Благие намерения - Лукина Любовь Александровна

Судя по всему, до изъятия «святого письма» из почтового ящика Кирюша работал. На столе (всяких там мольбертов Чернолептовы не признавали) в окружении кисточек, склянок с водой и прочих причиндалов лежала прикнопленная четвертушка ватмана, на котором бледно начинало прорисовываться тоже нечто апокалиптическое: розовый перепуганный толстячок, из которого, разрывая нежную жирную плоть, лезет на свет божий какое-то жуткое шипастое чудовище. Акварель и немножко гуаши…

- Слушай, что вообще происходит?.. - возмущенно спросил Кирюша, бросая тетрадный листок на стол.

Алексей криво усмехнулся.

- А ты разве еще не понял? Конец света. Страшный суд на дворе…

Кирюша задумался. Внешне это выглядело так: замер, задрав клинообразную старообрядческую бороду, и вроде бы принялся высматривать что-то на потолке.

- Нет, - упрямо сказал он, снова обретая некоторую подвижность. - Не понимаю… Погоди! - Он повернулся к Колодникову и сдвинул брови. - Кто сейчас сказал про Страшный суд?.. Ты или я?

- Я…

- То есть ты тоже в курсе?

- Да.

- То есть ты знаешь… - Не сводя пристальных глаз с гостя, Кирюша потыкал пальцем в край стола, где валялось «святое письмо», - что все это… далеко не просто бред…

- Знаю… - сдавленно ответил Колодников. - Потому и пришел…

- Хм… - Кирюша задумчиво скорчил несколько гримас подряд. - И что ты обо всем этом думаешь?

- Чаем угостишь - скажу, - озлившись, буркнул Алексей, и они проследовали на кухню.

Рассказ Колодникова Кирюша выслушал с кислым, брюзгливым видом, насколько можно было судить по левой половине лица. Правую половину он прикрывал ладонью. Поза человека, который стесняется синяка. Потом шумно вздохнул, явил лик полностью и потянулся к своей чашке.

- Кстати, коронку я посадил на место… - сообщил он ворчливо ни к селу ни к городу. - Червонец слупили…

- Что?..

- Коронку, говорю… - Кирюша открыл рот и раздраженно щелкнул ногтем по клыку из желтого металла. - Меня ж в арке этой вашей так с Божьей помощью уделало, что коронка слетела…

Помолчал, посопел сердито. Потом спросил:

- Слушай, Леш, а тебе не кажется, что Господь Бог вершит этот свой Страшный суд несколько однобоко?

- То есть?..

- Что ж он только по одной заповеди-то карает? - Кирюша был явно не на шутку раздосадован непоследовательностью Господа Бога. - А остальные девять?..

- Н-ну… - Такая постановка вопроса, честно сказать, весьма озадачила Колодникова. - Сначала по одной… Потом, наверное, по остальным… - с диковатой улыбкой предположил он - и замолчал, моргая.

- Оч-чень интересно… - язвительно молвил Кирюша. - Это что же тогда выходит? За убийство - сам будешь убит, а за прелюбодеяние?.. Жена, что ли, гульнет? А если холостой?

- Н-ну… - сказал Алексей. - Не знаю.

- И потом! - сквозь зубы продолжал Кирюша. - «Не убий» - согласен!.. Вот они, скрижали, вот она, заповедь! Но где это слыхано - за мордобой карать?.. Да не было никогда в жизни такой заповеди - «Не бей»!.. Или как это будет по-церковному? «Не бий»?..

Секунд пять прошло в растерянном молчании.

- Так что ты хочешь… сказать-то?.. - осторожно прокашлявшись, спросил Колодников.

- Я хочу сказать, что чепуха это все, - отрубил Кирюша. - И «святые письма», и… Короче, никакой это, к черту, не Страшный суд! Тут другое…

После этих его слов Колодников чуть отшатнулся, в глазах затеплилась робкая надежда. Кажется, не зря толкнуло его что-то изнутри - зайти к Чернолептовым.

- Слушай… - зашептал он, резко подаваясь к Кирюше. - А ведь правда… Сам чувствую: что-то тут не то… Ты пойми: я же не против самой идеи Бога… Но всему же есть предел! Кирюш!.. Просек уже что-то, да?..

Кирюша поднялся и, с сомнением покосившись на Алексея, огладил клин бороды.

- Знаешь ли ты, что такое ад? - надменно спросил он.

Тон его Колодникову не понравился. Да и сам вопрос тоже.

- Знаю, - буркнул Алексей. - Сутки там провел…

Кирюша Чернолептов его не услышал. Он мысленно оттачивал формулировку, не желая выдавать ее в сыром виде.

- Ад, - изрек он наконец, - это загробные угрызения совести.

- И что? - не понял Алексей, но опять услышан не был.

- Кипящая смола, котлы, черти с рожками… - задумчиво и в то же время пренебрежительно перечислял Кирюша. - Все это - так, от недостатка воображения… Понимаешь, мы (то есть люди) - это как бы поле боя… пока живы, конечно… Совесть воюет с плотью, а плоть с совестью… Ну, как бы это тебе объяснить? Человеческое тело - все равно что графитовые стержни в ядерном реакторе, оно гасит совесть, понимаешь?.. Стоит лишиться тела, совесть тут же выходит из-под контроля - и пошла вечная агония… Я, кстати, давно уже об этом думаю… Даже пару эскизов набросал…

- И что?.. - еще тише повторил Алексей.

Секунду они смотрели в глаза другу другу. Потом Кирюша нахмурился и, продолжая держать паузу, повернулся к плите. Снял большой чайник и, с сосредоточенным видом подлив в стаканы кипятку, вернул на плиту. Все это он проделал весьма осторожно и замедленно, словно боялся резким движением спугнуть строй формулировок.

- Так вот, арка… - молвил он, подсаживаясь к столу и протягивая руку к расписному заварочному чайничку. - Что там, собственно, произошло?.. Мне кажется, произошло некое мгновенное размыкание связи между телом и совестью. Грубо говоря, совесть сорвалась с цепи и расправилась с телом… Причем тем же способом, каким это тело расправлялось раньше с другими телами…

Приоткрыв рот, Алексей в оцепенении смотрел, как Кирюша Чернолептов с аптекарской точностью добавляет в стаканы заварку.

- Пошел ты к черту! - сказал он наконец от всей души.

- Да нет никаких чертей… - меланхолично отозвался Кирюша, ставя чайничек на место. - Не бывает. Забудь о них… Я тебе говорю: просто срабатывает совесть… А как ты все это еще объяснишь? Сам только что сказал: твоя же оплеуха тебя и настигла… Меня, кстати, тоже…

- А если у человека вообще совести нет?.. - заорал Алексей. - Да тот же Полтина! Тот же Скуржавый!.. Бросит человека на рельсы - и спит потом спокойно!..

- Все правильно… - Кирюша кивнул. - Спит спокойно… Только не потому, что у него совести нет! Совесть есть - просто она подавлена телом… Плотскими желаниями, если хочешь… А тут срабатывает у твоего Полтины в голове (или где он у него там?) какой-то взрыватель, совесть разом высвобождается, предъявляет счет за все…