Сквозь божественную ложь 2 (СИ) - "Lt Colonel"

— Бояться стоит им, — фыркнула ашура и укусила меня. Сделав пару глотков, она отстранилась и довольно облизнула губы. — После драки всегда просыпается аппетит.

Она потянулась.

— Так и быть, ты прощён.

— За что?

— За то, что отобрал у меня развлечение.

— Не удивлюсь, если ты снова обидишься из-за того, что спросил.

— Я могла бы, — прищурилась Энель, — но вижу, что тебя беспокоит кое-что посерьёзнее мнимых ссор.

Я поколебался.

Открыться ашуре — всё равно что прыгнуть в прорубь с разбега.

Но она была со мной откровенна. И хотя язык ей тогда развязало безмерное количество выпитого, после той ночи на постоялом дворе она стала вести себя более… искренне. Так почему бы не сделать ответный шаг?

Я рассказал ей практически обо всём, в том числе о том, что явился из другого мира. Умолчал я только о существовании Системы и об эпизоде в храме Тиларны, когда статуя солярной богини обрела лик ночной. По какой-то причине я не мог пересилить себя, так что ограничился общими словами о том, что Милиам приходила ко мне и наяву — или в изощрённой галлюцинации.

Известие о моём иномирном происхождении Энель приняла с каким-то даже оскорбительным равнодушием.

— Мельтрузиане обожали болтать о том, что их предки пришли на Эксдилику из необъятной пустоты. Они считали, что это возвышает их над другими расами. Если перемещение удалось им, что мешает полноценной богине призвать одного человека?

Так, походя, Энель сообщила мне, что среди обитателей этого мира затесались настоящие инопланетяне.

Следовало догадаться раньше. Взрыв над Мёртвым Городом, невероятные технологии вроде нилиса, летающий город — всё это получало логичное объяснение.

Энель не удержалась от шпильки, за которой, впрочем, чувствовался отголосок давешней обиды на моё недоверие.

— И это ты скрывал, прячась за историями про потерю памяти? Считал, что путешествие между мирами сделало тебя исключительным? Не задирай нос. Мельтрузиане плохо закончили, когда стали пешками Тиларны, и это невзирая на победу в войне. Не повтори их ошибки с Милиам. Божественная милость мимолётна.

На этом тема моего происхождения была закрыта. Куда больше Энель заинтересовали мои кошмары.

— Ты полагаешь, что во сне тебя навещает отражение богини, но это не так. Отражения всегда действуют во плоти, их можно потрогать, даже убить, если постараться. Правда, это ничего не даст, так богам не навредишь, — но смельчаки находились.

Она закусила нижнюю губу и склонила голову, потёршись ухом о плечо.

— Бессмыслица какая-то. Отчасти смахивает на откровение, но для него всё слишком очевидно — и нет меток, которые устанавливают будущее. Милиам указывает, что ты на верном пути, побуждая двигаться к Мёртвому Городу. Видимо, там сохранилась целая статуя.

Энель вдруг легонько ткнула меня в бок.

— Так что тебе повезло. Это не откровение. Будь иначе, ты бы уже умер, не выдержав его тяжести. И я была права: никакая это не порча, а самое очевидное божественное вмешательство. Магия тут бесполезна, надо обращаться к жрецам. Но в солярную церковь тебе лучше с такими проблемами не ходить — спалят в очищающем огне.

— И долго мне терпеть эти… видения?

— Полюбопытствуй у своей богини, когда встретишь её снова.

Неожиданно Энель посерьёзнела:

— Если проболтаешься кому-то про иной мир, вреда это не нанесёт. Тебя сочтут пустобрёхом или блаженным, только и всего. Но никому больше не рассказывай про ночные визиты Милиам. Особенно Огнехвостке. Если она узнает о том, что богиня ночи не просто тебя прокляла, но избрала для чего-то и является в твои сны как к себе домой… Боюсь, на этом пылкая любовь твоей ручной кошки закончится.

Дальнейший разговор увял сам собой. Я посидел ещё немного у костра и отправился к своему тюфяку.

Остаток ночи я провёл, лежа без сна и размышляя над посланиями Милиам. Энель не придала значения тому, что при первой встрече она представилась Эмилией. Как и тому, что позже Милиам упомянула о своём альтер-эго как об отдельной сущности… или всё же нет? Были ли они одним целым или просто связаны?

Не меньше тревожило упоминание о зерне нового храма, которое скрывалось во мне. Чем дольше я думал об этом, тем больше казалось, что в Мёртвом Городе меня ожидает не обретение магии, а поручение возродить лунарную религию — или что-нибудь похлеще.

На рассвете похоронили Корнелия. Марк и ещё два караванщика выкопали простую могилу для него и трёх возниц, которых в суматохе убили культисты. Около авантюриста сложили его кинжалы и лук. Корнелий не оставил завещания, а без него брать оружие павшего товарища считалось дурным тоном.

Сомнительно, что этой традиции придерживались обычные караванщики, но Марк её чтил.

С Корнелием по очереди попрощались его товарищи. Марк говорил первым, насупившись и тщательно подбирая слова. Он словно боялся, что если выберет неправильные, то обидит мертвеца.

— Без тебя мы стали беднее, а земля богаче с тобой, — наконец закончил он.

Стоявший неподалёку Утимару добавил:

— А свет, к которому вернулась твоя душа, засиял ярче.

От лечения Айштеры и снадобий Йованы ему заметно полегчало. Он стоял без посторонней помощи, хотя и морщился порой, дотрагиваясь до живота.

Утимару прочёл короткую молитву. Его неожиданный прилив благочестия немало меня удивил. Я-то помнил, как он обсуждал с Корнелием достоинства фигур младших богинь. Впрочем, говорил Утимару глухо, без веры в то, что произносил. Будто заученно твердил пустые формулы, лишённые всякого значения.

После речи Утимару Йована молча воздела кулак к пасмурным небесам и постояла так минуту.

Вот и всё прощание.

Глава 14

Погибшие бандиты и культисты последних почестей не удостоились. Их бесцеремонно обыскали, забрав всё ценное, а тела отволокли и притопили в болоте, чтобы до них не добрались монстры — от плоти разумных они становились сильнее. Главным призом стали магические плащи, которые позволяли теневым убийцам слиться с ночью.

Пока я прощался с погибшими товарищами, накидки ассасинов, с которыми расправился я, забрала Энель. По понятным причинам она не испытывала страха перед лунарными артефактами, на которые не осмелились покуситься даже самые храбрые возницы.

Когда я вернулся к обозу, то немало удивился — и приятного в том удивлении было мало. На вороте плащей тянулись вышитые символы Культа Ночи, делавшие их чересчур приметными для обычной продажи.

Тут или плестись к церковным дознавателям в надежде на награду за убийство прихвостней зла — и дожидаться окончания расследования, которое неизбежно привлечёт к нам внимание… Или сбыть плащи надёжным торговцам, которые не станут задавать лишних вопросов. Таковых у меня на примете не было.

Пока я размышлял, не проще ли отправить опасные тряпки в болото к их хозяевам, ко мне подошёл Даичи. Купец, справившийся с потрясением, которое вызвали события этой ночи, выглядел почти нормальным, разве что слегка бледноватым. Без долгих предисловий он предложил выкупить накидки.

Названная им цена меня более чем устроила: Даичи не любил торговаться и платил щедро. Смущало только одно: что фелин собирался делать с накидками? Неужели страсть учёного пересилила сомнительную богобоязненность и вполне реальную угрозу со стороны церкви?

— Нет-нет, — покачал головой Даичи, наблюдая за тем, как Йована складывает плащи и прячет их под грудой безобидных товаров. — Давнишний партнёр моего отца, проживающий в Радианте, владеет лавкой древностей и магических раритетов, и особое внимание он уделяет подобным… образцам. Я никогда не интересовался его клиентами, но раз священники даже смотреть не смеют в его сторону, значит, влияния покупателей достаточно, чтобы ни у кого не возникло проблем.

Он слабо улыбнулся.

— Частные коллекции, понимаете? Кто-то собирает огнестрельное оружие, созданное лучшими номмскими ремесленниками, кто-то увлекается винами, а кое-кто… предпочитает пощекотать себе нервы прикосновением к запретному.