Юсупов. Тьма Внутри (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

— Думаете, они создали такую же сеть в Империи? — сдавленно уточнила девушка.

— Полагаю, что есть места, где вербуют адептов, — ответил я. — И набирают их в свой культ.

— И как найти такие места?

Я пожал плечами, про себя отметив, что хорошо бы осторожно поговорить с Ксенией Земсковой.

За разговором мы не заметили, как подошли к воротам особняка Юсуповым. И я отметил, как по территории ходят несколько человек в синих робах. На куртках рабочих костюмов был какой-то логотип.

Я обернулся, и только теперь заметил, что напротив дома стоит выкрашенный в синий цвет микроавтобус.

В душе зашевелилось неприятное чувство. Я покосился на Муромцеву, затем шагнул к калитке. Потянул на себя створку, на ходу активируя способность «астральных двойников».

Заметив меня, один из рабочих шагнул в нашу сторону:

— Доброго денечка, барин, — с улыбкой произнёс он, сминая в руках серую клетчатую кепку. — А мы вот работу закончили. Ваш батюшка сказал, что работу вам сдать надобно. Но где вы он не ведает. Пришлось вот ждать. Мы пораньше освободились. Были неподалеку и решили заехать. Хорошо ваш батюшка дома был. А то мы вашему секретарю звонили, да она трубку не берет.

— Дядя, — поправил я рабочего. — Петр Феликсович — мой дядя. А секретарю я напомню, чтобы хорошо исполняла свою работу.

Боковым зрением я заметил, как Муромцева нахмурилась, словно что-то вспоминая. А затем поморщилась и вынула из кармана телефон.

— Прощения просим, — произнес мужчина. — Так работу принимать будете? А то нам еще акт подписать надо. И ехать.

— Какую? — не понял я.

— Так вот, — удивленно произнес мужчина и указал на фонтан. — Все сделали.

Он подал знак одному из помощников, и тот послушно закивал и бросился крутить вентиль. И из скульптуры в чашу полилась прозрачная вода.

— Ох и запустили вы его, барин, — покачал головой мужчина. — Всю систему продувать пришлось. Ну и сору там было. Зато теперь посмотрите, какая красота.

— Красота, — согласился я и похлопал себя по карманам, надеясь, что я взял бумажник и в нем хватит денег, чтобы расплатиться с рабочими. Иначе придется подниматься в комнату и лезть в заначку, которую создал после того, как получил награду за убитого Темноглазого Графа.

По счастью, бумажник оказался в кармане. Я вынул его и уточнил:

— Сколько я вам должен?

Бригадир назвал сумму. И я отсчитал положенное. Отдал деньги улыбающемуся рабочему. Тот пересчитал купюры и удивленно протянул, глядя на меня:

— Так тут больше, барин.

— За простой и неудобства, — улыбнулся я.

— А если так, — растерянно ответил тот и засуетился. Достал из папки акт и протянул его мне. Я подписал бумагу, и бригада быстро засобиралась к выходу. Словно опасаясь, что я передумаю и заберу деньги, выделенные за простой. Я же взглянул на работающий фонтан.

— Выглядит достойно, — оценила Муромцева, и я только кивнул.

— Сколько он не работал? — поинтересовалась девушка, и я честно ответил:

— Сколько я себя помню. Кстати, могли бы напомнить о том, что фонтан должны отремонтировать.

— Я об этом упомянула, — спокойно ответила Виктория. — Просто они приехали раньше, и…

— Явились.

Голос Петра прервал наш разговор. И я отвлекся от созерцания текущей воды.

Дядя стоял на пороге, опираясь на трость, и мрачно смотрел на нас:

— Где были? — уточнил он. — Пока вы где-то шатались, мне пришлось за этими следить.

Дядя кивнул в сторону ворот, за которыми отъезжал от дома микроавтобус.

— Следить? — уточнил я.

— А то. Как бы чего не сперли.

— А что тут красть? — удивилась Муромцева, осматриваясь по сторонам.

— Ну, как что? — растерялся дядька. — Например… вон того садового гнома.

Пётр указал тростью в сторону небольшой, но многое повидавшей статуи, голова которой торчала из разросшегося куста. Гном мало походил на украшение сада, а больше напоминал пугала.

Виктория взглянула на статую и растерянно уточнила:

— В нем спрятаны все богатства семьи Юсуповых? Иначе кому нужна такая вот… штука.

Дядя нахмурился. Я же попытался скрыть улыбку, оценив сказанное. Но выходило у меня скверно.

— Этот гном, между прочим, вырезан из камня. И помнит самого…

— Императора Гороха, — закончил я за дядьку.

— Да ну вас, — раздраженно буркнул Петр. Развернулся и, опираясь на трость, скрылся в доме. Муромцева же обернулась ко мне:

— Я что-то не так сказала?

— Все так, — заверил я девушку.

— Видимо, мои слова задели вашего дядю, — начала было Муромцева, но я только махнул рукой:

— Он человек отходчивый. И питает к вам симпатию. Идемте.

И мы направились к дому. Поднялись по ступеням крыльца, и Виктория пошла к сидевшему в кресле Петру.

— Петр Феликсович, — извиняющимся тоном начала она. — Я не думала, что эта фигурка дорога вам как память…

Я улыбнулся и даже хотел задержаться в гостиной, чтобы посмотреть, как будут развиваться события. Но потом все же направился к лестнице. Муромцева девушка взрослая. И достаточно умная, чтобы наговорить еще больше глупостей.

Я вошел в комнату, закрыл за собой дверь и сел в кресло. Откинулся на спинку и смежил веки. Итак, «Первенцы» решили вернуться в Империю. Причем Белов прибыл в столицу по своим делам. «Первенцы» же появились здесь раньше, раз уж успели организовать целый культ. Нужно будет попытаться узнать про всех пропавших воспитанников приютов. Вряд ли это жертвоприношение было единичным. А как я понял, культ предпочитает убивать носителей силы, так что обычные беспризорники и простолюдины вряд ли им подойдут.

Как я узнал из воспоминаний Ксении, культ пропагандировал удовольствие, в основе которого лежало насилие. Парадокс был в том, что в Империи подобное попросту не работало. «Вихрь Силы» между любовниками получался только если оба партнера создавали по согласию водоворот смешанной силы, которая возвращалась к носителю и давала чувство эйфории. Причем такое работало и с «бесцветной» силой простолюдинов. Принуждение же не давало этого эффекта. Хотя насилие тоже давало приятный эффект. Но почему-то только в честном бою. Жрецы объясняли это «благодатью воинской». Когда победитель в схватке по праву забирает часть силы побежденного. От огнестрельного оружия такого эффекта не было. Как и от простой драки. Или пыток. Но Ксения говорила, что ее друг был очень впечатлен увиденными пытками и даже хотел «Вихрь Силы», уверяя, что такого эффекта Земскова еще не получала.

Я прикрыл глаза, пытаясь вспомнить то, что творилось в тот вечер в загородном доме. И снова оказался среди масок.

В гостиной дома играла едва слышная музыка. Я повертел головой, но не смог найти исполнителей мелодии. Но звуки шли словно отовсюду. Музыка вплеталась в голоса и смех гостей, не заглушаясь и не растворяясь в шуме. Где-то в толпе я приметил высокого худого мужчину в смокинге, которого не видел раньше. Лицо гостя скрывала белая маска. И словно заметив мой взгляд, мужчина остановился и пристально взглянул на меня. А затем вдруг усмехнулся и сделал приветственный жест. И я отчетливо понял: этот человек видит не Ксению Земскову. А Василия Михайловича Юсупова, который украл чужие воспоминания и теперь роется в них в поисках подсказок. И от этой мысли мне вдруг стало не по себе.

Музыка стала громче, но гости словно не замечали этого. Они продолжали что-то обсуждать, смеялись и наблюдали за представлениями. Некоторые по парам уходили в закрытые комнаты. В воздухе ощущалась сила. Я же стоял и наблюдал за мужчиной. А тот склонил голову к плечу и с интересом смотрел на меня, словно завораживая меня взглядом.

Тревога в душе начала утихать. Вместо нее пришло умиротворение и гармония. И мне вдруг показалось, что это место не такое уж плохое. А в окружающем меня вечере есть своя, особенная красота. Только через несколько томительно долгих секунд я понял, что это какие-то странные чары этого человека в костюме и белой маске. И затряс головой, чтобы отогнать воспоминание Ксении и вернуться в реальность. Но веки были словно налиты свинцом и нипочем не хотели открываться, стараясь удержать меня в воспоминаниях. И я запоздало вспомнил, что не создал точку сборки перед тем, как лезть сюда. Ох и дурак ты, Василий Михайлович. Думал, что дело на пять минут, зайти и выйти. Плохо, очень плохо.