Магия тени - Лазаренко Ирина

— Дались им эти эллорцы, — проворчал наместник.

— Так они ж едой не делятся!

— Своей едой, — заметил молчавший до сих пор Кальен.

Хон пару вздохов смотрел на мага, не находя, что возразить, потом обернулся к Олю:

— Этот тоже в городе поселится?

— Он лекарь, — быстро ответил гласник, и лицо Хона немного разгладилось. — Да и вообще… Без Билки мне тяжко придется, и без Шадека тоже. Какой он поганец ни есть, а ведь самые паскудные случаи на себя брал. Всех этих свихнутых, которым для счастья в жизни нужно чуток внимания да пузырек крашеной водички. Но я ж гласник, я не могу им подсовывать водичку, а бить дураков поленом закон не позволяет… Вот чего я буду делать без этих двух поганцев? — Расстроенный маг махнул рукой.

— Так где они, я не понял? — Хон огляделся, словно ожидал, что Бивилка и Шадек выскочат из-под земли.

— Я ж сказал — уехали. — Оль нетерпеливо переступил с ноги на ногу и снова покосился на Дефару. Она по-прежнему не двигалась. — Вернемся в город, а? Вон солнце куда уползло уже, делать тебе нечего, что ли?

От старшины стражи не укрылся быстрый взгляд, который гласник бросил в сторону леса. Хон очень внимательно посмотрел в ту же сторону, но не увидел ничего необычного: кусты бузины и малины, липово-сосновая стена за ними. Потом Хону показалось, будто что-то промелькнуло прямо там, куда он смотрел, — на полвздоха прямо в воздухе соткались очертания половины рогатой женской головы — расплывчатые, будто начертанные на водной глади и тут же растворившиеся в ней.

Старшина стражи зажмурился и вновь уставился в то же место. Разумеется, ничего там не было! И правда что ли, нежаркое осеннее солнце голову напекло? Или прав был померший год назад городской целитель, когда уверял, что от беспокойств и тревог человека поражают всяческие недуги, от которых блажится различное непотребство?

— Поехали, — буркнул Хон и еще раз посмотрел на подлесок.

В «тревожные недуги» ему, здоровому и крепкому мужчине, верить было стыдно. В половину рогатой головы, призрачно парящую над поляной, — тем паче. Потому старшина стражи решил, будто ему что-то привиделось.

— Ыч, ты за нами не иди, — торопливым шепотом наставлял тролля гласник, — подсоби пока Дефаре, сделай, чего она попросит, хорошо?

— Чародею помогащая, — уперся тролль.

— Ты видишь, что тут творится? — придушенно взвыл Оль. — Дай хоть наладиться заново, сообразить, как вдвоем со всем разбираться будем! Потом, быть может, уже и тебе занятие отыщем. Мне нынче все одно не до того, нужно с полем разобраться, а то…

— Да я разобрался уже. — Хон закатил глаза. — Сколько ж можно ждать, пока ты в своих книжках накопаешься? Нет времени, работа стоит.

— Как это ты разобрался? — повысил голос Оль. — Там магические непотребцы, их дубиной не прогонишь! Наперво нужно сообразить, что за дрянь шалит, — вот, к слову, Дорал подсказал одну мыслишку. Затем надобно подготовить воздействие, к которому у дряни восприимчивость, выбрать время, когда она снулая и вялая. А может, и вовсе не трогать это поле до весны, а другое засеять, которое под угомоном…

— Несешь дурь какую-то, — перебил Хон. — Раз гады лунки роют — значит, почти кроты, и нечего тут возню разводить. Воздействия, время, восприимчивость — тьфу! Послал вчера ребят с камышом и горшками — и всех разговоров! С утра ни одна лунка не разрыта заново, все притоптанные стоят!

По лицам гласника и Кальена Хон понял, что с самоуправством, возможно, и поторопился.

— Тихо. — Наместник положил руку на плечо Оля, и тот смолчал, только зубами скрипнул, отвернулся.

— Мы. Едем. На поле. — Ткнул пальцем в тролля. — Ты. Ты знаешь, чего тебе делать. Террий. Если этот… если Хон нас лишил позимнего сева — я не знаю, чего дальше будет.

Сердитым взмахом Оль снял щит с лошадок, и вскоре трое всадников ехали к городу. Оль что-то выглядывал в той стороне, где находились поля, хотя до них еще оставалось полтора-два перехода. Кальен следовал за ним. Наместник придерживал лошадку, поджидая Хона и подавая ему какие-то знаки бровями — не понять, обвиняющие или ободряющие. Все трое, уезжая с поляны, встретились глазами с ночницей и получили от нее едва заметный кивок: справимся, свидимся.

Потом наместник, бросив виноватый взгляд на мага, завернул к городу: с утра его ожидали дела, которые откладывать дальше уже не было никакой возможности. По кивку Хона двое стражников отправились с наместником, остальные вместе со старшиной стражи повернули вслед за магами.

Дождавшись, пока последний всадник отъедет на достаточное расстояние, Дефара шумно выдохнула и принялась ходить туда-сюда по поляне, сильно взмахивая онемевшими от неподвижности руками.

Ыч наблюдал за ней, выпятив губу.

— Ну что, братец троллик, — улыбнулась ночница и остановилась, — раскопаем грязные тайны пожелтевших порталов?

Ыч пожевал губами, перевалился с ноги на ногу и солидно кивнул:

— Раскопащая.

— Не нравится мне это, — решил Кальен, взглянув на поле.

По нему бродили мошукские мужики, разглядывали землю и сильно притопывали по ней. Магические отголоски различались явственно — дикие, неоформившиеся.

Оль спешился на меже, разделяющей поле и закраину вербяного поселка, хлопнул лошадку по шее и вразвалку пошел вперед. Он выглядел совершенно беспечным, только цепкий взгляд внимательно шарил по грудам земли, по людям, по кочкам у межи и редким кустам шиповника.

Кальен подошел, остановился у края нераспаханного поля. Прикрыл глаза, постоял так, к чему-то прислушиваясь. Медленно поднял руку, накрывая горстью нечто незримое. Оль с любопытством следил за Кальеном — такие ухватки были гласнику неизвестны. Ему не приходилось прежде взаимодействовать с самоучками — не было нужды. Оль мало знал про них и про их способы действий — только что самоучка не может использовать дар в полную силу и не знаком с большей частью заклинаний, известных магам, которых обучали в Школе. Зато самоучки охотно работали с магическими Картами, которые тащили из Миров-междумирий подлетки. Отчего-то только теперь Оль сообразил, что толковый самоучка, выбравший собственный путь освоения магической науки, мог бы чем-нибудь да удивить его, городского гласника. А в чем-нибудь — и превзойти. Наверняка.

А что Кальен был толковым и сильным магом — сомневаться причин не было. Он, как обмолвился Дорал, даже порталы умел создавать, а на такое мало у какого самоучки хватало силенок.

— Похоже на призорцев. Или на кикимор. — Кальен открыл глаза и теперь в задумчивости потирал ладони, внимательно разглядывая свои пальцы. И чего он там видит? — На человеческую магию не тянет, на эллорскую тоже.

Люди на поле, увидев магов, прекратили расхаживать, но подходить не торопились, сбились в кучку, шептались, поглядывали исподлобья.

В прежние времена горожане так себя не вели. Раньше гласнику при встрече махали руками, приветливо улыбались, перекидывались шутками или пустыми дружелюбными словами. А волком не глядели и в кучки при его появлении не сбивались. В прежние времена, быть может, прорицательское чутье что-нибудь подсказало бы Олю, но нынче оно молчало, и маг никак не мог свыкнуться с этим. Всякий раз, когда Оль думал про свой дар прорицателя, возникало такое чувство, словно он силился что-то вспомнить и не мог.

— Давай норы поглядим. — Гласник решительно потопал вперед. — Все ж похоже было на мошковиков, только я вчера не понял, с чего бы им копаться на полях. Но ежели Дорал правильно думает, что бесхозные призорцы могли подичать от колыханий этой… как он ее назвал?

— Околоземица.

— Во. Тогда это и вправду могут быть мошковики. И тогда хлопанцы нашему полю настали. Камыши, горшки…

— Я бы не заходил на поле далеко.

— Я бы тоже. И этих, которые по глупости храбрые, — их тоже надо согнать оттуда. Эй, мужики! — заорал Оль и стал махать горожанам, но те лишь попятились на несколько шагов. — На межу сойдите! Сойдите, кому сказал!.. Во, гляди, туточки нора была.