— Понимаю. — Хильда вздохнула без энтузиазма. — Насчёт машины — тебе виднее, конечно. Вылезаем?
— Угу.
Я выбрался наружу и оказался по колено в траве. Тонкие, но жёсткие стебли неохотно гнулись под ветром. Колючие колоски цеплялись за джинсы.
— Я переоденусь, — сказала Хильда с другой стороны машины, — а то ноги исцарапаю сразу.
— Правильно мыслишь. А подглядывать можно?
— Да ну тебя, Тимофей.
Осторожно и медленно она дошла до багажника. Подняв крышку, повозилась пару минут за ней и предстала в новом наряде. Теперь на ней были широкие брезентовые штаны с несколькими карманами и лёгкая майка.
— Во! — оттопырил я большой палец. — Отважная первооткрывательница. Можно без фоторетуши на обложку журнала.
— Загадочный комплимент, но я уловила смысл. А что означал твой жест?
— Полное одобрение, конечно. — Я несколько подвис. — Хотя с жестами надо без фанатизма, тут ты права. А то аборигены поймут неправильно и надают по шее.
— Думаешь, мы их встретим? И, кстати, ты говорил, что наша задержка здесь — амбивалентная новость. То есть ты видишь в ней и что-то положительное?
— А как же? — удивился я. — Целый новый мир неисследованный! О таком я даже мечтать не мог. У нас-то Земля изучена вдоль и поперёк. Другие планеты — да, интригуют, и я туда хотел. Но там условия непригодны для жизни — ну, в Солнечной системе, по крайней мере. Терраформирование — пока только в перспективе…
Говоря это, я заглянул в багажник. В специальной ячейке были припасы — сухой паёк, канистра с водой. Я поинтересовался:
— Пить сильно хочешь? Пока лучше экономить, я думаю. А то вдруг застрянем тут на несколько дней. А что за вода в реке, мы пока не знаем.
— Пока не очень хочу, пускай постоит.
Я захлопнул багажник и подержал ладонь на его поверхности. По металлу прошёл чуть заметный отблеск. Машина осталась видимой, но взгляд чужака теперь с неё соскользнул бы, не фокусируясь.
К сожалению, маскировка действовала лишь во время стоянки, когда аэрокар был статичен. В движении же его не получилось бы скрыть.
— Ну, — сказал я, — пошли на разведку? Терзает первопроходческий зуд.
— Завидую твоему настрою, — сказала Хильда. — Ну, в смысле, я тоже очень заинтригована тем, что мы нечаянно сделали такое открытие. И тщеславие мне не чуждо, не буду врать. Но мы ведь не разведчики и не исследователи-профессионалы, а всего лишь курьеры. И я боюсь, что мы напортачим. Это вообще мой страх ещё с детства — оказаться некомпетентной. Я ведь не из простой семьи, как ты знаешь…
— Да брось. Поспорим на ящик пива, что большинство остальных миров открыли такие же случайные люди? Почту везли куда-нибудь, промахнулись — и хоба! Новая пометка на карте.
— Наверняка и так бывало, но всё-таки…
Мы вышли из-за кустов и побрели к реке. Я сказал:
— А вообще, конечно, не помешала бы экипировка получше. Может, тут волки бегают, а у нас и ружьишка нет.
— Оружие нельзя транспортировать. Разрушается при прыжке.
— На лекциях говорили, помню. Это я чисто для протокола. Путевые заметки.
— Кстати, — сказала она, приостановившись, — а ведь есть один штрих, который мы упускаем. Сообразила только сейчас.
Глава 13
— Помнишь расположение точки на радаре? — спросила Хильда.
— Да, юго-запад. Почти на оси, чуть ниже.
— Тридцать семь минут с небольшим, если не по компасу, а по обычному циферблату. Я записала цифры, потом мы сели. А перед тем, как отключила радар, глянула на него ещё раз, чисто машинально. И что-то меня смутило, но я сразу отвлеклась и не поняла. А теперь дошло — точка была не с той стороны оси.
— В каком смысле?
— Когда мы приземлились, она была чуть восточнее. Когда вылезали из машины — уже чуть западнее. И нет, я не путаю. Просто не сразу осмыслила от волнения. Давай вернёмся, сам убедишься.
— Не будем трогать аппаратуру, пусть перезагружается. Даже если ты не ошиблась, не вижу повода дёргаться. Глюк из-за шторма, скорей всего. И в практическом плане он ничего для нас не меняет. Какая разница? А после перезагрузки проверим.
Хильда вздохнула:
— Знаешь, Тимофей, я порой теряюсь — то ли сердиться на твоё легкомыслие и ругать тебя, то ли радоваться твоей несклонности к панике.
— Второе, естественно. Всё будет пучком, не парься.
— Вот-вот, именно об этом и говорю. Мы в новооткрытом мире, любая мелочь может иметь значение, а ты превращаешь всё в балаган…
— О, точно! Хорошо, что напомнила. Прогрессивная общественность не поймёт, если мы зажилим шоу-программу.
Взяв Хильду за руку, я повёл её на пригорок, мимо которого мы как раз проходили. Она не протестовала — смирилась, видимо.
На плоской вершине я включил телефон и сделал панорамную запись с камеры, медленно поворачиваясь на триста шестьдесят градусов. Река в полусотне метров от нас, саванна вокруг, и только на горизонте — бледно-лиловые силуэты далёких гор. Ни единого облачка на небе, жгучее солнце.
Переключив режим съёмки, я аккуратно придвинул Хильду к себе, чтобы мы вместе попали в кадр. Произнёс:
— Ямской экипаж ноль-ноль-один дробь юго-восток. Совершили вынужденную посадку в мире, не отмеченном в каталоге. Юго-западный вектор плюс-минус доли минуты. Перед этим попали в шторм, аномально сильный. Он сбил нам курс, лишив ориентировки в пространстве и перекрыв запланированный маршрут. Но благодаря профессионализму штурмана, мы нашли место для промежуточной остановки, вот этот мир. Проводим разведку местности…
Изображение на экране дёрнулось, раскрошилось. Я рефлекторно нажал на «стоп» и, повинуясь наитию, сразу отключил телефон, чтобы местные флюктуации не влияли на электронику. Буркнул:
— Будет обидно, если не сохранилось.
Хильда смотрела на меня странно. Я спросил у неё:
— Чего ты? Опять я ляпнул что-то не то?
Она вновь вздохнула и не ответила. Я не стал заморачиваться — женская психология была для меня непроходимыми джунглями. А уж психология блондинистых герцогинь из другого мира — подавно.
Мы спустились с пригорка и подошли к реке. Вода оказалась не то чтобы хрустально-прозрачной, но и не слишком мутной. Если флюид и вправду мог нейтрализовать вредную микрофлору, как обещал нам Варгас, то жажда нам в случае задержки не угрожала. Пока я, впрочем, не стал пить, лишь сполоснул лицо.
— Тимофей, — сказала Хильда обеспокоенно, — посмотри.
Заслонившись рукой от солнца, я глянул через реку, куда она показала. В первый момент подумал, что над саванной повисла туча, но нет — это был объект другого характера. Я бы назвал его летательным аппаратом, если бы очертания не выглядели так зыбко. Это напоминало тень птеродактиля, скользящую над землёй, целенаправленно к нам.
Мы с Хильдой, не сговариваясь, оглянулись на те кусты, где остался аэрокар. Но бежать туда не имело смысла — «птеродактиль» догнал бы нас, исходя из скорости его приближения. Оставалось ждать и готовиться ко всякому нехорошему.
Я встал рядом с Хильдой:
— Жду твою реплику. Самое время выдать противным голосом: «А я говорила!»
— Я предпочла бы ошибиться вообще-то. И у меня не противный голос.
«Птеродактиль» перелетал через реку и, развернувшись, сел у воды. Встрепыхнулись тени, из которых он состоял.
Вблизи он оказался гигантом, крылья — метров двадцать в размахе. После посадки они проявились чётче — полупрозрачные, как будто из дымчатого стекла. Когтистые лапы вцепились в почву, а сзади точкой опоры стал плоский хвост. Вытянутые челюсти приоткрылись, демонстрируя зубы. Глаза мерцали багрянцем, на голове торчал острый шип.
Милейший зверёк, короче.
Он изогнул шею, опуская башку к земле. Со спины тотчас спрыгнул невысокий мужик в пластинчатом, смолисто-чёрном доспехе, который выглядел как гибкий скафандр. Открытым было только лицо — скуластое, с обветренной кожей и тёмными глазами. В правой руке он держал копьё с наконечником, оранжево-красным, словно его достали из кузнечного горна.
