— Хильда и Тим, я полагаю? — осведомился он без лишних эмоций. — Здравствуйте. И прошу вас, пройдёмте с нами. Я приглашаю вас для беседы.
— А если мы предпочли бы остаться здесь? — спросил я.
— Давайте не будем усложнять ситуацию. Разговаривать в этом доме — не лучшая идея. Он вызывает у меня тошноту, и это не метафора. Здешняя магия мне физически неприятна из-за своей технической составляющей.
— Как вы нас здесь нашли? Откуда нас знаете?
— Я говорил с архонтом, у которого вы гостили несколько дней назад. А сегодня после обеда патрульные на равнине вновь зафиксировали ваше прибытие, но затем потеряли вас. Мой коллега, к которому они обратились, тоже не справился. Я прибыл из столицы ему на помощь.
Я удивился, вспомнив картинки из жизни Полоза:
— Прибыли с побережья? Долетели так быстро на ваших ящерах? Мне казалось, тут день пути как минимум, через полконтинента.
— Нет, я использовал портал-переход.
— У вас разве есть такие?
Аспид взглянул на меня внимательно:
— Да, теперь у нас есть порталы. Можем поговорить и об этом — но в более подходящем месте. Мне и так пришлось потрудиться, чтобы найти вас. Впрочем, я благодарен. Если бы не ваш магический след, мы так и не обнаружили бы это именье. Теперь вы знаете, как всё было. Прошу за мной.
— Извините, — сказал я, — мы оказались в вашем мире случайно. Нас затянуло штормом. У нас нет полномочий для официальных переговоров. Сожалеем, что из-за нас вы проделали такой путь. И, с вашего разрешения, мы всё же остались бы в этом доме, пока не починим свою машину. Или пока за нами не прилетят.
Он покачал головой:
— Увы, разговора не избежать, накопилось слишком много вопросов. Мы их обсудим, а затем вы передадите на хаб ещё одно послание.
— Звучит как приказ.
— Нет, это приглашение, повторюсь. Мы хотим продолжить контакты с вашим начальством, а в конечном итоге — присоединиться к другим осевым мирам. Наши маги крайне заинтересованы в этом.
У меня на языке вертелся вопрос — зачем тогда было засылать на хаб чувака с отравленными камнями и памятью-фальшивкой? Но я не стал нарываться, спросил другое:
— Почему вы говорите только о магах? А остальное население в расчёт не берёте?
— Остальное население, — сказал Аспид терпеливо, как маленькому ребёнку, — сосредоточено на своих обывательских интересах и неспособно по-настоящему оценить другие миры. За Грань отправятся только маги синклита, чтобы использовать тамошние возможности Мирового течения.
— Что вы имеете в виду?
— Нам известно, что, например, на западной оси магический фон максимально плотен и не испорчен техникой. Нам это очень подходит, мы усилили бы наши способности. Многого мы добились и в своём мире, но здешний фон всё же не является оптимальным.
Хильда, слушавшая до этого молча, заговорила:
— Простите, но ваши рассуждения звучат странно. Боюсь, вы неправильно понимаете принципы, на которых построены межосевые контакты…
Аспид скривился, словно от зубной боли:
— Сударыня, вы чудесно красивы, но давайте соблюдать рамки. Если я пожелаю услышать ваше ценное мнение по данному вопросу, то непременно к вам обращусь. Это будет занимательно. Но сейчас неподходящее время.
Она испуганно смолкла, а я спросил:
— По-вашему, моя спутница в этом не разбирается? Вы серьёзно?
— Политика и работа с Мировым течением — специфические вопросы, требующие вдумчивого подхода и умственной дисциплины. Женщины слишком эмоциональны для этого. Но мы отвлеклись, вы не находите? Так что…
Посторонившись, он приглашающе указал на лестницу.
— Знаете, — сказал я, — вы накопили кучу информации об осях, но самое главное действительно упустили. Сочувствую. Желаете передать через нас послание нашим старшим коллегам? Мы его отвезём, конечно, если у нас получится. Но вряд ли мы можем быть вам полезны чем-то ещё.
Аспид потёр висок, поморщился и сказал:
— Мне действительно было бы удобнее обойтись без мер принуждения. Вы, однако, не желаете внять голосу разума, и придётся действовать жёстче. Мне это добавит работы, но в конечном итоге ничего не изменит. А вашему начальству вы скажете то, что нужно.
— Теперь вы открыто нам угрожаете. Думаете, мы это проглотим?
— Думаю, вы это забудете.
И не успел я осмыслить его слова, как он добавил коротко:
— Взять.
Его подчинённые шагнули вперёд. Стальные наконечники копий вспыхнули красным.
А в следующую секунду флюид буквально вскипел.
Похоже, сработало нечто вроде сигнализации, установленной здесь хозяином. Дом отреагировал на «змеиную» магию, перешедшую в агрессивный режим.
Копейщики пошатнулись, судорожно хватаясь на стены, как будто пол накренился разом, уйдя у них из-под ног. Один из них выронил копьё. Аспид устоял, но его лицо перекосилось от напряжения, зрачки сузились по-змеиному, а радужка пожелтела. На несколько мгновений он выпал из реальности.
Этот шанс я не упустил.
Отпихнув Аспида с дороги, я схватил Хильду за руку и бросился к лестнице.
Ещё трое копейщиков были в холле.
Один держался за дверь, согнувшись. Второй припал на одно колено, опираясь о пол ладонью. А третий застыл на нижних ступеньках — пытался по ним вскарабкаться, очевидно, чтобы помочь своим наверху. Он вцепился в перила, его оскал был страшен, но взгляд осмыслен.
Задвинув Хильду назад, я ринулся вниз. Противник на лестнице попытался ткнуть меня остриём, но его движения были натужно-вялыми, как на дне водоёма. Я перехватил древко и пнул копейщика ногой в грудь. Он смог удержаться пальцами за перила, не завалившись, но равновесие потерял, и мы проскочили мимо него.
Второй, приподнявшись с пола, шагнул мне наперерез, но я просто оттолкнул его. Он упал. Копейщик возле двери тоже сделал выпад, целя наконечником мне под рёбра. Проткнул бы насквозь, наверное, если бы не его заторможенность. Уклонившись, я хуком слева отправил его в нокдаун, и распахнул дверь настежь.
Мы выскочили во двор. На асфальт лёг свет из прихожей.
«Птеродактили» возмущённо орали, хлопая крыльями. Тоже, видимо, офигели от здешней магии. Мы шарахнулись от них и рванули к аэрокару.
Фон вокруг дома вновь болезненно дёрнулся. В этом всплеске почудилось «змеиное» эхо. Видимо, Аспид, придя в себя, глушил сигнализацию.
Прыгнув на сиденья, мы захлопнули дверцы.
Флюид бурлил, корёжа пространство. Мы словно оказались в телекартинке, искажённой помехами. Очертания дома смазывались. Зернистые полосы серой мглы прошивали двор, крошились на искры-пиксели. По асфальту вилась мерцающая позёмка.
Я потянул штурвал. Машина приподнялась, но тут же перекосилась. Мотор обиженно взвыл, затем поперхнулся. Нас вело в сторону и болтало.
Копейщики оклемались. Один из них перепрыгнул через порог, отвёл руку для броска, и я рефлекторно качнул штурвалом.
Машина клюнула носом. Копьё, багряно сверкнув, чиркнуло по крыше. Аэрокар конвульсивно вздрогнул, будто его стошнило.
Штурвал заклинило. Я рванул его со всей дури. Нас зашвырнуло вверх — так резко и мощно, что сознание на миг помутилось. Мы подскочили сразу метров на пятьдесят.
Управление почти не работало. Терзая штурвал, я кое-как развернул машину, толкнул рычаг. Уйти в «акварель» возможности не было — я просто хотел ускориться, чтобы нас не догнали.
Но скоростной рывок не удался.
Рычаг скользнул вхолостую, без всякой пользы. Мы дрейфовали в сторону от именья, как щепка на поверхности озера.
Передвинув рычаг в исходное положение, я попробовал провести диагностику через флюидный контур — безрезультатно. Я больше не чувствовал машину, как раньше, хотя мы держались в воздухе.
Со двора взлетели два «птеродактиля».
Постройки внизу окутались серой дымкой, которая завивалась спиралью и чуть заметно светилась.
Я осторожно повёл штурвалом. Тот реагировал еле-еле.
Один из ящеров, описав дугу, приблизился к нам. Он был вполне различим — флюидные тени вокруг него наполнились лунным светом, и силуэт теперь прорисовывался в ночной темноте, серебристо-призрачный. Красновато мерцали его глаза, отчётливо рдели наконечники копий.
