Идущий на смех (СИ) - Логинов Геннадий

Сейчас он основательно подготовился, понимая, что есть лишь несколько способов взять столицу: либо атаковать её сразу с суши и с моря (в противном случае осада будет лишена смысла, поскольку и силы и ресурсы будут прибывать морем), либо совершить диверсию и взять город стремительной атакой, либо привести с собой такую огневую мощь, что её хватит для того, чтобы разрушить стены города-государства.

Несмотря на некоторую симпатию к Ангеррану (в конце концов, ребёнком Вы катали его у себя на плечах и игрались с ним, как и с Гунфридом), Вы не могли допустить, чтобы кто-нибудь захватил Ваш город и отдал его на разграбление своим солдатам.

Поэтому Вы сделали вид, что всячески поддерживаете Ангеррана, хоть и не представляете для его дела особой ценности.

Для создания видимости сотрудничества, Вы рассказали ему, в основном, общеизвестные вещи, при этом добавив лишь пару-тройку деталей, не дающих ему каких-либо очевидных преимуществ.

При этом Вы не выдали ни реального размера гарнизона, ни численности населения, не предоставили информации о запасах провианта и запасах пороха, словом — одни общие фразы, вперемешку с некоторыми несущественными фактами и дезинформацией.

Необходимо было срочно предпринимать решительные шаги, сведя наступление на нет.

— Подкупите ландскнехтов — 1278

— Саботируете пороховые запасы — 1258

— Убьёте Д`Ладье (Вы внутренне противитесь этому, и должны выдержать проверку, чтобы выбрать этот вариант) — 1255

1072

Вы бредёте по закоулкам замка, наблюдая повсюду погром и разруху. Время от времени Вы встречаете людей, но сейчас никому из них нет до Вас никакого дела. Кто-то ранен, кто-то задавлен насмерть, кто-то рыдает, кто-то разбирает завалы, кто-то пытается оказывать людям помощь.

Всё это ужасно, но в данный момент у Вас нет времени останавливаться. Это Ваш шанс, который больше никогда не представится.

Петляя по лабиринту коридоров и комнат, Вы натыкаетесь на гвардейцев, придворных, швейцарцев и прочих местных обитателей. Им сейчас не до Вас.

Однако у самой парадной двери в королевский зал, ковёр перед которой был завален камнями и пылью, дорогу Вам заградил швейцарский телохранитель короля, вооружённый несколькими колесцовыми пистолетами, заткнутыми за широкий дублёный пояс, боевой шпагой на портупее и колесцовым мушкетоном в руках.

Он узнал Вас. И, судя по всему, не собирался пропускать внутрь.

— Попытаетесь договориться с ним и склонить на свою сторону — 1270

— Попытаетесь запудрить ему мозги — 1256

— Попытаетесь сразиться с ним — 1277

1073

Ну, надо же, какая проза жизни! Это был бы банальный адюльтер, если бы не королевский титул Гунфрида Безволосого.

И бедная дурочка, казалось, на самом деле по нему сохла, а не польстилась на роскошь и помпезность. Но, вместе с тем, она вполне осознанно изменяла мужу, не самому плохому человеку, рассуждая как распоследняя сентиментальная идиотка, потерявшая голову от негодяя.

Ну ладно бы там негодяй ещё обладал силой личности и харизмой, как, скажем, Чезаре Борджиа, или Караваджо, а тут — просто какое-то ничтожество, которое и власть-то получило исключительно по наследству. Чувствуя свою ущербность этот урод пытался всеми силами компенсировать её унижая окружающих и возомнив о себе нечто, будучи на деле ничем.

Место для уединённых свиданий было и идеальным местом для убийства. У замка или у собора всегда нашлись бы лишние глаза и уши. А в парке, да ещё и в комендантский час, когда по городу нельзя ходить добропорядочным гражданам и бродят только лишь патрули, этой парочке никто не мешал. Гвардейцы, конечно, патрулировали город, но им было велено не ходить куда не следует, если дорога голова.

И вот, они снова встретились. Он — любит только себя. Она — любит не его, и если уж на то пошло, то даже не представление о нём, а саму романтику подобного сумасбродства.

Но вот появляются два человека в доспехах высших офицеров королевской гвардии, держа в руках колесцовые пистолеты.

— Лагот?! — в недоумении произносит Гунфрид Безволосый, узнав в лицо коменданта. — Как это понимать?! А это ещё кто с тобой?!

— Тот, кто устал от твоей наглости и беззакония, ты, напыщенный кусок дерьма, — замечает второй.

— Да как Вы… — потеряв дар речи от негодования, Гунфрид загородил собой встревоженную даму. — Как Вы смеете?! Я — король!

— Будем знакомы. А я — Крысиный Король. Привет тебе от шута, — бросает пришедший, и после этих слов раздаётся выстрел. Следом звучит встревоженный женский крик, и выстрел повторяется.

Если у Вас есть достоинство «Популярность» — добавьте себе 10 пунктов Героизма. Если Вы Набожны — ещё 10 пунктов Героизма. За каждый пункт Шутовства добавьте себе 10 пунктов Героизма, за каждый сохранённый пункт Вдохновения добавьте себе по 5 пунктов Героизма, за каждые 6 пунктов Злодеяния, недостатки «Жестокосердие» и «Старые счёты» отнимите по 10 пунктов Героизма.

— Если у Вас набралось 100 пунктов Героизма — 1267

— Если недобор — 1276

1074

Ох, и славное было времечко! Вы словно помолодели лет на сорок, погрузившись в эти воспоминания!

Вы получаете +15 пунктов Вдохновения!

Ладно, пора и честь знать. Воспоминания, конечно, дело хорошее, но прошлым сыт не будешь, нужно подумать и о настоящем. Поэтому, попрощавшись со служивыми, Вы продолжаете брести по городу до тех пор, пока Вас неожиданно не окликают — 1066

1075

— А они у тебя уже имеются в наличии? — затянувшись кальяном и выпустив тонкую струйку, осведомился Абубакар.

— Разумеется. Особняк вот, завещанный дядей, и… — начали с важностью нагонять Вы, но в этот момент в воздухе над портом прозвучал бой набата, и всем тотчас же стало не до Вас — 697

1076

Ваша затея, поначалу казавшаяся многим авантюрной, и просто немыслимой, на деле сумела себя оправдать.

И пусть на практике ещё многое было далеко от идеалов прямой демократии (всё равно, пусть все формально и стали равны, кто-то по-прежнему был «равнее»), первые шаги в этом направлении были сделаны.

И, надо сказать, что и спустя многие века — далеко не в каждом государстве возникло демократичное общество подобного уровня.

Короля и дворян судили — и не за то, что они король и дворяне, а за преступления, которые они на самом деле совершили: судили строго, но справедливо.

Швейцарцы остались в городе, перейдя на службу цехам, а солдаты, отправленные Гунфридом на безнадёжные самоубийственные сражения — вернулись в дома к своим жёнам и детям.

Вопросы самоуправления решались всенародными сходами, созываемыми в обозначенный час по звону колокола. И в условиях небольшого города-государства это было достаточно удобно.

Свободный город-республика проживал без сеньора, и чувствовал себя при этом прекрасно.

Запишите достижение « »!

Если очутились на этом параграфе впервые, бросьте кость, затем бросьте кость выпавшее количество раз, сложите и добавьте выпавшее количество пунктов Вдохновения. Если Вас не устраивает эта концовка, и Вы желаете другого завершения истории, переходите на параграф «0».

1077

Гунфрида и его кодлу необходимо было остановить любой ценой. В смысле, не любой вообще, если говорить о многочисленных погибших с обеих сторон конфликта а, во всяком случае, любыми жертвами лично с Вашей стороны.

И Ангерран Д`Ладье был той самой силой, которую можно было использовать для свержения негодяя и самодура, и установления пусть не идеального, но всё-таки сравнительно терпимого положения дел.

Разумеется, Ангерран далеко не был ангелом. Но он был не лучше и не хуже многих современных правителей, способных отстаивать свои интересы и поддерживать порядок в стране хотя бы и ради собственного благополучия. Не в пример кретину, угробившему всё и вся отчасти ради идиотской прихоти и жестокости, отчасти по причине своей тотальной некомпетентности во всех вопросах.