Решение офицера (СИ) - Гришин Алексей

А разведчики очищали им дорогу. Это легче было сделать ночью, но с рассветом проходила смена постов. Тот, кто организовывал охранение, свое дело знал. В темноте войска в лес не войдут — их будет слышно издалека. А с рассветом пройдет смена караула и, если с прежними охранниками что-то случится, будет поднята тревога. Маршруты отхода известны, отработаны, ищи тогда банду по всему лесу, весели птиц и зверей! Было уже такое, пытались амьенцы разгромить лесных молодцов. Смешно. Да и пост у деревни, если что, предупредит — туда посланы местные, добегут до лагеря быстрее ветра.

Примерно так рассуждал главарь банды не зная, что те трое, кто должен следить за деревней Виньякур, давно уже никуда не смотрят — разведчики сержанта Тома, как положено добрым сынам церкви, закрыли им глаза. После того как перерезали глотки.

Разбойники на постах вокруг лагеря, сменившие ночную вахту, тоже недолго наслаждались красотой утреннего леса.

Это очень трудно — подкрасться ночью почти вплотную к секрету, где дежурят опытные бойцы. Подкрасться тихо, так, чтобы не выдать себя ни шорохом, ни громким дыханием. Но еще труднее лежать неподвижно на прелой сырой листве под нескончаемым ледяным дождем, сжимая зубы от холода и боли в затекающих мышцах, но обязательно сохранить подвижность. Чтобы в нужный момент напасть. Внезапно, не дав возможности не то что оказать сопротивления — просто понять, что лихая бандитская вольница кончилась. Вместе с самой грешной жизнью.

На лесной поляне командир разведчиков инструктировал командира Первой роты. Капитан инструктировал лейтенанта — что может быть естественней? Если забыть, что офицеры ровесники, оба командиры рот, но капитан командует разведчиками, а виконт де Тюренн, сын маршала, — простыми пехотинцами и ждать ему следующего звания — как второго пришествия Спасителя! Шанс, несомненно, даст война, но война, а не это непотребство, недостойное истинного дворянина! Гулять по лесам, резать обнаглевшую чернь — что за дело для него, мечтающего о славе и наградах?! Гнев звенел в висках, пальцы судорожно сжимали эфес, зубы скрипели от гнева!

Но был приказ — уничтожить банду. И именно так, как скажут. В данном случае — вот этот капитан. Впрочем, говорит он довольно связно. Да хотя бы и бредил — приказ должен быть выполнен!

Наконец, все готово. Задачи командирам поставлены, доведены до каждого солдата, и четыре взвода в некоем подобии строя, а как его удержишь в лесу, начали движение. Лейтенант с первым взводом. Где остальные — не понять. Ну да их ведут разведчики, Бог даст, не заблудятся. Вот слева слышен… а, да даже уже и виден второй взвод. Справа должен быть третий, но где он — демон его знает! В этой чаще ни разглядеть, ни услышать ничего метров за сто. Подождать, выровнять линию? Да ладно, этим олухам, что сейчас дрыхнут в шалашах, и двух взводов хватит!

Вот она, поляна. Вперед, бей кого увидишь, пленных не брать!

Но что это? Грязное мужичье выскакивает с оружием, организует строй! Пусть сонные, но, оказывается, каждый знает свое место, никакой суеты, бестолковой беготни. И их больше! Двух отставших взводов как раз и не хватает для грамотной атаки. В результате нет никакого правильного боя — началась та самая резня, о которой рассказывали старики и которой, как надеялся лейтенант де Тюренн, ему увидеть не придется.

Лицом к лицу, глаза в глаза, ненависть против ненависти! Крики азарта и боли, хруст костей и кровь, кровь, кровь… Какое руководство, какое командование? Убивай! Или будешь убит.

Лейтенант не видел, как в эту мясорубку втянулись подошедшие взводы, как начали разбегаться наиболее сообразительные бандиты. Только далеко убежать не получалось — два взвода разведки, расположившись в лесу вокруг поляны, перехватывали таких и хладнокровно убивали — пленные сегодня были не нужны.

Лишь небольшая группа побежала в болото. Огромный бандит повел ее уверенно в самую топь, но почему-то никто не тонул, шли спокойно, все дальше удаляясь от схватки, в которой, теперь уже было очевидно, гибла банда. Богатая, сильная, обученная. Уже бывшая.

Пьеру Малышу доверяли — он знал болото как свои пять пальцев. Вот вышли на островок, короткий отдых и снова вперед. Вперед из последних сил, наплевав на усталость, стертые мокрыми башмаками ноги. Кто-то оступился? Тонет? Все равно вперед — или выбирайся сам, или прощай, боевой друг. Главное — выйти из болота до темноты — тогда они спасены. Только Пьер Малыш знает, где они выйдут, а без этого их искать можно долго. И бесполезно.

Через пару часов беглецы уже не представляли, где находятся, потом потеряли счет времени под серым небом, под мелким нудным дождем. А потом и думать сил не осталось. Механически переставляли ноги в чавкающей мари, а иногда и вовсе бредя по пояс в воде.

Вот, наконец, видны сосны, значит, там песок, значит, дошли!

Пусть всего пятеро, но дошли, выбрались! Остались последние метры, Пьер взял главаря под руку, помогая добраться. Точнее, обозначая.

Свистнули три стрелы, трое рядовых бандитов схватились за оперенья, в тщетной попытке вырвать из груди смерть, и упали в вонючую трясину, ставшую их могилой.

Только главарь… Он оказался слишком быстр, слишком сообразителен. И он не желал сдаваться живым.

С шелестом вылетел из ножен тесак, рванулся к горлу… и уперся в железную руку Пьера.

— Ты? — главарь все понял мгновенно. — Сволочь!

И, перехватив кинжал левой рукой, воткнул его в печень Малыша. Сейчас он умрет, и можно будет освободиться из железной хватки, доделать дело, всех обмануть — сбежать на небо от этих ненавистных… Не вышло — жизнь слишком медленно уходила из большого, сильного тела агента. Когда Ажан подбежал, «Тихий» был еще жив. Но сил хватило только чтобы прошептать:

— Ты обещал…

Глава XIII

Молодой барон де Безье с супругой обедал у своего тестя. Милый семейный обед на троих, за столом прислуживала экономка шевалье де Ренарда. О том, что эта милая женщина греет хозяину не только обеды, знали все, но обсуждать, а уж тем более осуждать личную жизнь немолодого вдовца никто себе не позволял. В конце концов, человек богатый, детей в люди вывел, наследством обеспечил — имеет право. Тем более что все выглядит благопристойно — экономка ведет дом, в господские разговоры не влезает, да даже за стол с ними не садится, входит в гостиную только когда нужно. Может быть и чуть чаще, чем нужно, но так она же для гостей старается, чтобы было удобно, вкусно, и это, а, комфортно! Жюстин недавно узнала это слово и старалась пользоваться им как можно чаще, даже в мыслях — очень оно ей понравилось.

Когда экономка внесла десерт, молодой барон говорил о том, что уже через день они с супругой выезжают в Безье и настаивал, что заем, полученный от тестя, надо везти с собой. Потому что, во-первых, жалко платить комиссию банку, а, во-вторых, надежность амьенских банкиров вызывает вопросы — были уже задержки в оплате их векселей. А на дворе весна, если деньги сейчас не пустить в дело — до осени они будут лежать без движения, что есть прямой убыток.

— Ну что может случиться? — горячился барон. — Слава Богу почти месяц, как ни одного нападения! Сломали, наконец, бандитам хребет, так сколько можно сидеть и бояться, когда надо зарабатывать? Да и не собираюсь я ехать без охраны — поедем с караваном, да, обычным, но ведь охраняемым! А о том, что с нами три тысячи экю будет, ну кто об этом узнает, кроме нас троих? Выедем из Пикардии, сразу положу их в банк и дальше без охраны, но и без денег, налегке, домой! — азартно, так, что все было прекрасно слышно стоявшей за дверью Жюстин, настаивал де Безье.

И убедил! Во всяком случае, когда экономка вошла в гостиную в очередной раз, она услышала от де Ренарда: «Хорошо, согласен, но ради Бога, будьте осторожны! Вдруг в лесах еще кто-то остался».

— Обещаю, шевалье, все спрячем в тайники нашего экипажа, так, что найти можно будет, лишь разрубив его в щепки, — по титулу, чтобы польстить, и с огромным облегчением ответил барон.