Страшные истории острова Джерси (ЛП) - Майклз Эррен

Машина стояла на холостом ходу, и, хотя Оливер не мог видеть человека внутри, он представил, как кто-то смотрит на белый дом с красной дверью, пытаясь решить, приехали ли они в нужное место. Мгновение спустя двигатель заглох, и дверь машины открылась. Вышел седовласый мужчина. Он был одет в коричневый костюм с зеленым галстуком, и то и другое, судя по покрою и степени изношенности, было куплено довольно давно.

Тем не менее, для пожилого джентльмена он, казалось, двигался хорошо, когда пересекал дорожку к воротам. Он еще раз остановился у ворот, глядя на дом с непроницаемым выражением лица, прежде чем открыть их и подняться по крутому склону к входной двери. Оливер позволил ему постучать, прежде чем встал, чтобы открыть.

— Здравствуйте, — сказал мужчина несколько неловким тоном. Мне ужасно жаль вас беспокоить, но, э-э, я вырос в этом доме и подумал, не будете ли вы возражать, если я в последний раз осмотрюсь?

Старик выглядел безобидно, поэтому Оливер согласился и открыл дверь шире в знак приветствия.

Оказавшись внутри, мужчина пожал Оливеру руку и представился:

— Меня зовут Томас Хьюлин, и большое вам спасибо за то, что позволили мне осмотреться. Я знаю, это глупо, но у меня было сентиментальное представление, что я просто обязан увидеть это старое место в последний раз.

Оливер заверил его, что это не проблема, и что он был бы рад показать ему дом. Они вдвоем ходили из комнаты в комнату, с этажа на этаж, ведя светскую беседу на ходу. Томас, казалось, не был охвачен ностальгией. На самом деле он казался рассеянным, проявляя лишь поверхностный интерес к комнатам, где прошло его детство.

После краткой экскурсии, которая не включала посещение запертого подвала, Оливер проводил пожилого мужчину обратно к входной двери. У него возникло ощущение, что Томас еще не готов уйти, поскольку пожилой мужчина топтался возле двери и не делал попыток дотянуться до ручки. Оливер почувствовал, что у этого человека было что-то конкретное, что он хотел сказать или спросить, но что ему еще не совсем удалось облечь в слова.

Оливер решил облегчить Томасу задачу и сказал:

— Мне действительно нравится этот дом, который построил ваш отец, и мне интересна его история. Не могли бы вы задержаться еще на несколько минут на чашечку чая? Я бы с удовольствием послушал немного больше об этом и о том, каково было жить здесь много лет назад.

Томас приветствовал это предложение немедленным согласием, и Оливер приготовил им чай, прежде чем провести Томаса в свой кабинет и указать мужчине на кресло для чтения.

— Я не был в этом доме больше сорока лет, — объяснил Томас, прежде чем сделать глоток из чашки.

— Да? Это долго. Разве вы не навещали своего отца?

— Нет… мы… Ну, я ненавижу выкапывать семейный мусор и вываливать его на всеобщее обозрение.

Оливер пренебрежительно махнул рукой:

— Все в порядке. Если вы хотите поговорить, я рад вас выслушать. С тех пор, как я переехал сюда, у меня не так много друзей. Если вы не хотите, что ж, я пойму.

— Нет, на самом деле хочу. Думаю, мне нужно поговорить об этом. Дело в том, что мы поссорились. Я уехала из Джерси в Англию и больше не возвращалась. Я, конечно, скучал по маме, но верю, что она понимала, и мы действительно виделись время от времени, просто не здесь.

Оливер решил перейти к делу.

— Не хочу давить на вас, мистер Хьюлин, и, возможно, я совершенно не прав, но мне кажется, что вы пришли сюда поговорить о чем-то конкретном, и что это не история вашей семьи.

Томас выглядел удивленным тем, что Оливер так много понял интуитивно, но быстро признал, что молодой человек прав.

— Да, да, я пришел сюда не для того, чтобы говорить обо всех этих старых неприятностях, во всяком случае, не напрямую. Но когда я услышал, что мой брат продал это старое место, то понял, что должен поговорить с новым владельцем. Джеймс, возможно, продал его и умыл руки, но я думаю, что есть несколько вещей, которые вам следует знать.

— Например, что? Потрескавшийся фундамент? Протекающая крыша?

— Нет, нет, ничего подобного. Проблемы с этим домом немного больше… немного сложнее. Они лежат глубже, чем что-либо вроде треснувшего фундамента..

Оливер не мог представить, о чем говорил старик, поэтому он не ответил. Он ждал, что Томас продолжит.

— Мой отец был в некотором роде странным человеком, — осторожно сказал Томас. — Он любил историю, и его по-настоящему восхищали те, кто был до него. Он был одержим волнами людей, которые омывали этот остров. Есть поселения, даже замки, настолько древние, что знания об их обитателях были утеряны для истории. Существуют даже мифы и легенды о том, что остров был последним прибежищем волшебного народа, но это, конечно, всего лишь детские сказки. Джерси, знаете ли, был частью Римской империи, прежде чем скатиться обратно в варварство в Темные века. Викинги распространяли здесь свой террор и завоевания, прежде чем назвать себя норманнами и осесть. А совсем недавно, конечно, появились немцы. У моего отца было такое представление о Джерси как об острове, на который время от времени обрушивались изменяющие ландшафт цунами вторжения или иммиграции. Но для него настоящий Джерси был самым древним. Люди были здесь еще до того, как Джерси стал островом. Они охотились на мамонтов и хоронили своих самых почитаемых умерших в дольменах, которые отмечают эту землю. Вы, должно быть, видели их. Они напоминают путешественникам, что те находятся в древнем месте, существовавшем еще до того, как были построены все великие города записанной истории. Этот остров — совершенно особенное место.

Оливер сидел и слушал. Дело в том, что он очень мало знал об острове, на который приехал, чтобы поселиться. Он приехал, потому что представлял Джерси тихим и уединенным местом, а не из-за его истории. Теперь он поймал себя на том, что погружен в мысли о странных и древних людях, которые жили в этой местности.

— Это, — продолжил Томас, указывая на дома вокруг него, — не первый дом, построенный на этом месте. Был дом, очень похожий на этот, построенный в 1860-х годах эксцентричным антикваром по имени Чарльз Гудвин. Предположительно, он был так же одержим прошлым этого острова, как и мой отец… если это вообще возможно. Вы заметили, что этот дом построен на небольшом холме, и были люди, которые говорили, что Гудвин построил здесь свой дом, потому что считал это место древним курганом, сооружением, которое, возможно, предшествовало даже другим дольменам.

— И вы верите в эту историю? — спросил Оливер тоном, который не скрывал его скептицизма.

— Ну, да, я полагаю, что верю.

— И ваш отец построил это место, потому что тоже в это верил?

— Да.

— Но как мог ваш отец или этот парень Гудвин, оба испытывавшие глубокое уважение к прошлому, захотеть построить дом прямо на том, что они считали древним захоронением? Для меня это звучит скорее как осквернение. Кроме того, разве они не захотели бы исследовать то, что находится под землей? Поделиться этим с другими жителями Джерси?

— Конечно, можно было бы посмотреть на это и так, но думаю, что они смотрели на вещи по-другому. Они верили, что охраняют это. Дома, которые они построили здесь, были барьером, не дающим миру расколоть то, что находилось там, как грецкий орех, и выставить его сокровища на всеобщее обозрение в каком-нибудь музее. Это место было спроектировано как сторожка, если хотите, для защиты того, что находится внизу.

— Сокровища?

— Да, если это гробница, то там может быть что угодно. Бесценные артефакты. Я полагаю, это зависит от того, кто был здесь похоронен, или насколько важным древние люди считали это место.

Мысль о том, что под его домом зарыт клад, показалась Оливеру совершенно абсурдной, и впервые он поймал себя на том, что начинает подозревать своего посетителя.

— Зачем вы мне это рассказываете? — потребовал он ответа.

— Ну, — смущенно пробормотал Томас, — я размышлял, стоит ли мне вообще вам что-нибудь рассказывать об этом. С одной стороны, я подумал… если расскажу вам, вы действительно можете отправиться на поиски сокровища, а это именно то, чего я не хочу, чтобы вы делали. С другой стороны, я подумал, вы заслуживаете знать. Если бы с вами что-нибудь случилось, а я не предупредил бы вас об опасности, я бы никогда себе этого не простил.