— Ну, — сказал я, — и что ты почувствовала, когда взяла эту штуку?
— Ощущение непонятное. По-моему, это действительно накопитель, куда можно что-то сбросить. И да, сейчас он пустой, но дело не в этом. Вокруг него, как мне показалось, есть и другие следы, но не такие явные, не могу сразу разобраться… Хорошо бы сесть в тихом месте, чтобы сосредоточиться…
— Укромное место у нас тут одно — машина.
Мы зашагали к окраине, то и дело оглядываясь украдкой. Держались в тени деревьев, чтобы нас не заметили с «птеродактилей», если будут искать. Но облавы, кажется, не было, хотя змееглазые мерещились за каждым углом.
Надвинулся вечер. Солнце соскальзывало в ложбинку между горами, которые торчали на западе. На улицах стало больше народу, на нас по-прежнему пялились. Но в итоге мы добрели-таки до городской черты и нырнули в заросли.
— Наконец-то, — сказала Хильда, увидев аэрокар. — Устала и перенервничала. Больше меня не слушай, если опять начну проситься в шпионки.
Мы распечатали канистру с водой, которая хранилась в багажнике, и сполоснули лица. Стало чуть легче.
Ехать нам было некуда, поэтому мы устроились на заднем сиденье, с некоторым даже комфортом. Это ведь был солидный ретро-автомобиль, а не малолитражка, где проектировщики экономят на каждом сантиметре. По крайней мере, колени не упирались в спинку впередистоящего кресла.
Хильда, прильнув ко мне, облегчённо выдохнула. Закат дотлевал за горным хребтом, небо перекрашивалось в тёмную синь, а вокруг машины сгущались сумерки.
— Никогда не любила пикники на природе, — призналась Хильда. — Предпочитаю комфорт, тем более что у нас на севере редко теплеет так, чтобы наслаждаться прогулкой. Изнеженная аристократка, что с меня взять. Простор для насмешек просто громадный, пользуйся.
— Обязательно.
— А мог бы и отказаться ради приличия.
— Ишь, чего захотела.
Стало совсем темно. За окнами ничего нельзя было разглядеть, и даже кусты исчезли в чернильном мраке. Ночные звуки доносились со всех сторон — поскрипывание, шорох, стрёкот сверчков и, кажется, чьё-то фырканье.
— Надеюсь, — негромко сказала Хильда, — нас тут не скушают.
— Да, это был бы самый идиотский финал наших похождений. Но маскировка нас, по идее, должна прикрыть не только от людей, но и от крупных хищников.
— Хоть какие-то приятные новости.
— Расскажешь подробнее, что учуяла в офисе? Что там за «другие следы»?
— Я сразу не поняла, что меня смущает. Сам по себе тот накопитель-пустышка не так уж важен, но он ощущается как… Трудно сформулировать толком… Как часть чего-то более сложного, разветвлённого…
— Гм, забавно. Такие кругляши объединены в единую сеть?
— Не так напрямую. Это не то же самое, что ваши мобильники, например… Скорее я воспринимаю их как фрагменты большой мозаики…
Поразмыслив, я уточнил:
— Если есть система, то для чего она? Вот что важно. Попробуешь рассмотреть, пока нас не отвлекают?
— Да, только надо полностью сконцентрироваться. И это будет долго.
— Можно подумать, мы куда-то опаздываем. Давай, няша, приступай.
Глава 5
— От меня что-нибудь потребуется? — спросил я, прежде чем Хильда сосредоточилась. — Могу как-нибудь помочь?
— Отгоняй комаров, шакалов и мамонтов, если вдруг набегут.
— Инструкцию понял. Что-то ещё?
— Не знаю. Раньше ведь я не ощущала флюид так остро — восприятие изменилось из-за того, что слишком много контактов с отравленными камнями. Ни у кого из штурманов ничего подобного не было. Пытаюсь интуитивно это использовать.
Я взял её за руку, наши пальцы переплелись. Темнота вокруг остывала после долгого дня. Я слышал дыхание Хильды — оно становилось медленнее, ровнее и глубже, будто она спала наяву.
Минуты текли. Ничего не происходило, и всё вокруг начинало казаться мне нереальным. Не укладывалось в сознании, что я нахожусь в незнакомом мире, прячусь в кустах от магов, которые летают на ящерах, а рядом со мной сидит герцогиня, похожая на снежную фею.
Чудилось, что вот-вот зазвонит будильник и я проснусь в общежитии под Москвой. Настанет обычный день, и на перемене в Академии Космофлота я перескажу этот сон сокурсникам, чтобы они поржали и посоветовали мне больше не налегать на фэнтези-книжки…
Флюидный ветер проник в машину, и Хильда вздрогнула, как от холода, приходя в себя. Я поспешно обнял её:
— Как ты, няша?
— Терпимо, только голова кружится.
После паузы она снова заговорила:
— Сейчас, когда спешки нет, я действительно увидела больше. Общую картину так и не поняла, она слишком масштабная. Но кое-что новое всё же есть — на уровне ощущений, конечно…
— А на словах?
— Погоди, давай по порядку. Артефакты у этого Миккентайо напоминают брелок, который был у шпиона, так ведь? Но, по сравнению с ним, они — примитивные, маломощные. Это приблизительно как…
«Как флоппи-дискета и жёсткий диск на суперкомпьютере», — закончил я мысленно, пока Хильда подбирала сравнение, а вслух поощрил:
— Продолжай, я понял.
— Так вот, Миккентайон нам заявил, что он — глава филиала. А филиалы, как я подозреваю, есть в каждом городе. Понимаешь? Накопители слабые, но их очень много по всей стране. А может, и за хребтом.
— Согласен. Но это — логика, а ты обещала мне ощущения.
— Множество слабеньких накопителей — как координатная сетка. Или как клеточки на тетрадном листе. И как раз-таки в этом смысле они создают основу для чего-то более сложного. Для какого-то плана, придуманного «змеями». Вот такие у меня ощущения, и это — плохая новость.
— Да уж, блин…
Почесав в затылке, я снова прокрутил в памяти слова Хильды и зацепился за последнюю фразу:
— Плохую новость ты рассказала. А хорошая будет?
— Надеюсь, да. — Она улыбнулась, как мне почудилось в темноте. — Отголосок совсем уж смутный, но всё-таки. Если продолжать аналогию с тетрадным листом, то на нём, по-моему, есть… Сказала бы — клякса, но это не совсем то. Скорее — участок, который не на виду…
— Слепое пятно?
— Угу. И оно заметно лишь стороннему взгляду, внешнему наблюдателю, вот что важно. Я это пятно чувствую, а аборигены — вряд ли. Они с ним находятся в одной плоскости, поэтому и не видят.
— Короче, ты засекла неведомую фигню, которая скрыта от змееглазых.
— Запиши мне эту формулировку, — хмыкнула Хильда. — Использую в отчёте, если отсюда вырвемся.
— Не «если», а «когда». Депресняк отставить, товарищ штурман.
— Нет, я хочу поныть, чтобы ты меня успокаивал и задабривал.
— Фиг тебе.
— Так и знала.
Я быстро прикинул в уме, что мы можем сделать. По сути, вариант был только один. И Хильда, тоже понимавшая это, спросила со вздохом:
— Надо лететь к пятну? Вот прямо сейчас?
— Лучше не тянуть, — подтвердил я. — Ночью удобнее, чтобы без лишних взглядов. И чтобы выиграть время, пока змееглазые не очухались. Ты сумеешь взять пеленг? Или тебе надо отдохнуть подольше?
— Я постараюсь сразу.
— Это пятно опасное? Как ты чувствуешь?
— Не могу сказать. Я вижу его извне, а что там внутри — не знаю, надо смотреть. И раз ты уверен, что лучше не откладывать, я готова.
— Тогда по коням.
— Ой, Тимофей, из нас с тобой конники, как…
— Не надо подробностей. Взяла и опошлила красивый момент.
Мы вылезли из машины, чтобы пересесть с заднего сиденья вперёд. Хильда мгновенно юркнула на штурманское место и захлопнула дверцу. Я сел за руль и спросил:
— Успела? Никто за попу не укусил?
— А вот не скажу. Сиди теперь и волнуйся.
Управляющий контур пребывал в том же состоянии — лететь можно, прыгнуть на ось нельзя. Я взялся за штурвал, и машина нехотя поднялась над землёй. Под корпусом что-то лязгнуло — тихо, но подозрительно.
Городок смотрелся вполне нарядно. Окна светились без электрического оттенка, а ближе к центру вытягивались цепочки уличных фонарей. Не хотелось думать, что где-то там уже могли шляться и змееглазые.
