Под чёрным солнцем (СИ) - Ворон Ярослав

— Одна я, получается, случайно в Лесные Сёстры попала?

— Ну да, твой папа «случайно» встретил на улице фею, как же! Даша при нём малыша буквально из-под колёс грузовика выхватила. Откуда бы иначе ему было знать, что Даша — фея?

— Да-а? Папа мне ничего не рассказывал, — удивилась Лейла.

— Ну так я рассказываю! В общем, больше помогать надо, только… — фея Воды на секунду задумалась, — только именно ради самой помощи, а не думать при этом, будет тебе новая ученица или нет, понимаешь?

— Понимаю. Это как у Незнайки было, да? Совершить три хороших поступка, не думая о вознаграждении?[2] Кстати, а ты-то не думаешь учениц брать?

— Именно, — кивнула Лариса. — А мне учениц брать не стоит, то есть приметить кого-то я, конечно, могу, но посвящать должна Алина, иначе такая ученица потом не сможет ходить между мирами, — она взяла зазвонивший телефон и где-то минуту слушала, а затем, сказав: «Поняла. Вопрос снят, не беспокойся», отключилась и гневно выдохнула:

— Ч-чёрт! Влипли мы с Машиным папой! То есть не с ним, а с этой дурой, которая на него наехала. Кирилл сначала свою базу посмотрел, нашёл этот номер, а там такая фамилия! То есть я передаю именно так, как Кристине было сказано, саму фамилию он даже назвать побоялся, говорит, что Артуру ещё мог бы «по секрету», а Оксане с Кристиной — ни-ни! Такие верхи, что простому адвокату и близко не подойти, не то что правды доискаться!

— А с непростой антикваршей он что, не знаком? — сообразила Лейла.

— Аминь глаголешь, подруга! Из наших он знает только Артура и Нату, ну и Лёню с Белочкой, понятно. Кстати, Машу тоже пока просвещать не торопись, знакома девочка с половиной Лесных Сестёр — и достаточно. Да, какого цвета моя зажигалка? — Лариса повертела в руках названный предмет.

— Хочешь проверить, получается ли у тебя стирать память? Нет, не получается. Жёлтого, я прекрасно запомнила.

— В том-то и дело, что жёлтая была месяц назад! — победно вскинулась фея Воды. — Сейчас — синяя, — она положила зажигалку на стол.

— Действительно, синяя… Лара, ты что, можешь создавать ложную память?

— Не «создавать». Переставлять! Жёлтая зажигалка у меня в руках — это тоже из твоей памяти, но я поменяла местами этот кусок с сегодняшним.

* * *

«Зачистить, что ли, всех свидетелей?» — подумал было Сергей Николаевич. — «Да ну, что за глупости в голову лезут! У нас не Америка, где показания свидетелей что-то значат. Точнее, не американские детективы — просьба, как говорится, не путать с реальной Америкой», — поправил он сам себя. — «У нас как высочайше повелено, так и будет! Не было никакого наезда на пешехода в этом месте и в это время, понятно?» С патрульными милиционерами он говорил лично, не только приказав им молчать, но и пообещав с понедельника внеочередные звания и перевод на другой участок, чтобы их не пытались донимать назойливые журналисты, а врачи «скорой» не видели самого наезда, да и не до номера машины им небось было. Запись с единственной камеры, зафиксировавшей происшествие, тоже стёрта по его распоряжению. Девочка? Была в таком шоке, что наверняка ничего не запомнила. Некоторое беспокойство вызывала только «ведьма», бросившаяся к сбитому Викой пешеходу.

Вика… Дочку ему было жалко — в клинике неврозов сейчас лежит, и не «спрятал» он её, а действительно неладно с девочкой. «Вот так и пристрелил бы эту её подружайку!» — Сергей Николаевич с ненавистью вспомнил болтушку Лильку, постоянно вешавшую Вику на телефоне и никогда не принимавшую во внимание робкое «я за рулём». — «Хотя эта даже из гроба небось названивать начнёт».

Чиновничий профессионализм не подвёл его — поставив себе цель замолчать случившееся, он учёл действительно всё. Единственное, что не пришло, да и не могло прийти ему в голову, — это поинтересоваться здоровьем жертвы телефонной наркомании дочери и предложить помощь. «Беспредельщиком», как предположила Лена, Сергей Николаевич на самом деле не был, но, будучи очень высокопоставленным чиновником, он мыслил не людьми, а населением, давно разучившись видеть за абстрактной «человеко-единицей» живого человека.

* * *

Посоветовав Ларисе «в случае чего» звонить Кириллу Алексеевичу, Алина сказала ей кодовую фразу, означавшую «звонит свой», но в лицо ни одну из фей Воды адвокат ещё не знал, поэтому девушка, якобы случайно пристроившись за ним на кассе в супермаркете, без помех залезла в его память. Ага, вот и строчки на дисплее — белый «Рендж Ровер», и тот самый номер. Владелица машины — некая Бежецкая[3], зовут Виктория Сергеевна.

Фамилия Ларисе ни о чём не говорила, поэтому она продолжала шерстить память адвоката — не просто же так перепугался человек! Ах, вот мы кто… Да уж, заместитель министра внутренних дел — это персона. И, что самое паршивое, персона, наверняка привыкшая решать все вопросы не деньгами, а властью — пресловутым «административным ресурсом». «Будь Машин отец милиционером, может, и помог бы такой начальник — званием там, должностью, пенсией…» — подумала девушка. — «Но обычные-то люди — не его подчинённые, и он не может просто взять и небрежным росчерком отписать им бумажку с барского плеча. А раз нельзя сунуть Илье Васильевичу денег из государева кармана, то для большого начальника это означает «вообще нельзя помочь» — когда это большие начальники лезли за деньгами в свой карман?»

Она расплатилась за пакет кофе и поехала на работу. «Интересно, что сам Бежецкий думает по этому поводу? Но одной мне к нему не приблизиться, нужен Артур — или, может быть, Лёня? Тьфу ты!» — Лариса еле успела затормозить на красный свет. — «С кем поведёшься, от того и наберёшься! Не думай за рулём об этой Виктории, не то сама в такую же превратишься!»

«Ладно, не горит пока», — сидя в кабинете с чашкой кофе, она ждала ещё одного знакомого нумизмата. — «Так, сегодня воскресенье, мы с Казимиром Чеславовичем работаем до трёх, и Кристина тоже, а потом — к девочкам на первый юбилей. То есть Динаре позавчера исполнился месяц, а Оле только завтра будет, просто день сегодня удобный».

* * *

— Евгений Вячеславович? Доброе утро, это Елена. Простите, вы сейчас не заняты?

— Нет-нет, у меня выходной, — хирург, конечно, очень надеялся ещё раз увидеться с феей и помнил слова своего учителя: «Ты с ней ещё встретишься», но не ожидал, что она выйдет на связь уже на следующее утро.

— Извините, вы не могли бы справиться о состоянии Талаева? Ну, вчерашнего? От меня, скорее всего, просто отмахнутся, тем более что воскресенье, а вам скажут, вы же оперировали.

— Да, конечно! Вам перезвонить потом?

— Мне ещё деньги нужно вам оставить, не сообразила вчера. Можно будет встретиться?

— На уход и реабилитацию? («И здесь Иван Алексеевич попал в точку!»)

— Ну да.

— Скажите, а вы можете появиться у меня примерно в двенадцать? Я один живу, никто не помешает.

— «Появиться»? — чувствовалось, что девушка усмехается. — Хорошо, появлюсь, но можно я буду не одна?

— В смысле с другой Лесной Сестрой? Конечно.

— Вы уже знаете, кто я такая? Хм, тогда тем более надо поговорить. Какой адрес?.. Значит, ровно в двенадцать. Не пугайтесь только, ладно?

* * *

Елена всё же позвонила ещё раз, и было слышно, как она, узнав, что состояние Ильи Васильевича стабильное и через день-два его собираются переводить в палату, с облегчением выдыхает и говорит кому-то в сторону: «Всё в порядке». Подтвердив, что будет ровно в двенадцать, юная фея отключилась, и хирург засуетился, пытаясь превратить свою холостяцкую квартиру в место, пригодное для приёма фей.

— Добрый день! — поздоровалась возникшая будто из воздуха девушка, по виду явно из Средней Азии. Рядом с ней появились Елена… и Маша, дочка Ильи Васильевича! Все трое были в зелёных шёлковых платьях и украшениях с зелёными же камнями, разве что Елена с Машей надели их сравнительно немного, а азиатка была вся в сверкании самоцветов.