Страшные истории острова Джерси (ЛП) - Майклз Эррен

В углу подвала он, наконец, нашел расшатанную плитку. Он просунул под нее ломик и приподнял его, обнажив участок земли. Он вытаскивал наружу из этой первой щели в мощении дополнительные камни. Они поддавались легко, как старые гнилые зубы, и вскоре он удалил дюжину из них, обнажив квадратный метр земли. Оливер взял лопату и огляделся. Он был благодарен, что то, что он делал, было скрыто от посторонних глаз. Он чувствовал бы себя слишком глупо, выкапывая сокровища у себя во дворе, где их могли увидеть соседи или прохожие. Поскольку подвал был в его полном распоряжении, свидетелей его глупости не было.

Лопата легко погрузилась в мягкую грязь. Он увидел пепел в почве и вспомнил рассказ Томаса о том, как сгорел первый дом. Ему не пришло в голову задуматься о том, что, если Томас был прав в чем-то одном, он может быть прав и в других вещах. Даже сквозь стук лопаты о землю, музыку в наушниках и собственное тяжелое дыхание Оливеру показалось, что он слышит низкий звук, который эхом разносился по комнате, пока он копал. Это было глубокое рокочущее рычание, но когда Томас повернул голову и ничего не увидел, то понял, что это мог быть просто раскат грома.

Он наткнулся на большой плоский камень на два фута (0,6 м) ниже уровня пола своего подвала. Он расчистил почву от этого камня по расширяющемуся кругу, ища его края. Вскоре он очистил камень от всей грязи и обнаружил, что к нему со всех сторон прижаты дополнительные большие плоские камни с промежутками между ними. Это его взволновало. Расположение этих камней выглядело совсем не естественным. То, как они были подогнаны друг к другу, сильно намекало на то, что их разместили здесь люди.

Ломик скользнул в щель между камнями, и Оливер, кряхтя, поднял его. Камень, который он откопал, был квадратным, размером с большую коробку из-под пиццы и раза в три толще. Он был тяжелым, но его было легко приподнять на несколько дюймов с помощью ломика. Приложив некоторые усилия и движимый адреналином возбуждения, он смог поднять его до конца. Когда он потянул его обратно, то, к своему изумлению, увидел, что под камнем ничего нет. Никаких других камней. Никакой грязи. Только темнота.

Он включил свой фонарик и осветил дыру всеми 1200 люменами резкого света. Он надеялся, что факел обнажит груды монет, или мечи и доспехи, инкрустированные золотом, или колье с крутящим моментом, подобное тому, что выставлено в музее Джерси. Однако со своего наблюдательного пункта над дырой он не мог видеть ничего, кроме голого каменного пола камеры внизу. Оливер почувствовал внезапный страх, что причина, по которой семья, которая раньше жила в этом доме, исчезла так внезапно, заключалась в том, что они сами нашли сокровище и питались им.

Он решил, что ему придется спуститься в дыру и осмотреться. Одной вещью, которую он не додумался купить в магазине поделок, была лестница, поэтому он заглянул в дыру и обдумал свои варианты. Он мог бы сейчас пойти и купить лестницу, но это заняло бы слишком много времени. Зайдя так далеко, он отчаялся идти дальше. Он ненадолго задумался о том, чтобы одолжить лестницу у соседа, но для этого пришлось бы солгать о том, для чего он намеревался ее использовать. Обдумывая свои варианты, он вспомнил, что у него есть веревка, пятьдесят метров динамической альпинистской веревки, оставшейся от его краткого занятия скалолазанием несколько лет назад.

Он взбежал по лестнице и после долгих мучительных поисков нашел еще нераспечатанную коробку, в которую упаковал уличное оборудование перед переездом. Он с ухмылкой выудил веревку и направился обратно в подвал.

Свет был выключен, и он был зол на себя, хотя и не помнил, чтобы выключал его. Возможно, он сделал это в спешке, или старая лампочка наконец перегорела, это не было бы сюрпризом. Он огляделся в поисках фонарика, но не оставил его на кухне. Он оставил его в подвале.

Оливер медленно и осторожно крался вниз по лестнице, держа в одной руке тяжелую веревку, а в другой — мобильный телефон с тускло светящимся индикатором. Медленно спускаясь, он вспомнил, как его напугал этот подвал, когда он вошел в него в первый раз, и почувствовал, что страх возвращается. Он вынул свой MP3-плеер, и внезапная тишина была шокирующей. Но как только его рука нащупала выключатель и снова включила свет, он почувствовал себя более логичным, современным человеком.

Затем он заметил, что камень снова был положен поверх дыры. При виде этого по его телу пробежал быстрый толчок сверхъестественного ужаса, и рациональной части его было не так-то легко отбросить это происшествие.

Он уставился на него, рассуждая, что, должно быть, оставил камень таким образом, что тот соскользнул под собственным весом и упал обратно в исходное положение. Он попытался вспомнить, как он оставил камень, но не смог. Обнаружение комнаты под камнем было таким волнующим моментом, что его разум не зафиксировал ничего другого.

«Должно быть, я оставил его так, что он мог легко скользнуть обратно», — подумал он.

Он снова схватил брусок и выдвинул его. На этот раз он положил его ровно и отодвинул на несколько дюймов от отверстия. Он лишь мельком взглянул в колодец теней, который тот закрывал. Медленно, нервничая, Оливер подошел, чтобы обвязать веревку вокруг печи. Это был прочный, надежный якорь. Затем он связал из веревки несколько петель для рук и ног, превратив ее в нечто вроде рудиментарной лестницы, по которой он мог спускаться в камеру внизу и выходить из нее. Оливер бросил свою веревку в отверстие. Конец ее был поглощен тьмой.

Он остановился у входа в яму, мысленно ругая себя за момент паники. Он был человеком науки. Он не боялся призраков или проклятий, которые, возможно, были наложены на древние могилы. Это был просто первобытный инстинкт, вызывающий у него этот парализующий страх. Это была просто травма его детской фобии, его ужасный страх темноты, который снова поднял свою темную голову. Он победил это в детстве, сказал он себе, и он, безусловно, победит это сейчас.

Однако, даже если в темной яме внизу не притаился никакой сверхъестественный ужас, все равно могут быть всевозможные опасности. Что, если он упадет, спускаясь вниз, и сломает ногу? Его мобильный здесь не ловил сигнал, как он вообще мог выбраться?

Оливер заколебался, но импульс момента был слишком силен. Он купил инструменты, сам разбил пол, вырыл яму, поднял камень и смастерил веревочную лестницу. Неужели после всего этого он действительно был таким трусом, что не спустится в могилу на десять футов? Неужели он действительно собирался позволить какому-то другому человеку первым ступить туда и найти сокровища, которые ждали его в темноте внизу? Отказался бы он от этого редкого шанса на приключение ради какого-нибудь занудного историка, который хотел собрать компромат и просеивать его месяцами, прежде чем поднять еще один камень или спуститься в таинственную темноту, чтобы увидеть, что там было на самом деле?

— Маловероятно, — пробормотал Оливер себе под нос.

Он сунул фонарик в карман, ухватился за узел на конце веревки и спустился вниз.

Он оказался в камере за считанные секунды. Он стоял в круге света, падавшего из комнаты наверху, пока вытаскивал свой фонарик и включал его. Он медленно повернулся кругом, светя на ходу. Стены гробницы были сложены из крупных камней, которые были хорошо подогнаны друг к другу. Они удерживались на месте за счет собственного веса и формы, а не за счет какого-либо раствора или бетона. Это был настоящий дольмен, похожий на дольмен в Ла-Хуг-Би, но намного больше.

Комната, которую он образовывал, была пуста, но из нее вел низкий туннель. Возможно, там, внизу, был какой-то древний клад, где он ждал десять тысяч лет, чтобы быть обнаруженным им. Мужчина отошел от веревки, по которой спускался в камеру, и двинулся в направлении этого многообещающего туннеля.