Но вот этого темно-синего до черноты и совсем небольшого дракона она не видела. Хотя нет же! Нет! Неправда! Она видела его в день, когда вернула Ламберту человеческое обличие! Именно этого дракона выбрал король, чтобы вернуться в город. И после этого вскоре дракон пропал. А она даже не заметила, вот же дурочка!
Дракон опустился рядом с тем, что привез Фабиуша и, склонив голову на бок, посмотрел на Ламберта. Тот же, до этого момента пытавшийся выбраться из временного кокона, сжался и опустил голову.
— Папа Грим! — радостно воскликнул Фабиуш, и Радке стало видно, что взрослый могучий магик и король — это маска, которая еще великовата её сыну. — Ты нашел её!
— И её, и оставленные тобой яблоки, — магик помахал мешком и тут увидел Радку. А она наконец разглядела его. Мейнгрим изменился за то время, что они не виделись. Пока его сестра щеголяла отрезанными волосами, сам он, похоже, совсем забыл про ножницы, потому как его кудрявые волосы цвета соль с перцем уже спускались сильно ниже ушей. Лицо больше не было гладко выбритым, но Радка должна была признать, что бородка и эти кудри, взлохмоченные ветром, делают её мужа куда симпатичнее и моложе. Или просто она так сильно по нему соскучилась, что рада была бы любому?
А Мейнгрим замолчал и уставился на неё с ребенком на руках с таким лицом, что Радке стоило больших усилий не рассмеяться. Потом она вспомнила, что он долго не знал о ребенке, и смущение окрасило её лицо и уши.
— Начнем с тети, — Фабиуш, казалось, не видел, с каким лицом замер его отчим. Юный король взял яблоко и очень осторожно положил в пасть того дракона, на котором прилетел Мейнгрим. Радка на мгновение отвлеклась от Грима и сильнее вцепилась в Скарбимежа. И не зря. Волна магии прошла по полю, сбивая самых неустойчивых.
— Литта! — ахнул Грим. Он не повернулся к девушке, которой помог встать на ноги Фабиуш, продолжая смотреть только на Тадеуша на руках Радославы, но лицо его исказила болезненная гримаса. Наверное, Радославе стоило сказать что-то вроде «ну же, посмотри там как эта Литта, понятия не имею кто она. Или посмотри, у того огромного парня на руках твоя сестра и отчего-то она никак не приходит в сознание». Но Радка не могла.
Она всем своим уставшим сердцем наслаждалась тем, что Мейнгрим шагает к ним и смотрит только на них. Да, больше на Тадуся, конечно, но она позволила себе чуть-чуть думать, что и она тоже не совсем безразлична ему. Сейчас он подойдет ближе и скажет какую-нибудь глупость. Вроде «это мой?» или «выглядишь не очень». И всё ощущение хрупкого счастья рассыпется. Радослава это знала, но не могла не упиваться мгновениями, что сумела заполучить для себя.
И то, что смотрел он сейчас именно на неё — значило ли это хоть что-то? Радка понятия не имела. Она почувствовала, как руки Скарбимежа осторожно отпускают её, целитель по-прежнему оставался рядом, готовый подхватить её, если она начнет падать, но не более того.
И почему Радке не нравился раньше багряный принц? Он подходил Янке, которая так чутко относилась к Радке с самого детства, несмотря на ужасный характер подруги и её зависть. Сейчас, переполняемая своим коротким, но настоящим счастьем, Радослава была достаточно свободна, чтобы признать это.
Шаг, еще один. Вокруг были люди и драконы. О чем-то говорила и говорила эта неизвестная Литта. Радослава вовсе не оглохла и слышала всё.
— Это я виновата перед Евушкой, Грим, братик, я же чуть не сожрала тебя! А где мама,она тоже здесь? Я не видела её с тех пор, как она уехала в Зорин!
Радослава сообразила, что Литта, кажется, дочь отца Мейнгрима и Лотты. Радослава даже успела представить, что творится сейчас в голове фиолетовой магессы, вспомнившей дочь. Она, способная изменить память любому, сама стала жертвой и потеряла столь важные воспоминания. И если у неё есть хоть какой-то способ прибыть на побережье, стоило скоро ждать и её. Может, хотя бы она сможет понять, что с Евой и помочь ей.
Так Радка, продолжая смотреть только на мужа, думала о чем угодно, только не о нем. Боялась разрушить хрупкое ощущение того, что она нужна сама по себе.
Наконец Мейнгрим подошел. Слишком быстро и слишком медленно. Он осторожно протянул руку и коснулся ткани над головой снова уснувшего Тадеуша. Радка вскользь подумала, что малыша скоро нужно будет покормить. Эти армии вообще собираются расходиться или нет?
— Можно? — хрипло спросил Мейнгрим, выбивая её из мыслей.
Снова отдавать малыша не хотелось, но Грим… он был так необычайно робок и его взгляд… Радослава дрогнула. Столько нежности. Для неё этого было много, но она не отказалась бы от крох того, что достанется младшему сыну. Кольнуло сердце, что она в одиночку не может дать столько же Фабиушу, кольнуло и пропало. А она уже протягивала сына его отцу.
Мейнгрим взял крошечный сверток так, словно в нем были скрыты все сокровища мира.
— Сын… — он произнес это с таким изумлением и восторгом, что Радославе стало почти физически больно и стыдно за её побег. И в то же время… она спасла Тадеуша, разве нет? От короля-время. От настоящего дракона.
— Мой сын, — и тут Грим неожиданно для Радки наклонился к ней и с жаром поцеловал. Вышло чуть неуклюже, ведь ему было непросто оторвать взгляд от малыша, в котором уже сейчас угадывались фамильные черты синих магов, но Радке хватило и этого.
— Я думаю, вам стоит уйти порталом в город, — негромко произнес Скарбимеж, разрушая волшебство. — Тут кризис миновал, думаю, нас ждет долгое восстановление.
Радка хмыкнула. «Кризис миновал, пациент скорее жив, чем мертв». Разве не целителю знать, как часто после этого случается что-то непредвиденное?
Тадеуш… У него есть Мейнгрим. И Ева. Ева у него обязательно будет, она непременно очнется. А теперь еще и Литта. А Фабиуш — он король, да. Но он только её сын.
— Я не могу, — со вздохом произнесла она. — Я нужна еще сыну.
И она нехотя отодвинулась от Грима, хотя больше всего сейчас мечтала забраться пальцами в его кудри, пригладить их и ощутить, такие ли они мягкие на ощупь, какими глядят… И пусть губы еще горели от поцелуя, она не позволила себе коснуться и их тоже, сосредотачиваясь на том, что говорит старший сын.
Армии пришли в движение. Жители драконьего острова неистовствовали, поняв наконец, что все драконы Цветочных и Яблоневых стали таковыми не по своей воле. Всадники разбирали яблоки и предложенные немедленно железными и прочими магиками с драконьего острова бутыли с водой источников, то и дело проходила волна магии, и новый магик или магесса озирался в поиске родных и близких.
Давно бросили оружие и своих пегасов желтые магики, стремясь скорее записать всё для истории. Появлялись новые и новые магики на побережье, прибывшие из городов. Кажется, Радка видела Венека. Хотя ей могло и показаться.
Но несмотря на общее столпотворение, Фабиуш сразу почувствовал, когда Радослава снова посмотрела на него.
— Мама, когда-то было известно лекарство для тех, кто родился в семье магиков без магии. И магией, пусть порой лишь его крохами владели все. Но потом мой пра-прадедушка, Фабиуш глянул на всё еще спутанного коконом времени Ламберта и снова повернулся к матери. — Решил не делиться своей властью с многочисленным потомством. Как удивительно, они все рождались без магии. Вот же невезение!
Кто-то из всадников услужливо хохотнул. Вокруг нового короля начала потихоньку формироваться свита. И не всем из этих людей Радка доверила бы столовые ложки, не то что своего мальчика.
Словно не замечая этого, Фабиуш продолжал:
— На самом деле на них влияли цветочные взамен отданных им земель у моря. А без использования магии они и впрямь постепенно вырождались. Сваренный по правильному рецепту драконий огонь может вернуть тебе магию. Навсегда.
И замолчал. Только смотрел своими лучистыми и непривычно серьезными глазами.
Радка же смотрела на него и не понимала. Драконий огонь снова, но не на день или два. Навсегда? Но…
— Я сварю. Прямо сейчас сварю, — торопливо произнес Мейнгрим. — Я знаю правильный рецепт, я всё собрал, что нужно!
