Слом (СИ) - Моричева Наталия "Кельта"

— Пойдём напьёмся?

— Молодняк не поймёт.

— Поймёт, со временем. Это им нужно подняться и выслужиться, а я просто в опале.

Через три дня он уже в броне и в шлеме с личиной стоял на-караул по левую сторону от двери в один из дворцов столицы. И никто из проходящих мимо не видел его ухмылки. Они, как и сам Эль-Саморен раньше, обращали на неподвижных эльфов внимания не больше, чем на драпировку и вазы. Властители, представители домов, просители обеих рас не приглушали голоса, проходя мимо, но не слышать их было невозможно, как нельзя было не чувствовать ледяное презрение напарника.

Караулы сменялись караулами, менялись дворцы и напарники. У воина было достаточно времени, чтобы смирить свою ярость и заново прочувствовать всю горечь случившегося. И пустоту вокруг: рядом больше не было верных товарищей, новые сослуживцы так и не стали друзьями, и где-то в сердце сидела и вытягивала силы чёрная пустота. А ещё с каждым днём всё бодрее шевелились волосы на затылке под сверкающим шлемом от услышанных обрывков разговоров.

Лёд отчуждения медленно крошился, давал трещины. Эль-Саморен не просил у командиров поблажек, не возражал их выбору напарника, не просился в королевский дворец или дворцы советников. И, как и все, держал язык за зубами. Вот и в этот раз, когда уже заполночь их сменили и вместе с остальными вернули в казармы, он лениво тащил с себя броню, прикидывая, не пора ли её по новой промаслить, чтоб от пота не проржавела, когда вместо настороженного молчания услышал давно сдерживаемый смех.

— Вы только представьте, какие проблемы взял себе дом Ма. Они же приняли недавно альси в жены наследнику. Так эта альси, оказывается, любит поколыхать шторы.

— Вы лучше поосторожнее будьте. Дом Ма подобное не прощает.

— От нас они этого не узнают. Будто мы не знаем о нравах верхушек. Правда, Эль-Саморен?!

— Нет у них нравов. А что вместо, я не знаю, — как со стороны Эль-Саморен услышал своё стариковское ворчание. — Ещё бы магов предсказать решили.

Пока стражники смеялись, в комнату зашел их старшина и оборвал веселье.

— Эль-Саморен, к Вам гости. Поспеши. Вас ждут в таверне напротив.

— Иду, — он отложил шлем и кольчугу и направился к выходу.

— Эль-Саморен, Вы пойдёте в таком виде? — возмутился кто-то из молодых.

— Эх вы, — старшина махнул, мол, не задерживайся. — Если там чины, то пусть видят, что он служит, а если старые товарищи, то им не вид нужен, — назидательно пояснил он притихшим подчинённым.

А бывший воин слышал объяснения, уже шагая по коридору и гадая, кого же он встретит в таверне. Уже начиналась осень, а до сего дня о нём никто не вспомнил. Да и вспоминать-то было почти некому — он почти всех потерял за последние пятнадцать лет, да и дом ему не сильно рад. Все выжидают, когда он смоет с себя позорные пятна...

— Вы долго, командир, — выбил из задумчивости знакомый голос.

Эльф не заметил, как ноги принесли его в общий зал таверны, а, оглянувшись по сторонам, увидел Эль-Ториса. Друг больше не был излишне бледен, но лицо до сих пор казалось болезненно заострившимся. Это радовало, то, что здоровье, подорванное пленом возвращалось.

— Служба. Но и Вас я не ожидал, — спокойно парировал он, садясь напротив. — Где Эль-Ренко и Эль-Бондар?

— Один вернулся в армию, второй дома и вернётся нескоро. — Эль-Торис пожал плечами, отодвинул полупустую кружку и махнул рукой, подзывая разносчика. — Здесь есть комнаты для переговоров. Поужинаем там.

Эльф легко встал, распорядился, чтобы подали заказ в снятую комнату, и кивнул Эль-Саморену идти следом. Командир с горьким смешком тяжело встал, опираясь о столешницу, и угрюмо последовал за другом. Он чувствовал, что разговор предстоит не из лёгких, и пытался смириться с тем, что будет, пока молча поднимался на второй этаж, где в крохотной комнатушке, освещённой всего парой свечей, уже заканчивали накрывать стол, окруженный тремя стульями.

Они выждали, пока за трактирными работниками закроется дверь, но не спешили начинать беседу. Эль-Саморен устроился за столом и притянул поближе тарелку, а Эль-Торис отволок один из стульев к окну, опёрся на него коленом и привалился виском к прохладному камню стены. Они молчали долго, не решаясь начать разговор, разделённые этими неделями сильней, чем если бы были незнакомцами. Еда и вино так и стояли не тронутые.

— Мне отказали в восстановлении в армию.

— Знаю. Узнал, пока пытался Вас найти. Вы хорошо спрятались, о Вашем возвращении мало кто слышал, а кто знает, тот старается не трепать зря языком.

Они снова замолчали, но Эль-Торис, неотрывно смотревший в потемневшее небо, скоро заговорил. Очень тихо, но так, что его было слышно везде.

— Помните Артефакт? Вы ведь тоже тогда почувствовали бурю, начавшуюся, едва она прикоснулась к колонне. Почувствовали. А я вернулся за Катей. Но её уже не было там. Мы зря её оставили.

— Вы сомневаетесь в решении командира! — Эль-Саморен смахнул в стену чашку, и она разлетелась, глухо звякнув. — Из-за неё нет Оль-Марисен!

— Вы сами в это верите? — Эль-Торис повернулся, но так и не повысил голоса. — Мы ведь даже так и не поняли, кто она. Я обошел деревеньки в обе стороны по тракту. Эльфийку никто не видел, зато в одном из гостевых домов купцы пожаловались на банды разбойников, вычищающих кошельки. Так где теперь Катя?

— Хочу верить, что там, где и должна, — прорычал сквозь зубы стражник.

— Надеюсь что она жива, — перебил, повысив голос, воин. — Командир, Вы пытались увидеть в Кате ту, кого любили. Но это не она!

Тишина прохладным ветерком заполнила комнату, поколебала один огонёк, загасила второй. В неверном свете почти ничего не было видно, только в глазах отражалось сердито пламя.

— Командир, до возвращения Вы были другим. Я не хочу видеть, во что Вы превращаетесь.

— Вы ничего не знаете, — Эль-Саморен потянулся через стол и разлил по кружкам вино. — С Вами мы прошли все орочьи каторги, но Вы ничего не знаете.

— Командир, — Эль-Торис сел за стол и отпил вина. — Я Вас искал несколько недель. Я был у магов, у старших офицеров, заходил в ваш Дом. Вы действительно думаете, что никто не рассказал о Яль-Марисен и драке с её мужем?

— И я всё ещё для Вас командир?

— Я не хочу перечеркивать годы, проведённые рядом.

Два эльфа всё же приступили к позднему ужину. Они проговорили почти до самого утра, но расходились, угрюмо нахохлившись, перед тем, как окунуться в стылый уличный туман.

Отступление не обязательное

В комнате отдыха, как обычно, были занавешены плотными шторами все окна, но солнечный свет всё рано пробивался внутрь, создавая приятный сумрак. На простых, надёжных диванах и в неудобных креслах сидели все стражники из ближайшей смены. Эльфы молча поправляли застёжки, щитки, пояса и складки в своём облачении, устраняя малейшую небрежность. Сейчас они ждали только когда их вызовут командиры строиться, чтобы отправиться на очередное дежурство. Спокойную атмосферу портило только хорошо скрываемое раздражение — почти никто не любил вечернюю смену.

Да и, конечно, были причины у этой нелюбви. Заступающие на пост в полночь просто скучают всё дежурство, простаивая в пустых коридорах и залах. Это время всегда самое тихое и безлюдное, вот и прощаются ночникам мелкие огрехи в облачении и негромкие беседы между напарниками. Вторая смена, стоящая утро и часть дня, уже не могла позволить себе столько вольностей, но всё же и не так скучала. Утренняя стража много времени на виду, они так же выверяют каждую нитку и колечко, добиваясь идеального вида, но в те минуты, когда возле поста никого нет, они всё же могут осторожно пошевелить плечами и сделать пару шагов на месте.

А вот стражники, которым выпала вечерняя смена, лишены даже малейших поблажек. Всё время дежурства стоять на месте, сохраняя должный внешний вид — настоящее испытание выносливости и выдержки. Зато большую часть дежурства им не скучно, ведь представители самых высокопоставленных семей, элита Домов и прочие мало кого стесняются.