Дочь творца стекла (ЛП) - Брайсленд В.

— Аллирия? Как мост Аллирии?

— Он назван в ее честь, — он посмотрел в окно в сторону Портелло. Риса дала ему минутку, чтобы он снова начал. — Ниволо молился Муро и Лене. Они услышали его и послали Аллирию помочь ему. Она взяла символы короля, Оливковую корону и Скипетр с шипами. С ними она создала великую магию, чары, что сложнее всего, что мы знаем. Она из символов власти сделала их тем, что защищало и объединяло город, пока жили люди, чтобы защищать город.

— Как? — Риса едва могла сдержать нетерпение, хотела услышать больше, хотя не знала, почему.

Феррер дрожащей рукой снял очки и моргнул.

— Думаешь, Кассамаги только зачаровывают игрушки и домашнюю утварь? Мою казу заставляли учиться такому почти восемь веков. Но мы не знаем, как она сделала это, хотя знаем, что она сделала. Она зачаровала корону и скипетр так, что они дарили королю долгую жизнь и здоровье при условии, что правитель не разлучался с ними надолго. Важнее было то, что они давали ему право на власть, которую могли дать только семь семей Кассафорте.

— Семерка, — выдохнула Риса.

— Да, они стали Семеркой, — старый казарро вздохнул и вернул очки на нос. — Тогда это были семьи шести мастеров. И моя семья, конечно, известная знаниями. Они должны были оставаться верными Кассафорте и королю. Только они могли передать корону и скипетр избранному наследнику. Правителю, который не мог даже коснуться их без их согласия. И если все семьи были согласны, что король переступает границы, они могли убрать его с трона.

Риса была очарована и забыла, что было вокруг.

— Ритуал верности создала Аллирия?

— Она создала семь рожков и вложила в них магию. Ритуал — часть равновесия схемы, — объяснял старик. — Семь семей получили важный долг. Но они за это получили две награды. Первая — семь островов, на которых они построили казы. Город рос вокруг замка и между казами.

— А вторая награда?

— Пока семь семей исполняли ритуал верности каждую ночь, они могли исполнять маленькие чары в своем ремесле, как чары защиты у зданий Портелло или в окнах твоей матери, или чары обучения Катарре, или новинки моей казы. Когда среди их внуков установилась Тридцать, им тоже дали привилегии.

— Но чары не такие маленькие, — возразила Риса. — Они чудесные.

Феррер покачал головой.

— Многие согласны с тобой, но это просто трюки. Твой отец работает с печами. Подумай о магии Аллирии как о ревущем огне внутри, ярком, как солнце. Она могла творить чудеса. Она видела и говорила с людьми издалека, поднималась в воздух как феникс. Она создала рожки, которые заглядывали в сердца тех, кто пытался играть на них, чтобы только правильный человек или сам король мог заставить их звучать. По сравнению с ее силой, чары, которые ты считаешь чудесными, просто искры от огня. Что бы ты ни изучала в инсуле, они незначительны.

Риса замерла на миг. В карете Кассамаги было почти не слышно гул улиц снаружи.

— Я ничему не училась в инсуле, казарро.

К ее удивлению, старик улыбнулся.

— Ах, да. Тебя не выбрали, верно?

Она кивнула.

— Боги сказали, что я там не нужна.

— Возможно, так и есть, — ответил он. Она посмотрела на него с такой враждебностью, что он хрипло рассмеялся. — Не обижайся, юная казарра. Инсулы для многого хороши, но они не спасли Портелло и Диоро прошлой ночью.

Она тут же устыдилась. Феррер не хотел обидеть.

— У меня есть друзья, — робко сказала она, — которые говорят, что инсулы просто дают занятия для детей Семи и Тридцати.

Уголки рта Феррера приподнялись.

— Между нами, твои друзья недалеки от правды. Инсулы важны — они учат многому, воспитывают, делают детей независимыми от домов, чтобы они не стали соперничать за власть в доме. И я много раз проиграл в ставках на их турнирах в бочче. Но не всему важному учат в их стенах, — Риса задумалась над его словами. — У нас есть дело серьезнее для обсуждения. Твои родители в замке. Мой наследник, отправившийся вместо меня, тоже там. Все главы каз в замке. Я не хочу тревожить тебя, кроха, но подозреваю, что их держат там против воли.

— Они — заложники, — подтвердила Риса, радуясь, что могла сказать это кому-то. — Я узнала вчера, — Феррер потрясенно вдохнул, и она кивнула и рассказала ему о послании матери с шифром.

— Умная женщина послала весть, — выдохнул он и добавил через миг. — И умная девочка заметила это.

— Принц хочет, чтобы казы пали. Почему? — Риса понизила голос, хотя знала, что снаружи никто их не подслушивал.

— Потому что главы домов или некоторые из них не хотят отдавать ему Оливковую корону, — хрипло сказал Феррер. — Они не согласны отдавать ему корону, и это злит принца. Он будет ждать, пока семь каз по одной оторвутся от пакта Аллирии. Потом он сможет назначить семь других семей на их место — семь из Тридцати, которые из благодарности отдадут ему корону.

— Он злой!

— Его поступки — кошмар. Они нарушают ритуал верности и то, чему он должен мешать, — слюна летела с губ старика от обвинения. В карете стало тихо. — И мы все в опасности, ведь принц станет уничтожать нас, которые могут защитить казы. Потому, дитя, тебе нужно не выделяться. Кто-то вне казы знает, что отец учил тебя дуть в рог?

Смешок Рисы был чуть громче дыхания.

— Отец не стал бы учить женщину ритуалу, — сказала она. — Для него это немыслимо.

— И у многих других. Это устарело, да. Но это сработает как твое преимущество. Нужно не даваться принцу. Новый казарро Буночио, Басо, просто мальчик, который остался ночью в казе, а не в инсуле. В Катарре старик протрубил в рог, больной дядя казарро. И мой дом… я не защитник, дитя. Я слишком стар.

Риса хотела возразить. Но она смотрела на хрупкого старика, с достоинством сидящим напротив нее, укутавшимся в одежду от ветра. Она поняла, что он говорил правду.

— Мы все очень хрупкие, — сказала она.

— Да, — согласился он. — Как стекло, — он опустил ладонь на ее руку. — Многие хотят, чтобы мы пали. Тридцать домов жаждут повышения. Не все они будут не верными, — добавил он. — Но хватит и семи. Будь осторожна, дитя. Ты должна быть осторожной!

19

У каждого предмета есть изначальное предназначение. Благословления богов это только усиливают.

— из вступления к «Мольба: первый год обучения посвященного в инсулу»

После жаркой кареты ветер с моря был как прохладная ванна. Запахи улицы ударили по носу Рисы, звуки толпы ударили по ушам. Цветы и фрукты торговцев с площади, камни грелись на солнце, запахи вод каналов — все это смешивалось в едкий аромат. Она едва ступила на площадь, и карета Феррера поехала, его команда двигалась на восток. Она смотрела старику вслед с сожалением. Он казался одним из немногих ее союзников.

— Казарра, — шепнул голос. Риса удивилась и обнаружила ладонь Камиллы на своем запястье. Мило стоял с другой стороны, тихий и внимательный. Она забыла, что стражи были близко. — Я хочу попросить об услуге.

Камилла нервничала, и Риса встревожилась.

— Что-то не так?

— Нет. Мой… Амо тут, и он хочет знать, может ли он…

Камилла пыталась подобрать слова, Риса посмотрела на нее. Возлюбленный девушки стоял в паре футов от них.

— О, он хочет посетить наши мастерские? Маттио не будет против.

Камилла покраснела и смутилась.

— Это не все, казарра. Амо прогнали, когда он не вернулся к мастеру прошлой ночью. Мы так спешили вернуть тебя сюда…

— О, нет! — Риса поняла. Его увольнение было ее виной. Амо посмотрел на землю.

— Я не могу ни о чем просить, казарра, но если можно… — Камилла прикусила губу.

Мило заговорил:

— Казарра имеет право нанимать любого, кого выберет.

Риса ощутила укол раздражения. Она знала обязанности казарры. Она опустила руку на ладонь Камиллы.

— Я в долгу перед Амо, он помог вчера. Отведи его к Маттио. Если Маттио посчитает, что он может помочь, пусть остается. Пока отца нет, им нужен умелый мастер.