал моё предложение? Давай поможем друг другу: сначала разберёмся с Ваней, а затем и с этими ублюдками.

— Я сказал тебе ещё тогда, — апатично ответил Олег, вынимая меч из ножен и рассматривая его бликующий на солнце клинок, — что готов пойти на всё ради смерти этого кровавого изверга. Я в деле.