Сквозь божественную ложь 2 (СИ) - "Lt Colonel"

Приблизившись к дверям, я постучал, затем, выждав какое-то время, осторожно потянул за медное кольцо. Створки подались в стороны без скрипа, и мы зашли.

Внутри царила тишина и прохлада, практически холод. Летнее тепло осталось на улице, не осмелившись последовать за нами.

Айштера зябко повела плечами, и я предложил ей свою куртку. Она с благодарностью приняла её.

Вдоль стен стояли многосвечия, заполненные огарками. Над каждым висел магический светильник. Но основной свет исходил от массивной деревянной люстры, нависавшей над залом.

На стенах виднелась мозаика, но её содержание оставалось в полутени.

Пахло оплавленным воском и чем-то пробирающим, почти едким. От этого запаха в лёгких будто что-то завозилось.

Мы прошли вперёд; наши шаги гулко разносились по храму.

Ровные ряды скамей тянулись к высокой кафедре, за которой, окружённая барьером с солнечным орнаментом, раскинула руки статуя девушки. На секунду показалось…

В животе появилось сосущее чувство. По телу растеклась слабость, от которой противно заныло в груди. Меня будто укололи отравленной иглой, и бешено колотившееся сердце разгоняло яд по венам.

Я присмотрелся к статуе.

Разумеется. Просто померещилось. Хотя с уверенностью я утверждать не мог, ведь нас разделяло довольно большое расстояние, но у этой богини, Тиларны, была короткая стрижка.

А в остальном… Храм действительно разделял общие черты с собором, в который я переместился после смерти. Но ведь все церкви походят одна на другую, верно?

Но разум, объятый невесть откуда взявшимся страхом, находил всё больше сходств.

Это всего лишь иллюзия.

Разве я пришёл сюда не для того, чтобы очиститься от тьмы? Разве это не средоточие света в Гетое?

Или… это я осквернил солярную церковь, заявившись сюда с ночью на плечах?

— Роман? — раздался рядом встревоженный голос Айштеры, и морок развеялся. Теперь я ясно увидел, что между тем собором и этой церковью нет ничего общего.

— С вами всё в порядке, сын мой?

Возле Айштеры стоял старый фелин в мешковатой робе, украшенной золотящимися символами солнца. У него был добродушный, хотя и усталый взгляд.

— Просто задумался.

— Вы побледнели.

— Нет-нет, я… Я пропитываюсь святостью места.

— Похвальное стремление для человека. Ваша раса привыкла считать, что милостивая Тиларна любит вас меньше других, ведь она не одарила ваше племя многочисленными дарами. Но я всегда смотрел на это с другой стороны. Самым сложным испытаниям подвергают тех, на кого возлагают самые большие надежды.

Я безразлично пожал плечами. Меня мало волновала теологическая полемика, в которой упражнялись солярные жрецы. Я пришёл сюда, чтобы наверняка изгнать осколок тьмы, засевший во мне после ритуала Энель. Но пока что я не чувствовал положительных изменений.

Заметив, что пальцы дрожат от холода, я подышал на ладони. Бесполезно. Они будто превратились в ледышки. Я едва мог шевелить ими.

Ни Айштера, ни пожилой священник, вступивший с ней в разговор, похожих проблем не испытывали.

В груди поселилась тревога. Свила гнездо у сердца и бесцеремонно его поклёвывала. Ноги зудели от желания поскорее убраться отсюда. Но если я привлеку внимание церковника, последствия предсказать будет нельзя. В худшем случае меня объявят одержимым и подвергнут изощрённым ритуалам — или пыткам. Я понятия не имел, как солярные жрецы проводят обряды изгнания.

Пока я терзался сомнениями, в храм вбежал фелин. Судя по запылённой одежде и грязи на осунувшемся лице, он проделал немалый путь, чтобы добраться сюда.

— Настоятель! — полушёпотом вскричал он. — Беда! Господин Кичиро прислал меня…

Старик, который что-то объяснял сосредоточенно слушавшей Айштере, замолчал. Окинув взглядом прибывшего, он указал в сторону придела.

— Не будем беспокоить прихожан.

Когда гонец приблизился к настоятелю, тот ухватил его за рукав и повлёк за собой. Голоса их опустились до неразборчивого шёпота.

Выдохнув с облегчением, я повернулся к Айштере, чтобы предложить уйти — мне определённо не становилось лучше от того, что я пришёл в храм. Но донёсшееся до меня имя приморозило меня к месту.

— Такеши ван Хиги…

По спине побежал липкий пот.

А голоса нарастали, несмотря на то что оба фелина уходили всё дальше.

— Семья… последний выживший… жестокая… я уезжал, надежды…

— Он… боролся?..

— Оплакивал сына, но был готов… Всё хуже… держался… не… до тел. В закрытых…

— Его управляющий… самовольно?..

— Его милость… вовлекать церковь, однако… чуда не произошло. Господин Кичиро просит вас… дознавателей…

Я сглотнул.

Голоса звучали так громко, словно оба фелина стояли за моей спиной.

Но я отказывался слушать их.

Мой блуждающий взгляд зацепился за орнамент барьера.

Солнечные лучи превратились в шевелившихся змей, глаза которых сверкали крошечными рубинами.

Против воли я поднял голову — и уперся взглядом в лицо богини. Она смотрела на меня и улыбалась.

Тёмные волосы, волнами спадавшие на хрупкие плечи.

Тонкие черты лица, слегка отличавшие её от Эмилии.

Чёрная тога, в которой перемигивались звёзды.

Но главное — глаза, сверкавшие живым сапфиром.

Милиам подмигнула мне… и я побежал. Не заботясь ни о чём, помчался к дверям, рванул их на себя, затем толкнул, и они поддались. Я выскочил наружу, в тёплую летнюю ночь, прочь от призраков, прочь от скульптур, которые следили за мной, прочь от мёртвой семьи барона и леденящего холода…

На выходе показалась Айштера, поспешно спустилась ко мне. Я всё ждал, что оскорблённые святые сойдут с постаментов и бросятся за нами, — но обошлось.

Или же… ничего из того, что я видел и слышал, не произошло на самом деле.

— Роман, что с тобой? Ты словно окаменел, а затем помчался. Это грубо, если бы настоятель это заметил, он бы осудил…

— Настоятель, — хрипло сказал я, — ты слышала, о чём он разговаривал с посланником?

Айштера заметно удивилась. Глаза её с беспокойством обежали меня.

— Я не подслушиваю чужие разговоры, — наконец ответила она. — К тому же они быстро ушли из зала после первых слов. Ты переоцениваешь слух фелинов.

Я подавил желание нервно рассмеяться. Ну конечно, это был лишь фантом, навеянный осколком тьмы. Он испугался солярного храма и обрушил на меня поток галлюцинаций. Верно?

— Спасибо за куртку. — Айштера стянула её и вернула мне. Я коснулся её ладони, задержав на ней пальцы.

Тёплая, как и моя.

Неверно истолковав мои действия, знахарка смутилась и отвернулась. Хвост её заходил ходуном.

— Пойдём к Энель. Она наверняка нас заждалась, — предложила она и, не дожидаясь реакции, двинулась с площади.

Я нагнал её и пошёл рядом. Тянуло обернуться и проверить, что творится с церковью, однако я пересилил порыв.

Ничего хорошего он не принёс бы.

Пока мы шли к постоялому двору, я размышлял, стоит ли объяснить Айштере, что со мной творилось. В конце концов пришёл к выводу, что помочь мне она всё равно не сумеет, а вот переживать начнёт. Энель же… уверен, после моего рассказа она отнесётся к истории про заражение тьмой серьёзнее.

Но почему-то чем дольше я прокручивал в голове вариант, как открываюсь ашуре, тем меньше он нравился. Словно всё, что случилось в храме, было частью большого секрета, который предстояло разгадать лишь мне одному. Я сознавал, как глупо утаивать нечто подобное, но из глубины души пришла уверенность, что опасности видения не несут, что всё так и должно быть. И сопротивляться этому наваждению становилось сложнее с каждой секундой…

Взгляд зацепился за тёмный силуэт, еле заметный в черноте переулка, мимо которого мы проходили. В обычной обстановке я не обратил бы на это внимание, однако сейчас все чувства обострились до предела. Я машинально потянулся к ножнам, спрятанным в рукаве, и вытащил метательный нож как раз тогда, когда силуэт зашевелился, обретя объём, и кинулся ко мне — сосредоточенный, стремительный, неотвратимый…