Шата - Гува Ри

Проходя по мраморным коридорам вдоль разномастных картин, я внимательно высматривала те, что с лицами. Читая под ними подписи, я кралась дальше.

Один зал с картинами закончился, начался другой. Теперь я пробиралась между драгоценными вазами и статуями из терракоты и слоновой кости. Люди, лошади, мифические существа, дворцы – все было исполнено в гладком камне и насыщало храм призраками. Они проплывали мимо меня, как лодки по реке. Звали, шептались и провожали слепыми глазами.

Целый кусок многовековой истории был заточен здесь – эпохи скитались от стены к стене и возвышали древние войны со своими эпическими героями. Пережив многие восстания и набеги, Харсток и сам стал легендой. И теперь одна легенда впитала тысячи других. Кажется, я сама постарела, пропустив многоликие столетия через себя.

Переходя из комнаты в комнату, я ощущала, как меняется настроение замка. В одной я чувствовала лишь мучительную смерть, в другой – надежду и спасение. Третий зал дарил живительное тепло, а четвертый напускал мурашки. Все эти вещи обладали беспокойными душами, и не все из них, были чистыми, непорочными. Были и такие, от которых хотелось отойти подальше. Не знаю, как, но я чувствовала эти души своими пальцами, я слышала их беззвучные голоса.

Очутившись в зале двухэтажной библиотеки, я вдохнула древесный запах и тут же зашла за гранитную колонну, прижавшись к ней спиной.

Я была не одна.

Я стояла за колонной, когда мимо нее тихо простучали две пары ног.

Выглянув из-за белого камня, я увидела две мужские спины, утянутые в кожаные портупеи, вроде моей. У каждого был приличный набор кинжалов: от короткого акинака с рубиновой рукоятью до крошечных метательных ножей. Никакого рыцарского оружия. А также никаких факелов, лампад и неудобных ряс. Они, как и я, передвигались в темноте. Не так быстро, конечно, и не так смело, будто видели сквозь мрак: они просто отлично знали Харсток, а значит, были часовыми и патрулировали комнаты. Ради их блага, я бы посоветовала им прозевать следующий обход.

Когда нетвердые шаги стихли во мраке, я вышла из укрытия и посмотрела на бесчисленные книги. Можно порыться в них, но на это уйдет месяц или два. На меня уставилось такое количество потрепанных переплетов, что я не знала подходящего числа. Оставлю эту затею на тот случай, решила я, если не окажется нужного портрета.

После библиотеки я попала в зал с громоздкими свитками и разноязычными письменами. Здесь воняло книжными клещами. Полистав некоторые летописи, я определила их в категорию смертной скуки и двинулась дальше.

Новый зал с бронзовыми статуями; с картинами; снова со статуями. Еще одна монастырская библиотека, приведшая меня в уныние. Еще зал с безрадостными картинами и пергаментными свитками. Комната с музыкальными инструментами. Снова картины, снова книги, снова свитки.

Зал за залом. Этаж за этажом. Я прошла их все от и до. Бесшумно и быстро, каждое мгновенье прислушиваясь к посторонним звукам или часовым. После первой библиотеки тишина ни разу не нарушалась, лишь запахи менялись с каждым шагом.

Последний этаж и последняя надежда. Харсток сужался кверху, поэтому каждый новый этаж был меньше предыдущего. На пятом передо мной раскинулся лишь один длинный зал, увешанный сотней портретов. Кажется, я нашла, что искала, и медленно зашагала вдоль картин, читая подписи по обе стороны зала.

Пройдя все незнакомые имена, я остановилась перед внушительной картиной в позолоченной раме и победно улыбнулась.

С него началась династия Дагганов. Первый портрет с первым правителем – Алакером Дагганом.

Ботинки, не торопясь, ступали по мрамору, и я наклонялась к каждой бронзовой табличке в темноте.

Ботич Дагган с женой и детьми. Кристан Дагган с женой и детьми. Лик Дагган с женой и детьми. Берин Дагган. Агидон Дагган. Юри Дагган. Велиант Дагган.

Сотни имен с одной и той же фамилией рябили перед глазами, пока я не увидела нужное.

Золотая рама, как у всех прочих, но лишь три темных силуэта с еле различимыми чертами в то время, как на всех остальных было изображено минимум четыре человека. У всех представителей Дагганов было несколько детей. У всех, кроме одного – самого последнего.

Сняв масляный факел со стены, с помощью стальных наручей я высекла искру. Огонь вспыхнул, и лица, изображенные на портрете, озарились золотым светом.

С мирной картины, под которой было написано «Гонник Дагган с женой и сыном», на меня смотрели две пары голубых глаз. На темно-каштановой шевелюре короля мерцала широкая корона из белого золота с нефритовой гравировкой, а на его королеве… на Юнсу была тонкая, почти незаметная нежная тиара. Она выделялась на ее темно-русых волнистых волосах словно полумесяц.

Юнсу держала клубочек расшитых одеял, из которых выглядывало лицо спящего младенца, совсем крохотного человечка.

Гонник стоял величественно, как титан, и смотрел с типичными для королей спокойствием и достоинством. Но приглядевшись, я увидела, что рука короля мягко сжимала кусочек детского одеяльца. Должно быть, там как раз оказалась пухлая ножка новорожденного наследника.

Я всматривалась в лица, пытаясь вспомнить их. Думала, что, увидев, пойму, почему я так точно помнила их имена, хотя своего не знала.

Видела ли я королевскую чету при жизни? И почему, все больше рассматривая полотно, понимала, что художник не смог изобразить их, как должно? Отчего-то мне казалось, что глаза короля должны быть более глубокими, томными. И цвет должен быть темнее. А у его жены не хватало смешинки в глазах. Кажется, она всегда улыбалась и редко была такой серьезной, как на картине.

Творец этого шедевра хорошо справился с заказом, но не достаточно. Все дольше изучая портрет, я по какой-то причине это знала, хотя главного так и не поняла…

Я надеялась, что, увидев Гонника и Юнсу, пойму: это я стала их палачом или нет? Послал ли Бадзун-Гра своих Кнарков, чтобы стереть последних Дагганов с лица земли? Я хладнокровно убила новорожденного младенца?

Но сердце молчало. Кнарк не испытывал ни угрызений совести, ни вины, ничего. Беспощадная часть монстра твердо укрепилась во мне и вряд ли когда-то изменится.

Это действительно могла быть я. Если Владыка Мрака приказал, значит, я выследила семью короля и вырезала их сердца, включая крошечное, принадлежащее маленькому принцу.

Пламя пошатнулось, и картина заиграла переливчатым блеском. Я уже хотела отойти, но кое-что заметила. Подошла вплотную и прищурилась, разглядывая Гонника. Что это такое на его коро…

Звон колоколов разорвал воздух. Они гремели так близко, что картины дребезжали. Это колокола из сторожевой башни Харстока. Служители забили тревогу.

Моя голова повернулась к балкону.

– Воры! Воры! – донеслось с земли, и множество огоньков подсветили ночной воздух желтой дымкой.

Затушив факел в горшок, я выглянула вниз и увидела, как все служители с огнями, словно светлячки, устремились прямиком в Харсток.

– О, Боги… – разочарованно вздохнула я и оценила высоту.

Не знаю, как мудрецы поняли, что я здесь, да, это и не важно. Важно то, сломаю я ноги, если спрыгну отсюда, или нет. Я не сомневалась, что выживу, а вот насчет ног не уверена. Не очень хотелось провести сутки в темнице, ожидая, пока кости срастутся.

Бесшумно пробежав в темноте по залу, я мельком глянула на очертания Гонника и перепрыгнула весь пролет лестницы, оказавшись этажом ниже. Здесь, как и на следующем, не было окон и балконов.

Прибежав к первой библиотеке, я сразу нырнула в самую непроглядную темень, когда с другого выхода появились люди в бордовых рясах. Они поджигали настенные лампады и свечи, чтобы осветить книжный зал.

Я могла бы просто выйти к ним и подождать, пока служители разбегутся в ужасе от моих глаз, но интуиция просила меня этого не делать. Она убедила меня, что нельзя себя выдавать, а значит, придется поиграть в кошки-мышки.

Затаившись за самыми дальними полками, я натянула очки на глаза и отсчитывала шаги служителей. Когда они поравнялись со мной, я перевернулась к другому стеллажу, который они миновали пол мгновенья назад.