"Фантастика 2025-66". Компиляция. Книги 1-28 (СИ) - Заугольная Оксана

— Да, буду признателен, — отказываться от помощи Ланс не собирался.

Банально ремни закреплять в одиночку не так уж и просто. Так что аристократ уселся на стул, после чего Хранитель принялся затягивать крепления, некоторые из них оказывались ещё и металлическими, с рунными рисунками. К слову, и сам стул не из дуба изготовлен: всё же это изобретение предназначено для использования паресисами, которые несколько сильнее обычных смертных. Ну и если кто ещё не понял, то ремни служат для того, чтобы пациент не вырвался раньше времени.

Далее подсоединялись сосуды с помощью трубок. Всё происходило довольно быстро и вот уже артефактный механизм начинает гудеть. Кровь льётся мощным потоком, на её место заливается неизвестное содержимое из непомеченных цилиндров. Неизвестное вещество, в своём роде уникальное и неповторимое, аналогов в Эдеме скорее всего нет. Сам процесс, к слову, не особо болезненный, Ланс не дёргается и спокойно сидит, но на всякий случай ремни всё лучше закрепить, а то мало ли.

Вещество же являлось практически идеальным жидким проводником. Для мага молний главной проблемой всегда является отдача от каждого заклинания. Чудовищные разряды так или иначе проходят через тело и сердце. Для избежания последствий придумывают различные артефакты, но в идеале нужно заметить сердце и все кровеносные сосуды. Сделать это довольно сложно, так, например сам Ланс уже использовал артефакт, который вонзался прямо в сердце и покрывал то оболочкой для защиты от собственной магии в случаи ошибки. Однако это не помогает решить проблему полностью. А замена собственной крови на эту субстанцию — вполне способно называться лучшим из имеющихся решений в рамках текущего технологического уровня Эдема. Хотя с использованием подобных формулировок стоит быть несколько осторожнее: никто не знает, что хранится под главным собором Этия, поэтому корректнее сказать лучшее из известного.

Однако есть ряд недостатков у этого творения. Во-первых, как можно догадаться, заменять свою кровь на что угодно кроме крови той же группы всегда плохая идея даже для паресиса. Во-вторых, токсичность крайне высокая, поэтому и нужен второй сосуд, куда сливается собственная кровь. Попользовался, обратно всё слил и вернул себе кровь, чтобы не сдохнуть, ведь вещество нарушает естественное функционирование организма и если просто начать её сливать, то вероятно тело не сможет тут же восполнить запасы крови, ведь уже будет вымотано самих фактом использования этой субстанции во время боя. В-третьих, стоимость производства, отсутствие клинических испытаний, не до конца изученный состав, применимость только магами молний, да и то не всеми… В общем, штука редкая не столько из-за каких-то утраченных знаний, сколько из-за отсутствия интереса учёных в её развитии.

— Я не помешал? — раздался знакомый голос и звон цепей.

Процесс откачки крови у паресиса дело довольно долгое, учитывая тот факт, что давление в сосудах куда выше и крови в них куда больше. Кроме того, и сам ещё не нагруженный организм будет пытаться восполнить потерю до тех пор, пока вся субстанция не окажется внутри. Также желательно следить за всем процессом, дабы избежать нежелательных и непредсказуемых последствий. Поэтому гость сумел застать врасплох аристократа и… а вот голем, кажется, не удивился, ведь на столе стоит две чашки с чаем.

— Всё в порядке, — ответил Хранитель, не отрываясь от показателей счётчиков. — Чем-то могу помочь?

— Я пришёл поговорить с господином Бальмуаром…

— О, понимаю. Пойду подышу свежим воздухом, — тут же произнёс голем и покинул свой музей.

В свою очередь епископ сам начал следить за показаниями прибором, попутно используя магию света для поддержания состояния пациента. Не то чтобы Лансу прямо уж плохо было, но помощь никогда лишней не будет. А в будущем противостоянии любая мелочь способна сыграть свою роль.

— Значит вы всё решили? — поинтересовался служитель Этия.

— Будто у меня есть выбор, — с болезненной ухмылкой ответил аристократ, прекрасно видящий всю скверность положения, в которое позволил себя загнать.

— Ну, использовать эту штуку мы вас не заставляли. Можно было выбрать другой сценарий…

— Который меня не устраивает, и вы это знаете. Переходите к сути, епископ, не нужно делать вид, что моя судьба вас беспокоит.

— Раз вы просите… Мы уже зашли крайне далеко и нас интересует один момент. Касательно вашего брата.

— Что именно?

— Вы сможете его убить?

— Я хочу с ним поговорить и убедить его…

— Мы оба, да и весь Эдем понимает, что никогда в жизни второй сын Зелгиоса Торвандори, дуэлист, а не дипломат, не сможет выиграть поединок слова с новым главой рода. Кроме того, ваша позиция изначально проигрышная. Что вы ему скажете при встрече? Каким образом хотите его переубедить? Сказать, что роман вашего отца и его рабыни основан на эфемерной любви? Адрион вас выслушает, но это не изменит его видения ситуации в силу глупости вашей доказательной базы. А значит… либо вы принимаете поражение, что тоже невозможно, ведь вас вырастили идеальным тактиком, который выполняет поставленную задачу любой ценой, идя к ней напролом. Цель вы себе поставили, менять её…

— Не собираюсь.

— Именно, не собираетесь. Вариант разойтись в разные стороны Эдема и делать вид, что ничего не было… вы тоже не хотите, желая справедливости и мести. Значит, остаётся один вариант. Кто-то из вас должен умереть. Судя по тому, что вы явились в Эдем, а теперь накачиваете себя неизвестными субстанциями… прихожу к выводу, что трагично умирать вы не планируете. Значит, дело дойдёт до личной встречи на поле боя. Также я почти уверен, что в дуэли Адрион не сможет одержать над вами победы. Другой вопрос сможете ли вы добиться этой дуэли, но в любом случае, вероятность вашей победы над братом имеется и оценивается как вполне возможная. Однако, под силу ли вам его убить?

— Да, под силу.

— Конечно вы так говорите. Ведь, а что ещё остаётся, когда всё подходит к концу? Честно признаться, что являетесь слабым и из-за одного упоминания трагедии вас сразу инфаркт поражает? Страшно подумать, что случится в самый важный момент. В любом случае, я и не надеялся, что вы сможете здраво оценить свои возможности.

— Я лучше знаю о том, что могу.

— Вынужден не согласиться. Вы ничего не знаете. В том числе и о себе, — горько произнёс епископ, который вполне имел право говорить об этом. — Кроме того у вас нет и опыта в подобном. Вы даже не представляете, что почувствуете, когда ваш брат окажется в ваших руках и будет смотреть прямо в ваши глаза, где застынет смерть. Вы дрогнете, не сможете сделать необходимое, вы просто лариос, богатый смертный, но такой же слабый, выращенный для выполнения более простых целей. Никакие лекарства вам не помогут. Вы сломаетесь, а тем самым подведёте всех ваших союзников, включая духовенство.

— Мы договорились, — внезапная злость проникла прямо в тени Кихариса, лишь доказывая правоту служителя Этия: аристократ не способен контролировать себя даже здесь и сейчас, а что произойдёт в самый важный момент…

— Да, договорились. Вы получите желаемое, но сценарий будет изменён. Архиепископ запрещает вам сражаться со своим братом. Вашей целью станет глава Гильдии. Вы попробуете к нему пробиться. Если умрёте, то перед этим расчистите путь. Если выживете, то архиепископ устроит вам личную встречу с вашим братом один на один, без свидетелей, без возможности сбежать. Сколько угодно времени, хоть пытайте его целую вечность, хоть просто убейте… это уже ваши дела. Мы просто создадим идеальный условия, что вполне реально.

— Меняете правила прямо во время игры? Какой шанс, что я не сдохну раньше⁈

— На самом деле довольно высокий, даже выше, чем если вы попытаетесь убить брата во время нашей операции. Кроме того… вы же понимаете, что находится на кону? Вы были на там, на левиафане. Вы знаете всю правду, прикоснулись к истине. Поэтому меня очень удивляет, что даже в таких условиях, вы ставите свои личные интересы выше спасения мира. Это так… эгоистично. И забавно, ведь из десяти, несомненно, сильных и волевых смертных, в овощи мгновенно не превратились только трое. Вы, Делсираан и Орлойд, хотя последний всё же тронулся рассудком, но это его ждало и без событий на левиафане.