Сколько стоит корона (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна

Дойл поднял на нее глаза и невольно почувствовал непривычное по отношению к женщине чувство уважения, потому что она пришла к разгадке лишь ненамногим позже него.

 -- Именно, леди. И я полагаю, что все, что мы можем сделать, это, -- он облизнул высохшие губы, -- подыграть им. Вы мне поможете?

Леди Харроу кивнула, в задумчивости прошла вперед -- и вдруг, резко, болезненно вскрикнув, кубарем покатилась вниз с холма.

Все, кто стоял возле коновязей, обернулись, слуга леди Харроу отпустил было ее кобылу, но не успел -- Дойл оказался быстрее и первым опустился на колено возле нее.

После падения кубарем ее прическа растрепалась, лицо было испачкано в земле, платье измазано грязью и травой.

Он неуверенно коснулся рукой ее плеча. Она открыла глаза и застонала.

 -- Что болит? -- спросил он.

Несколько раз всхлипнув, она ответила плаксиво и громко:

 -- Нога. Моя нога. Правая лодыжка как будто в огне.

Под взглядами собравшихся, но не отважившихся подойти Дойл приподнял подол ее платья и ощупал изящную щиколотку, совершенно целую и здоровую.

Сглотнул.

 -- Боюсь, это что-то серьезное, -- сказал он тоже громко. - В лагере есть лекарь.

Рядом было много лошадей, и логичнее всего было бы крикнуть, чтобы подвели одну из них, и усадить леди Харроу. Но вместо этого Дойл спросил:

 -- Отважитесь схватить меня за шею?

Вопрос был не лишним, отнюдь. Но леди Харроу не колебалась и осторожно оперлась на него рукой. Пошатнувшись, Дойл встал и поднял ее на руки.

 -- Милорд... -- пробормотала она неуверенно и бросила взгляд ему за спину, туда, где стояли лошади. Но Дойл сделал вид, что не услышал ее или не понял, и зашагал в сторону лагеря. Спустя несколько десятков шагов леди Харроу как будто расслабилась и стала еще легче. А потом заметила:

 -- Милорд, за вашей спиной стояло несколько десятков крепких лошадей.

Дойл приподнял бровь и уточнил:

 -- Правда? Я совершенно о них забыл. Вы сами как-то говорили, что мужчины плохо замечают мелочи.

Ее губы дрогнули в улыбке, и Дойл, не выдержав, улыбнулся ей в ответ.

В шатер он занес ее таким образом, чтобы это увидела как минимум половина лагеря -- иначе весь спектакль был бы бессмыслен.

Опустив за собой плотную ткань и положив леди Харроу на высокий чистый тюфяк, он подозвал старого лекаря и сказал:

 -- Осмотришь ее и скажешь, что она серьезно повредила ногу. Как -- сам придумай, но смотри -- ничего опасного, чтобы через пару дней она снова могла сесть в седло.

Старик нахмурил кустистые брови:

 -- Лекарство -- не шарлатанство.

 -- Считай, что ты лечишь сейчас целое государство. И не проболтайся, старик.

Дойл отцепил от пояса небольшой кошель и протянул его лекарю. Тот колебался недолго, взял, внимательно изучил содержимое и спрятал в сумку на бедре.

 -- Ради государства, милорд, я сделаю все, что нужно.

Дойл кивнул и подошел к леди Харроу.

 -- Простите, леди, но теперь я должен буду вас оставить.

Она улыбнулась:

 -- Не совсем. До выезда охоты еще как минимум час, а вам нужно убедить всех, что вы остались со мной. Для достоверности вам стоит побыть здесь еще несколько минут, и только после этого послать к его величеству слугу с печальным известием.

 -- Вы непозволительно умны для женщины, леди, -- сказал Дойл и сел на тюфяк, у нее в ногах. Сейчас оставалось просто ждать.

Глава 14

Ожидание было недолгим. Спустя несколько минут Дойл кликнул слуг и отправил одного -- с короткой запиской королю, а другого -- за кем-нибудь из теней, а тем временем прикрыл глаза и погрузился в размышления. Король -- плохая приманка, слишком уж ценная. Но иначе было поступить нельзя -- в этот раз судьба благоволила ему и помогла угадать намерения заговорщиков, в другой раз она может быть не столь любезна.

Леди Харроу молчала и не мешала его мыслям -- и в какой-то момент он почти забыл о ее присутствии. Когда пришел темноволосый худощавый Терранс в обычном облачении тени, Дойл сразу же поднялся ему навстречу.

-- Вызывали, милорд? -- поклонился Терранс, опуская с лица кусок ткани, которым обычно прикрывал нос и подбородок.

Дойл кивнул, постучал пальцем по рукоятке меча и произнес:

 -- На сегодняшней охоте его величеству будет угрожать опасность. Возможно, это будет выстрел в спину, возможно -- перед его конем упадет дерево.

Терранс нахмурил брови.

 -- Милорд, мы защищаем короля ценой собственных жизней и не будем колебаться, если будет нужно умереть за него. Но если вы знаете об опасности, возможно, стоит встретить ее в более подходящем месте, чем дикий лес?

 -- Это звучит как сомнение, -- заметил Дойл серьезно. -- И я не желаю его слышать, -- потом, подумав, добавил: -- отменить охоту не в моей власти. Поэтому я хочу, чтобы вы были предельно внимательны -- все вы.

Терранс поклонился и вышел из лекарского шатра -- с тем, чтобы вернуться спустя десять минут. Его лицо было невозмутимым, но глаза блестели слишком ярко для обычно равнодушной ко всему бесчувственной тени.

 -- Милорд, -- из-за повязки на лице голос прозвучал глухо, -- у меня осталось только двое людей. В обед кто-то... по-видимому, кто-то подсыпал дурной травы в вино, которое нам подали в обед.

 -- Все живы?

 -- Да, все. Но они не могут ехать.

Вместо волнения или страха Дойл ощутил какое-то спокойствие. Действительно, глупо было бы думать, что тот, кто решил вывести из строя его, забудет о вечно настороженных стремительных тенях.

Нужно было идти с этим к Эйриху -- отговорить его, остановить любыми средствами. Но вдали уже прозвучал рожок, громче залаяли собаки, заржали кони -- охота была готова выдвигаться в путь.

 -- Не спускай с короля глаз, -- велел Дойл и, когда Терренс поспешил к Эйриху, обернулся к лекарю: -- Не позволяй сюда никому входить до моего возвращения, старик.

 -- Храни вас Всевышний, -- раздалось сзади. Дойл обернулся, встретился с леди Харроу взглядом, кивнул и ответил:

 -- Пусть он хранит короля, -- и вышел через разрез в задней стенке шатра. Слуги уже не бегали тут и там -- проводив господ, они наверняка попрятались по укромным местам, чтобы потискать подружек, вздремнуть, перекусить или раскинуть карты.

Дойл огляделся, убедился, что его никто не видит, и зашагал к коновязи, настороженно оглядываясь. Его жеребец так и стоял с краю -- расседланный и вычищенный. Конюхов тоже было не видно, поэтому седлал он сам -- не так быстро, как хотел бы и как требовало взволнованно стучащее сердце, но не медленнее, чем это сделал бы любой рыцарь.

 -- Милорд? -- он резко обернулся и невольно испытал облегчение -- слугой, которому не сиделось где-нибудь в тиши и тени обозных телег, был Джил.

 -- Помоги сесть, быстро! -- велел он, и мальчишка неуклюже подсадил его в седло.

Дальше была короткая скачка на пределе возможностей. Он отставал от охоты на четверть часа, не меньше, а король был под защитой только трех теней. Конь храпел, его морда покрылась пеной, но вскоре впереди стали слышны выкрики людей, проклятые рожки и бешеный лай. Дойл придержал коня и поехал тише. Эйрих должен быть глубоко в лесу -- впереди всех. Или, наоборот, в стороне -- в поисках личных подвигов. Дойл напрягся, пытаясь сделать выбор. Что предпочел Эйрих в этот раз? Возглавить своих подданных? Или отправиться на поиски приключений и покрыть себя славой?

Сжав ногами бока коня, Дойл устремился на ту поляну, на которой утром тени едва спасли Эйриху жизнь. Он достаточно знал брата, чтобы понимать: тот захочет закончить начатое. До поляны было недалеко -- уже впереди показался густой орешник, отделявший ее от общего лесного массива, как Дойл увидел впереди шевеление. Не на поляне -- а в кустах. Обнажив меч на два пальца, Дойл подъехал еще ближе.