Ректор по семейным обстоятельствам - Никитина Анастасия

Я подняла голову и поняла, что только что упустила последний шанс узнать, кто стоит за этим наглым покушением. Очнувшийся горбун воспользовался тем, что и я, и чернак глазели на мертвецов, и уже на большой скорости поворачивал за угол, а на плече у него болтались обе антимагические сетки.

Я глухо выругалась.

— Что им было надо?

— Ифит их знает, — я разочарованно пожала плечами и, погасив уже ненужное в рассветной серости осветительное плетение, протянула чернаку руку. — Рагетта.

— Никс.

— Чудные у вас имена.

— Нам ваши тоже чудными кажутся, — ухмыльнулся он.

— Тоже верно.

— Ладно, Рагетта, пора мне.

— Что, даже вина не выпьешь? — удивилась я, но, взглянув на розовеющий край неба, кивнула. — Да, ты прав. Поздно уже.

— Скорее рано, — снова хмыкнул он.

— Тогда в другой раз.

— Всегда рад.

— И когда будем пить за спасение невинной девы?

Похоже, меня нагнал отходняк после схватки — расставаться с веселым чернаком совершенно не хотелось.

— А как встретимся, так и будем. Я у Адама не в первый раз был и, думаю, не в последний. Это дебет с кредитом не сходятся, а человек с человеком всегда сойдется.

Я расхохоталась, а он, взмахнув рукой в знак прощанья, развернулся и быстро зашагал к центру. Отсмеявшись, мое повеселевшее высочество снова взглянуло на занимающийся рассвет и почти бегом понеслось на портальную площадь. Если я хотела поспать хоть пару часов, прежде чем снова воевать с неугомонными студиозами, мне стоило поторопиться. А кто такой таинственный чернак, я все равно узнаю. И не важно, что лица его я практически не видела. Случайных людей в трактире «У наемника» не бывает. Кто-нибудь да сможет рассказать Рагетте, что за ловкий переселенец вдруг пристрастился к кислому вину Адама.

ГЛАВА 9

Сюрприз с небес

Утро началось с безумного грохота. Я подскочила с постели и, путаясь в подоле ночной сорочки, вылетела в кабинет. В камине сидело нечто, перемазанное сажей, и издавало хрюкающие звуки.

— Ты кто такой и зачем сюда влез?! — рявкнула я, на всякий случай активировав еще и щит.

— Это не я. Оно само! — тут же заявила неведомая зверушка, продолжая при этом хрюкать.

Я замотала чумной со сна головой. Что-то знакомое почудилось мне в этих словах, но что именно, я никак не могла сообразить.

— Там что-то шкрябалось. Я подумала, что птица в трубу упала. У нас в селении такое бывало. Ну и полезла посмотреть. А оно как бухнет, да как посыплется… Я честно ничего не трогала! Оно само, Аленна!

— Оли! — наконец дошло до моего одуревшего высочества.

— А я чего? Говорю же, оно само! — тут же набычилась девчонка, и я даже удивилась, что не узнала ее сразу. Наверное, свою роль сыграло то, что с постели-то я соскочила, а вот проснулась несколько позже.

Она снова хрюкнула, а потом рассмеялась в голос.

— Ну и что такого смешного в том, что ты сидишь в камине, грязная, как варан в пору брачных танцев?

— Это… — приблуда попыталась состроить серьезную мину, но ей не удалось, и она снова прыснула, — вы токмо на себя посмотрите…

Я скосила глаза на свое отражение в оконном стекле и едва не расхохоталась сама. Да уж… Найденыша можно понять. Не каждый день видишь всклокоченную принцессу в ночнушке и неведомо как оказавшемся на левой ноге тапке, зато с огненными шарами размером с арбуз в каждой руке. Глухо выругавшись, мое сконфуженное и даже слегка покрасневшее высочество погасило боевые плетения.

— Вот что, развеселая ты моя, — сказала я, смерив горе-ученицу тяжелым взглядом. — Судя по всему, кроме сажи, ты ничего в каминной трубе не нашла. Да и не могла найти: заслонка по случаю теплой погоды закрыта наглухо…

— Вьюшка, что ль? — перебила мелкая.

Мысленно отметив, что воспитанием приблуды придется заняться в первую очередь, я со вздохом кивнула:

— Она самая.

— Ничего она не закрыта. Я по трубе высоко поднялась. Там ступеньки есть, потому и выпачкалась так…

— Стоп. Какие еще ступеньки?! — опешила я и, коротко взглянув на каминную цепь, поднимавшую заслонку, еще более недоуменно добавила: — И вьюшка, то есть заслонка, закрыта должна быть!

— Открыта! — упрямо фыркнула Оли. — Да вы сами посмотрите!

— Вылезай оттуда! — решительно мотнула подбородком я и, как только девчонка, оставляя на дорогом ковре черные следы, отошла в сторону, влезла в широкий зев камина.

Конечно, так привольно, как худосочная приблуда, я себя не чувствовала. Но места все равно хватало, чтобы развернуться. Треснувшись макушкой о железную скобу, так вот какую «лесенку» имела в виду мелкая, я задрала голову и полюбовалась квадратом голубого неба далеко вверху. Заслонка — поднята. А ведь цепь оставалась в положении «закрыто». Я присмотрелась. Загадка разрешалась просто — излишек цепи был аккуратно намотан на одну из скоб-ступенек. И что бы это значило?

Отвязав цепь и получив по многострадальной голове захлопнувшейся заслонкой, я запечатала ее запирающим плетением и, отплевавшись от сажи, выбралась в кабинет.

— О, вы похожи на очень черного чернака! — воскликнула приблуда, едва увидев мое перемазанное высочество.

— Чернаки — не черные, — машинально поправила я, продолжая гадать, кому понадобилось открывать ифитову заслонку. — Они только чуть смуглее нас.

— Да? — искренне удивилась Оли. — А учитель Ронд говорил, что чернаки черные как уголь, на голове у них рога, а сзади длинный хвост, как у крысолаков.

— Что за глупость?!

— А еще они пьют кровь невинных младенцев, чтобы стать магиками, — продолжала мелочь, явно повторяя чьи-то слова.

— Еще одна глупость! — фыркнула я.

— Какие они тогда?

От ответа меня спас дух-хранитель, возникший посреди кабинета так внезапно, что я с разгону прошла сквозь него.

— Лерра ректор, — заявил он скрипучим голосом профессора Карны, — ваше присутствие необходимо в третьем корпусе общежития немедленно…

— Вот сейчас все брошу! — возмутилась я, представив, какой фурор произвела бы, действительно «немедленно» явившись на зов.

— … ночная выходка студиозов с боевого…

Мое перемазанное сажей высочество почесало ушибленную заслонкой голову, спохватившись, что разговаривает не с вредной профессоршей, а всего лишь с посланным ею духом.

С очередным тяжелым вздохом я стряхнула с ногтя искорку плетения, позволяющего духу запомнить мои слова:

— Профессору Карне. Буду через полчаса.

— А что там случилось? — тут же спросила Оли, едва посланник исчез.

— Ифит его знает, — пожала плечами я. — Но ничего серьезного. В ином случае Карна уже ломилась бы в дверь моего кабинета лично.

— А что это за Карна?

— Да так. Одна старая, пришибленная… — тут я, наконец, посмотрела на приблуду и прикусила язык, сообразив, что ей вряд ли стоит знать мое истинное мнение о некоторых профессорах академии.

— Старая пришибленная ведьма? — закончила Оли, не дождавшись продолжения от меня.

— Нет. Я оговорилась. Старая приятная преподавательница. Все, мелочь, не морочь мне голову, она и так болит. Я в душ и пойду разбираться, что там стряслось в этом общежитии. А ты, когда я уйду, тоже вымойся.

— А надеть что? — тут же потребовала конкретики приблуда. — Это не высохнет.

— Не надо стирать. Наденешь пока мой халат. Он в спальне у кровати. Я вернусь — разберусь.

— Хорошо. А что мне делать, пока вас нет?

— Лучше всего — ничего! — буркнула я и закрыла за собой дверь в ванную.

Полчаса спустя я, как и обещала, вошла в третий корпус общежития. Вопреки паническим посланиям Карны, ничего из ряда вон выходящего здесь не происходило. До гонга подъема оставалось еще почти полтора часа, и большинство постояльцев банально спали. «Ночная выходка студиозов, — мысленно проворчала я, передразнивая сообщение вредной профессорши. — Ну и где эта „выходка“? Судя по всему, никто ничего не слышал. Тоже мне, „выходка“. Скорей уж, повод выдернуть из постели ненавистную Аленну на полтора часа раньше положенного».