— Ты за её брательником — тоже.
— Не сомневайся. По струнке будет ходить.
Она шагнула ко мне, прижалась на миг:
— Пока, Тимофей. Удачного рейса!
Кайла выскочила за дверь, и я услышал затихающий стук её каблуков. Постоял ещё с полминуты и тоже вышел. Навстречу по коридору шагала Хильда. Мы сошлись возле класса, где ждал наш преподаватель. Я пропустил её, открыв дверь.
— Итак? — сказал Варгас.
— Я готова, — сказала Хильда. — Благодарю за оказанное доверие. С Тимофеем постараюсь сработаться. Предубеждений против него не имею.
— Аналогично, — сказал я. — Готов к работе.
— Рад, что я не ошибся. Вот, Тимофей, держи.
Он протянул мне разграфлённый листок, довольно большой. Бумага на ощупь напоминала пластик — гладкая, плотная и упругая. На ней были записи от руки, печати и логотип ямского приказа.
— Это путевой лист, — прокомментировал Варгас. — Отправная точка — юго-восточная ось, Москва. Конечная — восток, Амальгама-Сити. Точные адреса там указаны.
— Тут между ними ещё несколько строчек.
— Само собой. С юго-востока двинетесь по часовой стрелке, как и положено. А значит, волей-неволей заскочите на каждую ось. Там ждут другие клиенты со своими посылками, которые вы захватите по пути. Всё уже согласовано, наши диспетчеры постарались. Кроме того, Тимофей, обрати внимание на эмблему. Для Хильды это нечто привычное, поэтому объясняю сейчас тебе.
Я старательно пригляделся. И через пару секунд нарисованная звезда отчётливо блеснула металлом — почти как та, что была у меня на карточке, когда я впервые попал на остров из Подмосковья.
— К вящему сожалению, — заметил Варгас с усмешкой, — наша контора не свободна от бюрократии. Но флюид позволяет резко купировать бумажную волокиту. Одна поездка — одна бумажка, таков наш принцип. И отправитель, и получатель должны коснуться эмблемы. Это подтверждение — груз сдан перевозчику, груз принят от перевозчика. На бумаге отобразятся соответствующие пометки. Сама бумага, кстати, защищена от механических повреждений. Не намокнет, если уронить в воду, и не порвётся без специальных усилий. Даже в костре не сразу сгорит, продержится секунд десять.
— Круто, — сказал я. — А грузы вообще какие бывают? Кроме обычных писем, я имею в виду? Волшебные артефакты или типа того? Фамильные ценности?
— Варианты возможны разные. Но в данном конкретном рейсе уникальных и невосстановимых грузов не будет. Сверхсрочных — тоже. Задание максимально упрощено. Мы учитываем, что это ваш первый выезд, и страхуемся на случай ошибки. Но если груз утрачивается по вине перевозчика, тот несёт за это ответственность. Вам двоим, например, грозит незачёт по итогам курса и недопуск к профессии. Это ясно?
— Да, — сказали мы с Хильдой.
— Расчётное время перемещения с одной оси на другую — сутки. Если нет осложнений, то этого хватает с запасом.
— А если форс-мажор? — спросил я.
— Каждый случай рассматривается индивидуально. Ваша машина оборудована бортовым самописцем. Он регистрирует состояние техники, внешние воздействия и тому подобные вещи.
— А разговоры пишет?
— Нет. Тем более что вы будете периодически покидать машину. И в связи с этим — вот, главный элемент снаряжения.
Он протянул нам два стальных перстня. Впрочем, говоря откровенно, эти штуковины больше напоминали втулки — без гравировки, выступов и каких-либо украшательств. Тускло поблёскивающие, гладко отполированные.
Беря пример с Хильды, я надел «втулку» на мизинец. Та почти полностью закрыла фалангу. Кожу обожгло холодом на секунду. Кольцо уселось плотнее, при этом стало практически незаметным — взгляд как будто соскальзывал, если я не фиксировал его специально.
— Если вы пострадаете, — сказал Варгас, — перстень это зарегистрирует и передаст экстренный сигнал на ямскую базу. Речь идёт, разумеется, о критическом ущербе для жизни, а не о бытовых царапинах. Наибольшую осторожность вам следует проявлять на промежуточных остановках между осями. Не зря же эти миры иногда называют дикими, если вы помните мою лекцию. Там желательно вообще не вступать в контакт с местным населением.
— Мы осознаём риски, — сказала Хильда.
— Да, герцогиня, я в курсе, что вы получили дома широкий спектр теоретических знаний. Они, надеюсь, хорошо совместятся с техническим практицизмом, который свойственен Тимофею. Это одна из причин, по которым я свёл вас вместе.
Варгас поднялся из-за стола:
— Прошу подтвердить официальный статус для протокола.
Он посмотрел на Хильду, и та взяла у меня листок, коснулась эмблемы:
— Штурман подтверждает. Заказ в работе.
Лучи звезды сверкнули отчётливо, вокруг нас взвихрился флюид. Я тоже притронулся к нарисованному металлу и произнёс:
— Пилот подтверждает. Заказ в работе.
— Мои поздравления, коллеги. Ваш первый старт я проконтролирую лично. Сейчас мы с вами едем на юго-восточный берег, вы забираете там посылку, поднимаете парус — и уходите в межосевой прыжок. Задача ясна? Тогда пятнадцать минут на сборы. Жду вас в четвёртом боксе.
Мы с Хильдой вышли из кабинета, в молчании спустились во двор. Возле коттеджей никого не было — все отправились на обед. Я быстро зашёл к себе, побросал необходимые вещи в сумку. На всякий случай взял осеннюю куртку, а до кучи и ноутбук. Телефон запихнул в карман.
Повесив сумку на плечо, шагнул за порог. Минуту спустя из соседнего домика вышла Хильда. Переодеваться она не стала — осталась в синем коротком платье без финтифлюшек. Сменила разве что туфли на лёгкие сапожки без каблуков, а длинные волосы стянула в хвост на затылке.
Вместо спортивной сумки у неё был кожаный саквояж — не очень большой, но явно тяжеловатый для хрупкой аристократки. Я отобрал его, и она нейтрально кивнула:
— Благодарю.
Мы прошли с ней в четвёртый гаражный бокс. Варгас оказался там не один — компанию составила леди Гленна, причём явно не по служебной необходимости. Из строгой училки она преобразилась в кокетливую туристку. Волосы распустила, сняла очки, а юбка теперь едва доставала до середины бедра.
— Подбросите до Москвы? — спросила леди с улыбкой.
— Так-так, — сказал я, — товарищи педагоги используют ответственный рейс в увеселительных целях?
— Напропалую, — подтвердил Варгас. — Оптимизируем транспортные возможности. Вам нужен провожатый-экзаменатор, а мы как раз собирались заглянуть на ваш берег.
— Завтра ведь выходной, — добавила леди Гленна. — Ты нам посоветуешь, куда лучше там сходить, Тимофей?
— Ну, в Москве-то вариантов — тьма тьмущая. Как доедем, определимся.
Обмениваясь этими репликами, мы подошли к машине. Она чуть смахивала на «крайслер» из середины пятидесятых — громоздкий корпус оттенка созревшей сливы, круглые фары, массивная радиаторная решётка.
Я бросил сумки в багажник, а Варгас галантно распахнул двери перед обеими дамами. Сам он сел с леди Гленной на заднее сиденье. Заметил лекторским тоном, дождавшись, когда я влезу за руль:
— В осевых мирах, как я уже отмечал, маскировка не обязательна. Но лишний ажиотаж сейчас тоже ни к чему. Поэтому, Тимофей, твой первый микро-зачёт — мимикрия под местный транспорт. Давай.
Я положил ладонь на металлическую продолговатую рукоятку справа от моего сиденья — не знаю уж, почему её разместили именно в этом месте. Прикрыл глаза и сосредоточился. Свежий ветер, наполненный степным запахом, возник ниоткуда, пронёсся по гаражу, ворвался в машину — и я почувствовал, как она начала меняться.
Цельнометаллический корпус обрёл текучесть, как талый лёд. Упругий поток флюида оглаживал его контуры, преображал их с мягкой, но неодолимой уверенностью, а через считанные секунды они твердели опять, фиксируя новые очертания.
Силуэт стал более хищным, вытянутым, приплюснутым. Крыша сдвинулась, втянулась в пазы за спинами наших преподавателей. Передние фары были мне не видны, но я точно знал, что они теперь получили прямоугольную форму. Радиатор и бампер тоже преобразились на современный лад. В довершение ко всему штурвал превратился в стандартный автомобильный руль.
