— Это загадка. Хотя опять-таки — ничего невозможного в этом нет. Флюид ведь несёт обрывки информации, пусть даже хаотически. Может, тамошние маги случайно что-нибудь уловили.
— Короче, ясно, что ничего не ясно… Но с тубусом всё-таки осторожнее. И монеты проверьте на всякий случай…
— Обязательно, Тимофей. Если что-то выясним, то расскажем вам.
Мы вернулись в свой номер. Хильда заняла душ, а я включил ноутбук, перебросил на него запись.
Вскоре явилась Клодия. У неё был деревянный планшет, на котором крепился картонный лист с металлическими прожилками. Поглядывая на видео, она делала наброски карандашом — предельно упрощённые, наспех, буквально парой штрихов. Линии держались всего несколько секунд, а затем будто растворялись в картоне. Гулял флюидный сквозняк.
Убористым почерком она также записала внизу мой спич, сопровождавший съёмку. После чего сказала:
— Готово. Хочешь взглянуть?
— Конечно.
Она прикрыла глаза, а затем опять коснулась листа карандашным стержнем. И запустился «мультик» — уже не схематичный, а полноценный. Если бы я не видел процесс создания, то решил бы, что тут работала целая анимационная студия. Моё видео было перерисовано кадр за кадром — сверхреалистично, во всех подробностях. Круче, чем тот злосчастный рисунок на двери в кампусе. А внизу появлялся сопроводительный текст, построчно.
Я поаплодировал. Довольная Клодия отправилась демонстрировать «мультик» шефу, а я ещё разок прокрутил видеозапись на ноуте, для сравнения. Хильда вышла из душа, заглянула ко мне, одетая в подобие сарафана средней длины. Спросила:
— Можно, я тоже пересмотрю?
— Садись. Вот кнопка «включить», вот «стоп». Вот так — вернуться к началу. Наслаждайся, а я обмоюсь.
Когда я закончил водные процедуры, Хильда вставала из-за стола. И вновь её взгляд был мне непонятен — как тогда, на пригорке.
— Признавайся, — сказал я, — чем я тебя обидел?
Она дёрнула плечиком, досадливо буркнула:
— При чём тут «обидел»? Наоборот, расхвалил не в меру и без причины. «Благодаря профессионализму штурмана…» И ведь не издевался, вполне серьёзно докладывал, я даже удивилась…
— Ну да, а что? Отработала ты отлично.
— А если выяснится, что всё-таки можно было нащупать простой маршрут? И к тому архонту мы провалились из-за моей ошибки? Для практикантки это простительно, но твои дифирамбы будут смотреться глупо, над нами будут смеяться…
— Блин, да не парься ты. Вот если и правда начнут пальцами показывать, то подумаем. А пока давай спать. Реально уже глаза закрываются, день был длинный.
Она насупилась, но спорить не стала. Ушла к себе и даже пожелала мне доброй ночи. Ну, фиг ли — воспитание не пропьёшь.
Я завалился в кровать и заснул мгновенно. Почти не сомневался при этом, что мне приснится продолжение с сундуком. Но ничего так и не увидел — дрых, как бревно. А продрав глаза, обнаружил, что наступило утро.
Сходили с Хильдой на завтрак, в кафетерий для персонала. Она удовольствовалась яйцом всмятку и гренками, я взял пару громадных сарделек — всё на халяву, за счёт конторы. За окнами висел плотный, молочно-белый туман.
Заглянули к шефу, он оказался уже на месте. Махнул приветственно:
— С добрым утром! Итак, хотите узнать, что было в посылке?
— А вы открыли?
— Да, после тщательнейшей проверки. У нас тут есть оборудование для этого, да ещё пригласили местного корифея, магистра магии. И сразу вас успокою — в футляре не было ничего опасного. Извлекли всего лишь письмо, взгляните.
Он развернул перед нами свиток — гербовая бумага, фиолетовые печати, золочёные вензеля. И подробный текст, написанный каллиграфическим почерком, без единой помарки.
— Если коротко передать содержание, — сказал шеф, — то их тамошний синклит предлагает установить дипломатические контакты и приглашает в гости официальную делегацию. Поясняет, что их учёные-чародеи выловили из Мирового течения информацию о наших осях. Расшифровали межосевой язык, написали на нём письмо. И теперь их мир хотел бы присоединиться к хабу. Это была бы восьмая ось, и общая структура розы ветров обрела бы законченность.
Мы с Хильдой ошарашенно слушали. Мне вспомнились слова риттера Янсена, что поиск восьмого тракта — одна из задач ямского приказа. И слова леди Гленны — эту восьмую ось, мол, имеют шанс обнаружить все ямщики, включая новичков вроде нас…
Да ну ладно, блин…
Неужели действительно так свезло? Это был бы полный отпад…
В теоретических раскладах, однако, Хильда разбиралась лучше меня, поэтому сориентировалась быстрее:
— Но предыдущие оси самостоятельно выходили на хаб, без всяких предварительных согласований, спонтанно.
— Вы правы, — кивнул начальник. — Нас это тоже несколько озадачивает. Хотя, может, в этом мире просто привыкли действовать поэтапно, с предельной рациональностью и без спешки. Нащупали переход, накопили сведения, написали дипломатическое письмо… Но всё это лишь наши догадки. Вопрос будет обсуждаться на самом высоком уровне, с участием ведущих экспертов семи осей. И, конечно, будет направлена делегация в этот мир, чтобы изучить всё на месте. Феномен интереснейший, уникальный…
— А лично вы как считаете? — спросил я. — Это может быть восьмой тракт?
— Мне очень хотелось бы, — сказал он. — И косвенные свидетельства есть. Вы сами рассказывали, как необычно выглядел сигнал на радаре. Впритирку к гипотетической, искомой оси, то справа, то слева — словно радар не решался причислить этот новооткрытый мир к промежуточным… А в письме описывается уровень их магического развития. И присутствуют выкладки, крайне напоминающие теорию штрихпунктира…
По логике, услышав всё это, я обязан был прыгать до потолка от радости. Но червячок беспокойства грыз меня изнутри, глуховатый к разумным доводам. Как ни глупо, заткнуть его я не мог. И моя напарница тоже, судя по её виду.
— Но в целом, — сказал начальник, — вы совершенно правильно сделали, поделившись сомнениями. Они обязательно будут приняты во внимание. Наши дипломаты постараются выяснить, чем конкретно заняты маги, считающие змею своим символом.
— Да, — сказал я, — спасибо. Это, пожалуй, главное.
— А пока от имени ямской службы выражаю вам благодарность за ценную информацию. Ну и, собственно, вот.
Он продемонстрировал нам монету — крупную, серовато-белую, с тусклым холодным блеском:
— Одна из тех, что вы привезли. Чистейшая платина. Эти деньги причитаются вам… Погодите, дайте договорить. Монеты мы заберём для дальнейшего изучения. А на ваши счета переведём эквивалентную сумму. И подчеркну особо — это официальная премия от ямского приказа, а не от неведомого синклита. Вознаграждение за сделанное вами открытие. Всё строго по нашим правилам, согласно отчётности…
А вот такой вариант мне уже понравился. Деньги в моей нынешней ситуации были очень и очень кстати.
— Благодарим, — сказала Хильда с достоинством. — От нас требуется что-то ещё?
— Наш техник снимет показания самописца с вашей машины, это минутное дело. Могут также возникнуть дополнительные вопросы по вашему отчёту, но с ними к вам обратятся по завершении рейса. Пока же возвращайтесь к рутине. На нашей оси вас, если не ошибаюсь, ждёт очередной отправитель груза.
Мы распрощались с шефом, забрали вещи из номера. На стоянке к нам подошёл, позёвывая, мужик в потёртом комбинезоне. В руках у него была металлическая фиговина, похожая на длинный фонарик, только без лампочки. Железяку он вставил в паз, обнаружившийся на корпусе аэрокара, чуть выше и левее переднего колеса со стороны штурманского места.
Флюид закрутился вихрем вокруг машины. Так продолжалось секунд десять-пятнадцать, затем всё стихло. Техник забрал «фонарик», пожелал нам удачи и отошёл. Мы залезли внутрь и уставились друг на друга.
— Вот так вот, товарищ штурман, — сказал я. — Теперь мы богатенькие, ура.
— Я и так богатенькая, — хмыкнула Хильда, — но тебя поздравляю. Без сарказма.
— Спасибо. А насчёт мирка со змеюками какие соображения?
