Часовые Вселенной - Рассел Эрик Фрэнк

«КОНЧИНА ИЗВЕСТНОГО ЭКСПЕРТА

Стивен Рид, шестидесяти лет, проживающий в Фар-Рокауэй, устроил сегодня утром странный спектакль на Пятой авеню, после чего бросился под колеса грузовика. Смерть наступила мгновенно. Рид был одним из виднейших в мире специалистов в области хирургии глаза».

Грэхем выключил приемник, закрыл экран и взялся за шляпу.

— Девятнадцатый,— тихо произнес он.

— Ну и чертовщина! — Воль встал и вслед за ним направился к двери.

 Глава 4

Как и следовало ожидать, почти все очевидцы гибели Стивена Рида бесследно исчезли. Кто-то сразу же вызвал полицейского, тот позвонил в свой участок, а репортер, дежуривший там, передал новость в «Сан».

Понадобилось целых два часа, чтобы отыскать трех свидетелей.

Первым оказался толстяк с потной физиономией.

— Я шел себе мимо и не особенно глазел по сторонам,— сказал он Грэхему.— У меня и так забот по горло, ясно? Туг этот тип заорал как резаный, исполнил что-то вроде танца и бросился наперерез транспорту.

— Ну а потом что?

— Я понял, чем это пахнет, и поскорее отвернулся.

Второй шла пышная блондинка. Она явно нервничала В руке она комкала крошечный платочек, который, отвечая, то и дело покусывала за уголок.

— До чего же он меня перепугал! Вел себя так, как будто охотился за привидением. Я еще подумала, что он его видит воочию. Потом закричал, замахал руками и, как безумный, ринулся через дорогу.

— А вы не расслышали, что именно он закричал?

Она снова вцепилась зубами в платочек. В светло-голубых глазах мелькнул испуг.

— Он так меня расстроил, что я совершенно ничего не разобрала. Он что-то выкрикивал хрипло и громко, то весь голос. Что-то вроде: «Нет, нет, бога ради, нет!» — и еще какой-то бессвязный бред.

— И вы не заметили ничего такого, что могло бы вызвать столь странное поведение?

— В том-то и дело, что нет! — Прикусив платочек, она повела глазами, словно силясь увидеть нечто незримое.

— Наверняка еще до конца недели побежит за советом к какому-нибудь ясновидящему,— заметил Воль.

Третий свидетель, холеный мужчина с вкрадчивыми манерами и хорошо поставленным голосом, сообщил:

— Я заметил мистера Рида, когда он шел мне навстречу. У него был совершенно необычный взгляд: глаза такие яркие и блестящие, как будто в них накапали белладонны.

— Что такое? — насторожился Воль.

— Накапали белладонны — мы в театре иногда так делаем.

— Понятно.— Воль успокоился.

— Он испуганно оглядывался по сторонам, посматривал то вверх, то вниз, как будто чего-то опасался. Я почувствовал: он что-то ищет, но совсем не хочет найти.

— Продолжайте,— подбодрил его Грэхем.

— Он приблизился ко мне, и вдруг лицо его побледнело. Казалось, его внезапно объял панический ужас. Он стал неловко отмахиваться, как будто старался отразить роковой удар, потом выкрикнул что-то нечленораздельное и бросился на проезжую часть.— Свидетель обреченно пожал плечами.— И тут его сбил двадцатитонный грузовик. Я ни минуты не сомневаюсь, что смерть наступила мгновенно.

— Вы не расслышали, что он кричал?

— Боюсь, что нет.

— И не заметили ничего, что могло бы его так перепугать?

— Нет, ничего,— уверенно ответил мужчина.— Этот случай так меня потряс, что я сразу же стал искать причину. Но так и не смог найти. Мне кажется, его убило что-то незримое — может быть, кровоизлияние в мозг.

— Мы вам очень обязаны.

Пока Воль набирал номер морга, Грэхем молча провожал взглядом уходящего свидетеля, предаваясь своим невеселым размышлениям. Что за тонкая, неуловимая стихия, скрытая в безднах человеческой психики, заставляет малайцев хвататься за нож и мчаться очертя голову, убивая кого попало без малейшего повода? Что за иная, но схожая стихия сумела внушить всей японской нации, что на ритуальное харакири надлежит взирать с отрешенным бесстрастием? Что побуждало индусов-фанатиков с радостью лишать себя жизни под грозной колесницей

Джаггернаута? А может быть, теперешняя вспышка смертей вызвана коварным нашествием какого-то нового вируса, который размножается и распространяется в наиболее цивилизованной среде, причем его роковым образом стимулируют йод, мескаль и метиленовая синька?

Он был вынужден прервать свои раздумья, поскольку Воль уже повесил трубку и смотрел на него с видом мученика, обреченного расплачиваться за прошлые прегрешения.

— Рида еще не вскрывали, но уже ясно, что хотя бы по одному параметру он укладывается в общую схему. Он тоже разукрасил себя йодом.

— Левую руку?

— Нет, видно, он решил соригинальничать или ему просто так было удобнее. На этот раз левая нога — от бедра до колена.

— Тогда его можно внести в наш список,— сказал Грэхем.— Будем считать, что это еще один случай, хотя пока и не до конца выясненный.

— Скорее всего, так оно и есть.

— Знаешь, Арт, к мескалю твоя теория о наркотиках еще, может быть, и подходит. Но что ты скажешь об остальных веществах, которые применялись вместе с ним? Ведь и йод, и метиленовая синька — никакие не наркотики, в том смысле, который ты подразумеваешь. Они безвредны и привыкнуть к ним невозможно. С винта от них тоже никто не сходит.

— Как и от воды, с той разницей, что многие разбавляют водой виски.

— При чем тут это? — Грэхем нетерпеливо отмахнулся.— На мой взгляд, нам нужно сделать два логических шага. Первый — как следует прочесать квартиру Рида. И второй — проконсультироваться у специалиста, как могут действовать на организм мескаль, метиленовая синька и йод, если применять их так, как это делали потерпевшие.

— Берлога Рида за городом,— заметил Воль,— Схожу-ка я за машиной.

На холостяцкой вилле Стивена Рида хозяйство вела пожилая хлопотливая экономка. Ни в чем, кроме домашних дел, она не разбиралась. А когда ей сообщили печальную весть, она и вовсе не смогла сказать ничего вразумительного, даже если и знала.

После того как женщина удалилась к себе в комнату, они с привычной сноровкой обследовали кабинет Рида. Там была уйма разных бумаг, которые они стали просматривать с лихорадочной быстротой.

— Следующий кандидат на сердечный приступ — это мой шеф,— предрек Воль, сгребая очередную кучу писем.

— С чего бы это?

— Здесь должна разбираться местная полиция. Если бы он только увидел, как я с твоей легкой руки шурую в чужом округе, его бы точно удар хватил. Если хочешь знать, из-за тебя мне светит понижение в чине.

Грэхем насмешливо фыркнул, не прерывая поисков. Через некоторое время он обратился к Волю. В руке у него было письмо.

— Вот, послушай: «Дорогой Стив! Я был очень опечален, когда узнал, что Мейо дает тебе свои снадобья. Мне, конечно, известен твой интерес, и все же, честно говоря, эти забавы — пустая трата драгоценного времени. Советую выбросить все в мусорное ведро, а заодно и из головы. Я совершенно уверен, что так безопаснее»,— Он оторвал взгляд от письма.— Здесь стоит адрес Уэбба. И подпись — «Ирвин».

— А дата?

— Двадцать второе мая.

— Совсем свежее.

— Вот и двойная связь,— заметил Грэхем,— Мейо—Уэбб—Рид. Передача шла от одного к другому, именно этого я и ожидал.

— Я тоже,— Воль перелистал страницы, бегло просматривая текст.— Личные рекомендации — как раз то, о чем я тебе говорил. Хотя дело выглядит так, как будто Уэбб почему-то старался отговорить Рида.

— Потому что такие забавы чреваты смертельным исходом. Уэбб еще тогда это понял! Двадцать второго мая он знал, что его дни сочтены, так же точно, как я знаю, что стою здесь перед тобой собственной персоной. Он уже ничего не мог изменить, но пытался отвести Рида от края пропасти.

— Что за жуть ты несешь,— жалобно проговорил Воль, оторвавшись от бумаг.— Так ты скоро скажешь, что следующими жертвами окажемся мы с тобой.

— Я вовсе не уверен, что это так уж далеко от истины, тем более что мы понемногу выходим на след.