— Хорошо, Семенов. Скажите, что буду через пять минут, — ответил Мышкин и вернулся к группе. — Товарищи, запомните свои позиции. Никаких самостоятельных действий. Работаем строго по плану. Начало операции ровно в полночь. Старшим на время моего отсутствия назначаю Глебова.
Кабинет главного инженера Кольчугина располагался в административном корпусе, примыкающем к литейному цеху. Сквозь большие окна открывался панорамный вид на заводскую территорию, где даже в сумерках кипела производственная жизнь.
Огромные корпуса с дымящимися трубами, движущиеся фигуры рабочих, вспышки сварки. Гигантский промышленный организм работал в полную силу.
Кольчугин, высокий мужчина с внимательными серыми глазами и преждевременно поседевшими висками, встретил Мышкина у двери.
— Входите, товарищ, — пригласил он, нервно оглядываясь по сторонам. — Есть новая информация, причем тревожная.
Когда дверь закрылась, инженер достал из ящика стола сложенный вчетверо лист бумаги.
— Один из наших мастеров слышал разговор в раздевалке литейного цеха. Совершенно случайно, уже написал заявление, — он протянул бумагу Мышкину.
На листке неровным почерком сообщалось, что мастер слышал подозрительный разговор. Похоже на аварию. Собеседники обговаривали план действий. В 12:30 отключить главную линию, затем заблокировать клапаны. В 1:00 имитировать попытку починки, затем через полчаса покинуть завод.
Мышкин внимательно изучил бумагу, затем поднял взгляд на инженера:
— Он никому не говорил про эту операцию?
— Абсолютно. Мастер принес ее лично мне, понимая серьезность ситуации. Это Савушкин, старик, проработавший на заводе сорок лет, ему можно доверять полностью.
— Хорошо, — Мышкин спрятал записку во внутренний карман. — Это ценные сведения. Теперь мы точно знаем время начала диверсии. Что с резервной системой охлаждения?
— Все готово, — Кольчугин подвел Мышкина к развешанным на стене чертежам. — Мы установили дополнительную линию водоснабжения, полностью автономную от основной. Насосы подключены к независимому источнику электропитания. В случае остановки основной системы, резервная автоматически включится через две минуты, этого достаточно, чтобы зафиксировать факт диверсии, но недостаточно для серьезного перегрева печей.
— Превосходно, — кивнул Мышкин. — Что с рабочими третьей смены?
— Большинство надежные люди, проверенные годами работы. Но трое вызывают подозрение. Особенно Сухарев, запойный пьяница с долгами. Последние две недели ходит неестественно трезвый и даже купил новые сапоги. Для него это крайне необычно.
— Сухарев входит в нашу сегодняшнюю смену?
— Да, заступает в восемь вечера. Вместе с ним в смену выходят еще двое подозрительных: Карпов и Мещеряков. Оба с финансовыми проблемами, оба в последнее время ведут себя странно.
— Соответствует нашим данным, — Мышкин достал блокнот и сделал пометку. — Необходимо организовать за ними скрытое наблюдение с самого начала смены. Но ни в коем случае не вспугнуть.
— Уже сделано. Два надежных мастера будут держать их в поле зрения, якобы занимаясь профилактическими работами.
Мышкин удовлетворенно кивнул:
— Отлично, товарищ Кольчугин. И последнее. После задержания диверсантов они будут доставлены в заводоуправление. Необходимо подготовить изолированное помещение для предварительного допроса. Никакой охраны у дверей, никаких подозрительных признаков. Обычный кабинет для технических совещаний.
— Понял. Подготовлю малый конференц-зал в западном крыле. Он имеет отдельный вход и хорошую звукоизоляцию.
— Превосходно. Встречаемся в одиннадцать тридцать в вашем кабинете для окончательной координации действий.
Когда Мышкин вышел, Кольчугин подошел к окну, глядя на огромные заводские корпуса. В его сердце боролись тревога и надежда.
Тревога за судьбу предприятия, которому он отдал двадцать лет жизни. Надежда на то, что новые экономические методы, доказавшие свою эффективность, получат право на жизнь.
* * *
Ночь опустилась на Путиловский завод, превратив его в огромное созвездие огней. Литейный цех, сердце металлургического производства, не затихал ни на минуту. Мартеновские печи требовали постоянного внимания, перерыв в работе мог привести к остыванию металла и миллионным убыткам.
Четыре фигуры неторопливо двигались через пролет литейного цеха, освещенный заревом раскаленных печей. Мышкин, переодетый в заводскую спецовку, и трое его людей направлялись к насосной станции, якобы для проверки оборудования. За широкими спинами сопровождающих прятались компактные фотоаппараты и оружие.
Часы на центральной башне заводоуправления показывали двенадцать десять. До начала операции оставалось двадцать минут.
— Всем группам, занять позиции, — негромко произнес Мышкин.
Цех жил обычной жизнью. Рабочие третьей смены деловито перемещались между агрегатами, сталевары следили за показаниями приборов, мостовой кран медленно перемещал огромный ковш с расплавленным металлом.
Мышкин заметил троих подозреваемых. Сухарев проверял манометры у главной линии охлаждения, Карпов находился недалеко от распределительного узла, Мещеряков крутился возле электрощитовой. Слишком правильное распределение по ключевым точкам для случайного совпадения.
— Внимание, — прошептал Мышкин. — Объекты на позициях. Готовность номер один.
Двенадцать двадцать пять. Сухарев закончил проверку манометров и направился к подсобному помещению. Через полуоткрытую дверь Мышкин заметил, как рабочий достал из-за шкафа какой-то сверток.
Двенадцать двадцать восемь. Карпов подошел к распределительному узлу с инструментами. Начал открывать панель доступа.
Двенадцать двадцать девять. Мещеряков подозрительно оглянулся и скрылся в электрощитовой.
— Внимание! Начинается, — скомандовал Мышкин. — Группе приготовиться. Наблюдать, не вмешиваться до сигнала.
Ровно в половине первого произошло сразу несколько событий: в насосной станции раздался резкий хлопок, свет на мгновение мигнул, а затем гул мощных насосов начал стихать.
— Диверсия началась! — доложил наблюдатель с насосной. — Сухарев подключил какое-то устройство к силовому кабелю.
— Всем оставаться на местах, — приказал Мышкин. — Ждем, пока все участники проявят себя.
Через две минуты система охлаждения мартеновских печей полностью остановилась. На пульте управления цехом вспыхнули красные лампы аварийной сигнализации, раздался пронзительный звук сирены.
— Карпов блокирует резервные клапаны! — сообщил наблюдатель. — Устанавливает какие-то металлические фиксаторы! А Мещеряков отключил защитную автоматику на главном щите.
Операторы, спрятанные в технических помещениях, непрерывно снимали происходящее. Мартеновские печи начали быстро нагреваться без охлаждения. Один из сталеваров, не посвященный в операцию, в панике бросился к пульту управления.
— Авария! Система охлаждения не работает! Печи перегреваются!
Изображая бурную деятельность, Сухарев и Карпов прибежали к пульту управления.
— Что-то с насосами! — заорал Сухарев, разыгрывая тревогу. — Бригаду ремонтников на насосную станцию!
— Клапаны заблокированы! — подхватил Карпов. — Возможно, заводской брак!
Тем временем температура в печах продолжала опасно повышаться. Манометры показывали критический уровень давления.
— Включайте резервную систему! — скомандовал Мышкин в передатчик. — Время пошло!
Из скрытых точек наблюдения группа захвата в форме заводской охраны стремительно выдвинулась к местам, где находились диверсанты. Одновременно с этим автоматически включилась резервная система охлаждения. Мощные насосы загудели, подавая воду в системы мартеновских печей.
— Всем стоять на местах! — громко скомандовал Мышкин, предъявляя удостоверение. — Сухарев, Карпов и Мещеряков, вы арестованы по обвинению в диверсионной деятельности!
Карпов попытался бежать, но его тут же схватили два оперативника. Сухарев замер на месте, его лицо побелело от страха. Мещеряков, который выбежал из электрощитовой на шум, попытался сбросить какой-то предмет, но наблюдавший за ним агент перехватил его руку.
