Я достал кожаную папку с полномочиями эмиссара и протянул ее Забродину. Тот медленно прочитал документ, и его лицо постепенно менялось от недоверчивого к озадаченному, а затем к почтительному.
— Товарищ Краснов, — совсем другим тоном произнес он, — прошу прощения за недоразумение. Разумеется, мы окажем вам всестороннее содействие.
— Благодарю. Нам потребуется отдельное помещение для штаба, доступ к закрытой связи, транспорт для передвижения по городу и окрестностям, а также содействие в размещении людей и техники.
— Все будет организовано немедленно, — Забродин сделал знак адъютанту, и тот тут же умчался выполнять распоряжения.
Через полчаса мы уже размещались в гостинице военного ведомства, старинном двухэтажном здании из красного кирпича в центре Читы. Для штаба выделили просторный зал на первом этаже с отдельным входом и возможностью организации круглосуточной охраны.
Не успели мы разложить вещи, как прибыл связной от Климентьева, представителя ОГПУ, с приглашением на срочную встречу. Я отправился немедленно, взяв с собой Александрова.
Климентьев ждал нас в неприметном одноэтажном доме на окраине города. Невысокий, худощавый человек с внимательными серыми глазами и неприметной внешностью, идеальный разведчик, которого не запомнишь в толпе.
— Товарищ эмиссар, — Климентьев пожал мне руку. — Рад приветствовать в Чите. У меня для вас пакет из Центра и свежие разведданные.
Он протянул мне запечатанный конверт.
— Японцы активизировались раньше, чем предполагали в Москве. По нашим данным, они уже начали концентрировать силы вокруг Цицикара. Перехваченные радиограммы свидетельствуют о планируемой провокации через десять-двенадцать дней.
— Значит, счет идет на дни, — я распечатал конверт и быстро просмотрел содержимое. — Придется ускорить подготовку. Что с нашей агентурой в регионе?
— Все агенты приведены в состояние повышенной готовности, — ответил Климентьев. — Сеть функционирует без сбоев. Вот специальная радиостанция для связи с ними.
Он передал мне небольшой чемоданчик, внутри которого находилась компактная радиостанция с шифровальным устройством, настоящее чудо советской инженерной мысли.
— Инструкция по эксплуатации внутри. Диапазон частот меняется ежедневно по специальному алгоритму, — пояснил Климентьев. — Также подготовлены маршруты для курьерской связи на случай радиоперехвата.
Следующие несколько часов мы обсуждали оперативную обстановку, состояние дорог, возможные маршруты движения и опорные пункты по пути к границе. Климентьев оказался не только опытным разведчиком, но и прекрасным знатоком местности.
— У вас могут возникнуть проблемы на третьем участке маршрута, — предупредил он, указывая на карту. — Непролазная грязь после дождей. Грузовики завязнут. Предлагаю использовать альтернативный путь через Мензинский перевал. Дольше на тридцать километров, но дорога там гравийная, проходимость гарантирована в любую погоду.
Я внимательно изучил предложенный маршрут. Действительно, объезд казался более надежным, хотя и добавлял несколько часов к общему времени движения.
— Принято. А что со сведениями о японских пограничных постах?
Климентьев раскрыл еще одну карту с отмеченными на ней красными флажками.
— Основные посты расположены вдоль КВЖД, — он обвел рукой линию железной дороги. — Но в последнее время они выставили дополнительные секреты вот здесь и здесь. — Его палец указал на два места вблизи предполагаемого маршрута нашего движения. — Придется обходить.
Вернувшись в штаб, я созвал всех руководителей групп на оперативное совещание. Забродин тоже присутствовал, теперь он проявлял почтительное внимание к моим указаниям.
— Товарищи, ситуация меняется, — начал я. — Японцы активизировались раньше, чем предполагалось. Нам нужно ускорить подготовку. Товарищ Забродин, что с техникой?
— Первая партия уже в пути из Иркутска, — доложил начальник гарнизона. — Десять грузовиков «Полет-Д» с запчастями и горючим. Завтра к вечеру будут здесь. Пятнадцать танков Т-30 в доставляются по железной дороге, прибудут через три дня.
— Слишком поздно, — покачал я головой. — Нужно ускорить. Срочно свяжитесь с Иркутском, пусть организуют специальный поезд. И пошлите навстречу автоколонне эскорт с горючим, чтобы они не останавливались на заправку.
Забродин кивнул и отправился выполнять распоряжение. Я повернулся к своим людям:
— Воронцов, как только прибудут первые грузовики, немедленно начинайте подготовку к отправке. Архангельский, проверьте геологическое оборудование, особенно полевые лаборатории. Александров, организуйте круглосуточную охрану грузов и документации.
— А что с «Катюшами»? — спросил Овсянников, отвечавший за новое оружие.
— «Катюши» прибудут специальным рейсом послезавтра, — ответил я. — Две установки с полным боекомплектом. Твоя задача — привести их в боевую готовность за минимальное время.
Совещание продолжалось до поздней ночи. Мы обсуждали каждую деталь предстоящего марша, возможные действия японцев, варианты размещения техники и людей. К полуночи основные вопросы были решены, и я отправил всех отдыхать, понимая, что ближайшие дни потребуют колоссального напряжения сил.
Оставшись один в штабном помещении, я еще раз просмотрел карты и разведданные. Положение складывалось напряженное. Японцы усиливали контроль в приграничных районах. Наша задача осложнялась с каждым днем.
Мои размышления прервал стук в дверь. Вошел дежурный офицер:
— Товарищ Краснов, срочная телеграмма из Москвы.
Я распечатал конверт. Короткое сообщение, подписанное самим Сталиным, предписывало ускорить подготовку операции и при необходимости скорректировать план с учетом изменившейся обстановки. В конце стояла приписка: «Ресурсы нефтяного месторождения оправдывают любой риск. И. С.»
Это подтверждало мои собственные мысли. Дацинское месторождение имело стратегическое значение не только для обеспечения страны топливом, но и как козырь в международной политике. СССР, контролирующий такие запасы нефти, мог диктовать условия и Японии, и западным державам.
Наутро работа закипела с новой силой. С восходом солнца в штаб потянулись курьеры, связные, технические специалисты. Забродин, демонстрируя завидное рвение, лично контролировал подготовку карт, разработку маршрутов движения, организацию связи.
К полудню первая хорошая новость. Автоколонна с грузовиками прибыла на сутки раньше срока. Десять «Полет-Д» в отличном состоянии, с полными баками и запасными канистрами горючего, въехали на территорию военного городка на окраине Читы.
Я лично осмотрел каждую машину. Надежные дизельные двигатели, усиленные рамы, повышенная проходимость, эти грузовики были именно тем, что требовалось для операции в сложных условиях маньчжурских дорог.
— Отлично, — похвалил я Воронцова, руководившего приемкой техники. — Проверь особо систему охлаждения и тормоза. На перевалах это критично.
К вечеру поступило сообщение с аэродрома, спецрейсом из Москвы прибыли две «Катюши». Самолет выглядел так, словно его перегрузили до предела, тяжелые реактивные установки едва поместились в грузовой отсек ТБ-3.
Овсянников, смотревший на выгрузку своих детищ с отцовской гордостью, тут же приступил к проверке.
— Все в порядке, Леонид Иванович, — доложил он через два часа. — Даже стабилизаторы по вашему проекту успели изготовить. Теперь точность увеличилась минимум вдвое.
— Прекрасно. Боеприпасы?
— Сто шестьдесят ракет, полный комплект для десяти залпов. Упакованы в специальные контейнеры с амортизацией. По вашему совету использовали подвеску от танков для снижения тряски при транспортировке.
Я с удовлетворением осмотрел грозные машины. Даже в сложенном для транспортировки виде они впечатляли своей мощью. «Катюши» станут нашим козырем, неприятным сюрпризом для японцев, привыкших к превосходству своей техники.
На следующий день прибыл поезд с танками Т-30. Пятнадцать боевых машин. Из Иркутска должны прибыть тягачи для транспортировки.
