Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген

- Не хочу, - спокойно отвечал сын местного годи. Развернулся, положил руку на плечо Хёгни, оглядел его. Заметил насмешливо, - волка узнаешь по волчьим ушам.

Хёгни, обречённый смерти, молчал. Но в сердце робко шевельнулась надежда.

- Сегодня будет весело, - сказал Стигвард. - Пусть конунг решит это дело.

Суд собрали тем же вечером - благо, Арнгрим конунг был не слишком занят. Да и повод выдался куда как знаменательный - не каждый день удаётся вынести приговор потомку врага королевского рода! Впрочем, король не пожелал привлекать к этому делу городской тинг, потому заседали в замке, в престольном зале.

Хёгни подумалось, что это весьма забавный способ познакомиться с роднёй, погостить под кровлей, поглядеть, как живётся в благородным людям Страны Заливов. Сердце весело стучало в груди. Казнят? Ну так и пусть! Всё не от руки проповедника.

Благородные люди шумели, глазели на подсудимого, тыкали пальцами. Кто-то сердито ворчал, кто-то шутил, но всем было любопытно. В зале было тесно - Арнгрим созвал не только советников, но и свидетелей из числа горожан, чтобы те потом объявили волю короля народу. Вот все заняли места, и конунг трижды ударил армбаугом о стол, начиная суд.

- Для начала пусть подсудимый встанет и назовётся, - повелел лагеман.

Хёгни повторил то, что сказал Карлу. Проповедник сидел тут же, в первом ряду - тёмная глыба, полная холодной злобы. Хёгни было отрадно видеть, как тяжело священнику ходить, как его лицо вздрагивает при каждом шаге. Не ведал, какая участь грозит ему самому.

- Твоего отца зовут Альвар, - уточнил конунг. - Скажи нелживо, не тот ли это Альвар, что приходится сыном Свалльвинду, что правит в Круглой Горе и с которым мы прежде торговали?

- Нет, - не моргнув глазом солгал юноша, - это другой Альвар, известный ювелир.

- Отчего люди из Шлоссендорфа за него поручились?

- Это давняя история. Откуда бы мне знать?

- Воистину. Ты знаешь, какое оскорбление твой отец нанёс моему роду? - спросил король.

- Да, Ваше Величество, - поклонился Хёгни.

- Так зачем же ты посмел сюда явиться? - недоумённо спросил Арнгрим Арнкельсон.

- Хотел поговорить с матерью, - честно сказал Хёгни, - с твоей сестрой, Арнгрим конунг. А уж о чём, так это, прости за дерзость, моё дело да её, а больше ничьё.

- Часто обречённый дерзок, - усмехнулся король и обратился к священнику, - теперь ты скажи, Карл Финнгуссон, зачем ты хотел убить этого человека?

- Добрые люди! - преподобный нашёл силы подняться, стал перед залом, откинул капюшон, чтобы все видели изуродованное лицо. - Вот какие увечья нанесли мне колдовством соплеменники отца этого человека. Но не за себя хотел я отомстить, а за поруганную честь моего конунга, славной памяти Арнкеля Арнгримсона! И за поруганную честь его дочери, которая, как вам ведомо, искупает грехи юности в нашем монастыре. И ещё за то, что он одним своим присутствием осквернил дом невест Йона, нашего Спасителя.

- Как же он его осквернил? - поднялся могучий старик в простых небелёных одеждах, рядом с которым сидели Катла и Стигвард. - Это по виду обычный юнец, каких сто на сотню, нет у него ни рогов, ни хвоста, и болотом не пахнет. Может, у него руки в крови? Нет? Может, он справил нужду в неположенном месте? А может, у него на лице колдовская маска, как у его отца?

- Может, и маска! - воскликнул Карл. - Принесите распятие и святую воду, и я его проверю!

- Нет нужды, - возразил король, - пусть бы он даже горный тролль. Троллем быть не стыдно, стыдно вести себя подобно троллю, а подсудимый пока ни в чём не провинился.

- Это не человек, Ваше Величество, - настойчиво произнёс Карл, - это отродье дверга, подземного карлика, он зачат и рождён в скверне. Его следует предать смерти!

- Почему ты даёшь такой совет, преподобный? - спросил король.

- Потому что у таких тварей нет души, - убеждённо заявил Карл. - Это просто кусок плоти, по недосмотру Властей Небесных наделённый речью.

Конунг обвёл взглядом собрание:

- Кто скажет в защиту Хагена сына Альвара?

- Я, Сигвальд годи, сын Сигварда, - прогудел старик в белом, выходя вперёд.

- Ты не можешь говорить в его защиту, - возразил Карл, - ты друг его отца!

- Скажи, Сигвальд годи, друг ли ты Альвару двергу? - спросил Арнгрим конунг.

- Мирно горит пламя дружбы, - изрёк старик нараспев, - полных пять дней, а настанет шестой, пламя погаснет, и дружбе конец. Я не назову другом или сторонником Альвара дверга, как не зову ни другом, ни врагом его сына. Всё ж я имею что сказать в его пользу. Прежде всего, и это не понравится тебе, король, - твоя сестра Хельга поступила недостойно, что повелела убить ребёнка. То, что прежний конунг оправдал то решение, не делает его более достойным. Да, в голодные годы детей оставляют в лесу, но никто не говорит, что это хорошо, и коль есть возможность, подобных деяний надо избегать. Возможность - была. То скверное дело - мстить детям. Ибо потомки - дар богов, и люди сильны этим даром, и не стоит им пренебрегать!

- Ересь! Богохульство! - закричал Карл. - Ублюдка не крестили...

- Нет богохульства, - загремел перстнем Арнгрим, призывая к порядку. - По воле моей, и моего отца, и моего деда, во всём Вестандире люди могут молиться каким угодно богам, если не нарушают закона. Но продолжай, Сигвальд, хоть и не по нраву мне твои слова.

- Благодарю, конунг, - снисходительно молвил годи, а Хёгни подумал, скрывая усмешку, что когда этот старик ходил в викинги, нынешний конунг тоже ходил, но только пешком под стол.

- Пусть бы этот Хаген - сын дверга и смертной девы, пусть бы нет у него души, как думает Карл Финнгуссон, это ничего не меняет. Ныне такие времена, что любой и всякий может быть потомком любого и всякого. Есть у меня знакомый тролль, Мольд Зануда, и я ничего плохого не могу о нём сказать, кроме того, что он выдающийся зануда. Что же до того, должен ли сын держать ответ за отца, то законы богов ничего об этом не говорят.

- Благодарю тебя, годи, и тебя, престур, вы можете присесть, пока не вцепились друг в друга, - при этих словах конунга все засмеялись, даже Карл скупо усмехнулся. Король же спросил:

- Скажи нам, Олле лагеман, что говорят законы людей в таких случаях, раз уж молчат законы богов?

- На такой случай законов нет, ибо то небывалое дело. Но в том случае, когда свободный человек вступит в близкую связь с благородной девой, он должен, если не хочет с ней жить как муж с женой, заплатить выкуп чести ей либо её родичам. Размер же выкупа...

- Всё, довольно, Олле, - прервал законоведа конунг, - я всё понял. Это дело не стоит и медяка.

Зал зашумел, ибо по словам короля вышло так, что честь ничего не стоит.

- Я всё обдумал, пока наши мудрецы ругались, как птицы на базаре, - продолжал Арнгрим, - и у меня готов приговор. Слушайте же! Пословица говорит, что, кто вспомнит былое, тому ворон вырвет глаз, но ещё говорится, что тому, кто былое вовсе позабудет, ворон вырвет оба. Я ничего не забыл, как тут кому-то кажется. Но! У меня нет к тебе ненависти, сын Альвара, - это первое. Второе - для мести выбирают лучшего человека в роду, а ты, подсудимый, вряд ли можешь считаться лучшим в роду своего отца. Кроме того, я, как ни крути, твой родной дядя, и мне горько, что мы так с тобой повстречались, и нет моего желания отвечать на том свете за... э... племяноубийство. В-третьих, за поруганную честь моей сестры Хельги мой отец Арнкель конунг славно отомстил тем, кто поручился за Альдо ван Брекке. Теперь о битвах под Шлоссендорфом и под Броквеном поют песни! Верно, Сигвальд годи? Хороша ль была месть?

- Куда уж лучше, - бросил старик угрюмо.

- А мунд за мою сестру уплачен, и тебе ведомо, Карл Финнгуссон, куда он пошёл, не так ли?

- Так, Ваше Величество, - пробормотал Карл.

- Исходя из всех этих соображений, - улыбнулся король торжествующе, - для твоей же пользы, племянник, приговариваю тебя к пожизненному изгнанию из Сторборга. Не смей приближаться к столице менее чем на три раста, а лучше на четыре, ни сушей, ни морем, ни пешком, ни верхом, никак вообще. В ином случае никто тут не даст за твою жизнь и дохлой чайки. Впрочем, лучше бы тебе вовсе покинуть Вестандир. Твоё слово, юноша!