Хильда тем временем вслушивалась в пространство. Поколебавшись, указала рукой в сторону от города:
— Вон туда. Миль двадцать примерно.
Я развернул машину, мы взяли курс. Пару раз мелькнули огоньки деревень, а затем внизу воцарилась полная темень. И тем контрастнее на безоблачном небе сверкали звёзды, складывались в узоры, маняще-яркие.
— Невероятно красиво, — тихо сказала Хильда. — Очень хорошо понимаю, почему у себя на родине ты учился на космического пилота.
— Со школы ещё мечтал, чуть ли не с первого класса. Смотрел ночью на созвездия, как загипнотизированный. И книжки читал запоем, фантастику про полёты к другим планетам, плюс научпоп. Кино смотрел тоже, само собой.
— А такие фильмы делают прямо в космосе?
— Бывает и так, но чаще — в студии, с компьютерной графикой. Сейчас компьютеры уже мощные, получается зрелищно. И даже реалистично, если снимают, например, про Венеру или про Марс. Ну, про ближний космос. Хотя мне больше нравятся не такие сюжеты, а космооперы. Типа сказок, где дело в космосе происходит. Про рыцарей с бластерами и звёздных принцесс. Можешь издеваться.
— Тоже мне, удивил. Как будто я и сама не знала, что ты — мальчишка с соответствующими фантазиями. О принцессах, значит, мечтал…
— Герцогиня тоже сойдёт. Ну, чисто на безрыбье.
— Нет, Тимофей, на такую детскую провокацию я уже не поддамся. Придумай что-нибудь похитрее.
Машина рыскнула, я выправил курс и поинтересовался:
— А ты какие книжки читала? Ну, если не считать занудных учебников?
— Они не занудные, я любила учиться.
— Блин, с кем я общаюсь…
— А кроме них — про любовь, конечно.
— Ага! И принца ждала на белом коне?
— Во-первых, при чём тут конь? А во вторых, я, как любая приличная северная девчонка, мечтала о мореплавателе, суровом красавце. Но за неимением такового теперь сойдёт и балбес, учившийся на пилота. Смирюсь, поплакав в подушку.
Ответить я не успел — в этот раз машину тряхнуло уже всерьёз. Флюид рассерженно завихрился, и я, удерживая штурвал, спросил хмуро:
— Дай угадаю — мы долетели?
— Кажется, да, — подтвердила Хильда, прислушиваясь. — По моим ощущениям, мы прямо над пятном, и фон забурлил…
— Держись.
Я всматривался во мрак, разбавленный лунным светом, пытаясь найти место для посадки. Фары я не включал, чтобы нас никто не заметил издалека. Внизу темнели пригорки, облепленные кустами.
Что-то серебристо блеснуло чуть впереди — на склоне очередного холма, как мне показалось в первый момент. Но я тут же понял — это не склон, а покатая крыша дома со слуховым окном, в котором отразилась луна.
Направив туда машину, я рассмотрел и двор с подъездной дорогой. Чьё-то загородное именье, похоже. Других домов по соседству не наблюдалось, а этот выглядел совершенно необитаемым — не светились ни окна в доме, ни фонарь над крыльцом. От жилища веяло запустением, хотя внешне всё было целым и невредимым.
— Как будто время остановилось, — шепнула Хильда. — Чуть-чуть похоже на ощущение в доме, где жил шпион, но здесь что-то другое, более основательное и… Более равнодушное, что ли…
Мы приземлились на ровную площадку у парадного входа, вслушались, но вокруг стояла ватная тишина, в которой застревали все звуки.
Выбравшись из машины, я достал телефон и включил фонарик — густые заросли вокруг дома теперь обеспечивали нам природную маскировку. Белый прохладный свет, мазнув по капоту, рассеялся по площадке, лизнул крыльцо. Я нахмурился — меня смущала не только здешняя атмосфера.
— Что ты ещё заметил? — спросила Хильда вполголоса, подойдя ко мне.
— Здесь асфальт лежит, а я что-то не припомню асфальтовых трасс в окрестностях. Это ни о чём, конечно, не говорит пока, но… Давай-ка глянем…
Слева от дома приткнулась прямоугольная постройка без окон, зато с двустворчатыми металлическими воротами, открытыми настежь. Мы подошли, и я посветил фонариком внутрь, но там оказалось пусто — был только стеллаж с инструментами у дальней стены. Хильда покосилась на меня удивлённо:
— Это гараж? Для автомобиля?
— Угу. А конюшни нет, обрати внимание.
— В этом доме, наверное, жил механик — из тех, с которыми ссорились змееглазые… А потом сел в свою машину и куда-то уехал в спешке…
— Видимо, так. И предыстория тут явно была серьёзная… Вообще, из воспоминаний Полоза я так и не понял, куда всё-таки подевались машины с улиц. Их, по ходу, не просто запретили или сломали — «змеюки» придумали какую-то изощрённую хрень, которая связана с экспериментом на острове…
— Думаешь, этот дом имеет отношение к той истории?
— Может, не напрямую, но какие-то подсказки должны быть. Не зря же он теперь скрыт. Проверим сейчас.
Мы подошли к крыльцу, и я положил ладонь на дверную ручку. Стучать не стал — и так было ясно, что хозяев мы не застанем. Обернулся на Хильду — она, по обыкновению, держалась у меня за плечом.
Дверь послушно открылась, и я шагнул в прихожую. Призрачный свет фонарика лёг на штучный паркет, на аккуратные стены оттенка топлёного молока. Справа от меня сквозь широкий проём без створок просматривалась гостиная — диваны и низкий столик. Слева располагалась кухня. Деревянная лестница с белыми перилами вела на второй этаж.
— Заходи, — негромко позвал я Хильду.
На стене возле входа был выключатель — рычажок винтажного вида. Я сдвинул его вверх, любопытства ради, не особо рассчитывая на результат. Но, к нашему удивлению, флюид явственно встрепенулся, и через пару секунд под потолком мягко засветилась хрустальная полусфера.
— Фигасе, — констатировал я. — Магические энергоснабжение, круто.
Мы заглянули в гостиную. Та не выглядела уютной — голые стены без фотографий или картин, никаких предметов на столике. Язык бы не повернулся назвать хозяев фанатами вечеринок и посиделок в кругу друзей. Столешницу покрывал слой пыли.
— Пойдём наверх, — сказал я.
Мы продолжали говорить тихо. Не ради конспирации — просто не хотелось тревожить здешнюю атмосферу.
На втором этаже мы обнаружили ванную с антикварными кранами, пару спален со спартанским дизайном. И если в одной из комнат валялось хотя бы смятое покрывало, то другая выглядела необжитой — в неё, судя по всему, перестали заглядывать ещё до того, как был покинут дом.
— Это именье холостяка, — предположила Хильда. — И он жил один, без родственников.
Где именно он предпочитал находиться, стало понятно, когда мы открыли следующую дверь и включили лампу.
Рабочий кабинет был огромен и набит книгами под завязку — стены слева и справа полностью заслонялись шкафами, которые доставали до потолка. От разноцветных корешков рябило в глазах, а возле двери приткнулась мини-стремянка, чтобы снимать тома с верхних полок.
Хильда озиралась заворожённо, и я сказал:
— Можешь не признаваться, я уже понял. Моя заучка меня бросает и остаётся здесь жить до пенсии.
— Осталась бы непременно, если бы понимала здешний язык. Тебе повезло.
— Действительно.
Стол с широкими тумбами расположился так, чтобы можно было работать, сидя лицом к окну. Сейчас, впрочем, шторы были задёрнуты. На столе лежали бумаги и опять-таки книги.
Слева от него приткнула конструкция, в которой я с некоторым трудом опознал радиоприёмник. Громоздкая бандура на тумбочке, выкрашенная в антрацитовый цвет, не имела привычной шкалы настройки — были лишь круглые рукоятки с делениями и клеммы с подсоединёнными проводами. На отдельной подставке стоял конический рупор. Торчала также антенна из металлических прутьев, перетянутых проволокой.
Я сразу щёлкнул тумблером и покрутил рукоятку, самую крупную. Приёмник включился, это сопровождалось флюидным всплеском — магические эффекты комбинировались, видимо, с электричеством. Из рупора, правда, донеслись только атмосферные хрипы. Радиосвязь у «змей» была не в почёте, как и двигатель внутреннего сгорания.
Почесав репу, я переключил внимание на другой агрегат, справа от стола — здоровенный куб с жестяной обшивкой. Габаритами он напоминал газовую плиту, но вместо конфорок сверху были верньеры, круглые циферблаты и рычажки, а ещё — два штырька с насаженными бобинами. Всё это в комплекте выглядело как гипертрофированный ретро-магнитофон, разве что лента была не пластиковая, а с металлическим отблеском.
