Я развернул на столе подготовленные Архангельским фальшивые данные с графиками просадки.
— Видите эту динамику? За последние две недели просадка составила около семи сантиметров. Это в три раза превышает допустимые нормы. При такой тенденции через десять-двенадцать дней полотно деформируется настолько, что движение станет невозможным.
Танака внимательно изучил графики, его лицо оставалось непроницаемым:
— И сколько времени займут ваши ремонтные работы?
— По предварительным оценкам, от недели до десяти дней, — ответил я. — Необходимо забить укрепляющие сваи, провести дренаж грунтовых вод и укрепить основание насыпи цементным раствором.
Танака отложил документы и внезапно заявил:
— Я хочу осмотреть ваше оборудование.
Мое сердце сжалось в комок, но внешне я сохранил невозмутимость:
— Конечно, капитан. Прошу за мной.
Мы вышли из палатки и направились к месту установки замаскированной буровой. Я заметил, что Воронцов, увидев наше приближение, начал демонстративно проверять сваебойный механизм, громко отдавая распоряжения рабочим на русском языке.
— Это стандартный сваебойный копер системы Кристи, — начал объяснять я, указывая на установленную треногу. — Используется для забивки опорных свай на глубину до пятнадцати метров. Вот здесь размещается ударный механизм…
Танака бесцеремонно перебил меня:
— А что это за трубы? — он указал на штабель буровых штанг, частично прикрытых брезентом. — Для свай они слишком тонкие.
Я почувствовал, как напряглись мышцы спины. Момент чертовски критический.
— Это дренажные трубы для отвода грунтовых вод, — ответил я невозмутимо. Даже с легким раздражением, как человек, которому надоели постоянные расспросы. — Они устанавливаются в специально пробуренные отверстия вокруг основных свай для создания системы дренажа. Стандартная инженерная практика при работе на водонасыщенных грунтах.
Танака подошел ближе и внимательно осмотрел одну из труб. Его тренированный взгляд разведчика явно выискивал несоответствия в нашей легенде.
В этот критический момент неожиданно вмешалась Кравцова, только что вернувшаяся с разведки:
— Товарищ Краснов! — воскликнула она, подбегая к нам с папкой в руках. — Мы закончили картирование восточного участка. Результаты крайне тревожные!
Она развернула перед нами карту, на которой были отмечены якобы обнаруженные участки просадки грунта вдоль железнодорожного полотна.
— Смотрите, просадка гораздо шире, чем мы предполагали изначально, — Кравцова говорила с естественным волнением профессионала, обнаружившего серьезную проблему. — Эти данные полностью подтверждают вашу теорию о водоносном горизонте, подмывающем основание насыпи.
Танака невольно заинтересовался картой, переключив внимание с подозрительных труб на новую информацию. Я мысленно поблагодарил Кравцову за своевременное вмешательство.
— Это действительно серьезно, — я качнул головой, изображая озабоченность. — Капитан, вы теперь понимаете масштаб проблемы? Речь идет о безопасности всего железнодорожного сообщения на этом участке.
Танака несколько мгновений изучал карту, затем перевел взгляд на Кравцову:
— Вы проводили измерения на восточном участке? Странно, что мои люди не заметили вашего присутствия там.
— Мы двигались вдоль дренажных канав, капитан, — спокойно ответила Кравцова, указывая карандашом на линии водоотводов на карте. — Рельеф местности скрывал нас от наблюдателей на холмах. К тому же, инструкции требуют максимально полного обследования всей прилегающей территории.
Ее объяснение прозвучало настолько убедительно и профессионально, что Танака просто кивнул, не найдя поводов для дальнейших подозрений по этому вопросу.
— Покажите мне этот аварийный участок насыпи, — потребовал он, возвращаясь к основной теме проверки.
Я повел японцев к шурфу, который мы вырыли у подножия насыпи. По моему незаметному сигналу Архангельский поспешил вперед, чтобы подготовить демонстрацию.
— Вот здесь, — я указал на обнаженный срез грунта, где отчетливо виднелись следы подтопления, искусно усиленные нашими манипуляциями. — Грунтовые воды размывают глинистые прослойки, создавая пустоты под насыпью. При прохождении тяжелых составов возникает вибрация, приводящая к постепенной просадке.
Архангельский, подыгрывая мне, опустил рейку в шурф и продемонстрировал скопившуюся на дне воду с характерными маслянистыми разводами:
— Обратите внимание на странный характер грунтовых вод, — произнес он, зачерпывая немного жидкости в стеклянную пробирку. — Эти маслянистые пленки указывают на химические процессы в почве, которые мы пока не можем точно идентифицировать.
Танака присмотрелся к пробирке, в которой действительно виднелись радужные разводы. Его глаза на мгновение сузились, словно он пытался разгадать загадку, но затем он просто кивнул, не высказав своих подозрений вслух.
— Сколько, по вашим расчетам, потребуется времени для завершения работ? — спросил он, выпрямляясь.
— При интенсивной работе около десяти дней, — ответил я. — Пять дней на установку укрепляющих свай и дренажной системы, еще пять на цементацию грунта и проверку результатов. Возможно, удастся ускорить процесс, если погодные условия будут благоприятными.
Танака обвел взглядом наш лагерь, задержавшись на замаскированной буровой установке:
— Странно, что такой серьезный дефект не был обнаружен при регулярных проверках китайскими инженерами.
— В том-то и проблема, капитан, — вмешался подошедший Ли, который до этого предусмотрительно держался в стороне. — Стандартные проверки ориентированы на визуальное состояние рельсов и шпал. Подземные процессы остаются незамеченными до критического момента. Именно поэтому наша комиссия проводит углубленное обследование проблемных участков.
Присутствие китайского инженера и его поддержка нашей версии явно произвели положительное впечатление на Танаку. Он коротко кивнул:
— Понятно. Продолжайте работы, но постарайтесь уложиться в минимальные сроки. Этот участок имеет стратегическое значение для перевозки военных грузов.
— Безусловно, капитан, — заверил я его. — Безопасность движения наш главный приоритет.
Танака отдал короткие распоряжения своим подчиненным на японском, затем повернулся ко мне:
— Мои люди будут периодически проверять ход работ. Настоятельно рекомендую придерживаться заявленного графика и не выходить за пределы согласованной зоны работ.
Под этой вежливой формулировкой отчетливо прослеживалась прямая угроза. Я кивнул с максимально серьезным видом:
— Разумеется, капитан. Мы строго соблюдаем все инструкции.
Когда японцы наконец уехали, подняв клубы пыли на грунтовой дороге, я собрал всех руководителей группы в технической палатке для экстренного совещания.
— Ситуация усложняется, — начал я, убедившись, что Ли занят с рабочими у насыпи. — Танака явно что-то подозревает. Его интерес к буровым штангам не случаен.
— Он профессиональный разведчик, — мрачно заметил Александров. — И хорошо знаком с горным делом. В его личном деле есть информация об обучении в Токийском горном институте.
— Нужно ускорить основные работы, — я обвел взглядом напряженные лица соратников. — Времени у нас меньше, чем предполагалось изначально. Бурение начинаем сегодня же ночью, как только стемнеет. Александров, усильте систему охранения. Расставьте посты по периметру с радиосигнализацией. При появлении японцев нам нужно минимум десять минут форы, чтобы замаскировать реальные работы.
— Будет сделано, — кивнул Александров. — Выставлю дополнительные секреты на подходах к лагерю и организую систему оповещения.
— Кравцова, — я повернулся к женщине, чье своевременное вмешательство спасло нас от разоблачения, — что удалось обнаружить в ходе разведки с маньчжуром?
Кравцова достала из полевой сумки небольшую металлическую фляжку:
— Старик не солгал, Леонид Иванович. В указанной им низине действительно обнаружен поверхностный выход нефти. Вот образец.
