Честь Белого Волка - Белянин Андрей Олегович

Хоть об этом ничего не написано, но он — сила природы, дикая жизнь, никак и ничем не управляемая воля. Такое не может запросто взять и исчезнуть.

— Что ж, ты на моей земле, здесь моё право и лишь от меня зависит исполнение законов чести. Если я или кто-то из моих людей виновен перед тобой, то можешь требовать искупления кровью. Но драться ты будешь со мной как лордом этих земель!

— И со мной. — За моим плечом встала Хельга.

— И со мной! И со мной! И с нами! — неровным хором отзывались все вокруг.

Наёмники спустились со стен, Центурион и Ребекка, оскалив зубы, вышли из конюшни, Седрик, Метью и Эд подняли щиты, из кухни спешила толстая Агата с половником наперевес, а у моего колена гордо выпрямился белый цверг Десигуаль, угрожающе поигрывая кирпичом.

— Подойди, — не обращая на наше войско ровно никакого внимания, потребовал Фенрир. Потом опустил голову и тихо добавил: — Пожалуйста.

Я шагнул вперёд, Хельга закусила губу, но раскинула руки, призывая никого не совершать опрометчивых поступков.

— Ты Ставр Белый Волк и мой должник. Я могу убить тебя, как ты убил моего сына, того, чья шкура у тебя на плечах, но я прошу тебя о помощи.

Он вытянул шею, и я вдруг впервые заметил что-то розовое, сверкнувшее в густом подшёрстке. Это ещё что за гламурная штучка?

Гигантский волк кивнул, я подошёл поближе. Засунув руку поглубже в шерсть, мне удалось нащупать нечто вроде ошейника. Шею Фенрира схватывала тоненькая лента.

— Мразь йотунхеймская, — невольно выругался я и крикнул: — Эд, иди сюда! Смотри. Ты видел такое раньше?

— Драккар мне в ухо,— невольно присвистнул бывший бог, ошарашенно хлопнув себя по лбу. — Та самая лента! Но... как... он же не мог сам, а... кто способен связать Зверя?!

— Вспомни, вы со своей роднёй и дружками уже делали это раньше.

— Так мы, как честные асы, всё провернули обманом! — праведно возмутился дядя Эдик. — Связанный враг побеждён, но не унижен. А вот заставлять его, как купленного раба, ходить в ошейнике...

— Сними с меня это, — глухо прорычал Фенрир.

Я кротко вздохнул и кивнул Хельге. Моя хрупкая девочка храбро подошла к нам и взялась за ленточку. Губы её побелели, руки напряглись, на лбу появились капельки пота.

— За-адушишь же, — прохрипел волк, падая на одно колено.

Лента не порвалась. Её невозможно было разорвать никому из смертных, да и бессмертных тоже. Мы огорчённо уставились друг на друга.

— Что будем делать, па? Жалко собачку.

— Я... я волк!

— Он волк, — строго подтвердил Эд. — И он был честным противником в день рагнарёка, когда в огне погиб наш мир. Я ненавижу его, но не могу не уважать. Когда ты снимешь ленту, мы сразимся с ним снова.

— Только об этом и мечтаю, — буркнул Фенрир, вылизывая шерсть.

Я же зябко повёл плечами. На дворе мороз, минус пятнадцать — двадцать. Не слишком холодно для здорового человека, но мне сейчас лучше сидеть в тепле.

Угу... прям вот засиделся! Кто ж мне тут даст хоть поболеть-то спокойно?!

— Ты можешь зайти через несколько часов, ближе к вечеру? — спросил я огромного волка. — Нам надо подумать и поискать ответ в книгах. Даю слово чести, что сделаю всё, чтобы помочь тебе.

Фенрир едва заметно кивнул, резко развернулся на месте и одним прыжком взлетел на стену. Чёрный силуэт волка застил солнце. Ещё один прыжок вниз — и он исчез в синеющем мареве. Кажется, все облегчённо выдохнули.

— Что будем делать, папуль?

— Читать, — сухо ответил я.

Все вокруг понимающе загомонили, хлопая друг друга по плечам в полной уверенности, что их мудрый лорд способен разрешить любую проб­лему. Ну молодцы, чё...

— Седрик.

— Да, сир?

— Поблагодари ребят за то, что не струсили. Всем по кружке горячего вина и серебряной монете.

— За что, сир?! — нахмурился он.

— Да, ты прав, они лишь выполняли свою работу, — вовремя поправился я. — Никаких аттракционов невиданной щедрости. Просто вино.

Старый крестоносец одобрительно хмыкнул и пошёл разбираться с бойцами. Награда от лорда-хозяина полагается всем, а подзатыльники Седрика тем, кто недостаточно быстро спешил со стен встать в боевой строй против общего противника.

Не буду вмешиваться, это его право и его служебная обязанность, в конце концов, именно Седрик отвечает передо мной за каж­до­го лучника, мечника, копейщика и часового.

— Мой лорд, я...

— Метью, будь добр, займись моим гардеробом, — скорее попросил, чем приказал я. — И в комнате приберись, и кровать перестели, и камин затопи, и...

— Я найду себе занятие, — сразу согласился он, пятясь задом.

— Парень умнеет на глазах, — вынужденно признал я. — Ты что-то хотела, милая?

— Просто обнять тебя, па.

Мы обнялись крепко-накрепко, как в детстве, когда я целовал её перед сном и заботливо прибирал в угол все нежелезные игрушки от её кроватки.

— Лапка, пожалуйста, найди мне в библиотеке томик Старшей Эдды, репринтное издание тысяча девятьсот семнадцатого года в переводе господина Свириденко. Я сяду на конюшне у Центуриона.

— Ок. А потом?

— Ну попроси для меня у Агаты чего-нибудь горячего.

— А твою Данку вернуть?

На минуточку у меня случилось короткое замыкание в голове. Во-первых, что значит «мою» Данку? Наши отношения с чернокудрой дампир пока ещё весьма неопределённые и не связаны священными узами брака или иных граж­данских обязательств. Во-вторых, что значит «вернуть»?!

— Так она попросилась выйти погулять вокруг замка, — охотно пояснила Хельга. — Кстати, давно ушла, наверное, ещё за час до того, как сюда запрыгнул волк. Надеюсь, он не съел её по дороге?

— Попроси Седрика отправить двух всадников на её поиски. Мало ли...

— А ты сам не пойдёшь?

— Нет. А должен?

— Ну-у, я думала-а, — неопределённо протянула моя дочь и неожиданно закончила: — И правильно! Никуда не ходи, пусть теперь она за тобой бегает. Ты лекарство выпил?

— Да.

— А укол?

— Тоже да, твой Десик расстарался.

— Всегда готов служить, мой господин! — колобком подкатился белый цверг. — Быть может, вам ещё угодны пиявки и клизмы? Так и на это я со всем моим старанием.

Посмотрев мне в глаза, умненькая Хельга решила не искушать судьбу и за ухо увела слишком болтливого карлика на кухню. Это очень правильно, в последнее время выбесить меня крайне легко и боевой топор буквально прыгает в руку.

Когда они быстренько ушли, я на секундочку испытал укол стыда из-за того, что действительно подзабыл, что сам за руку отвёл Дану в замок и за всё это время ни разу даже не вспомнил о ней. Получается, это не любовь? Ну или наши чувства занимают в моём сердце куда меньше места, чем хотелось бы любой женщине.

Хотя, по сути, какой мужчина, даже единожды переспавший с богиней Смерти, способен всерьёз обратить внимание на другую?

Нет! Я никогда, даже в самом страшном сне, не вернусь к Хель! Но и забыть о ней тоже не смогу уже никогда...

— Что ты задумал, смертный?

— Отвали, Эд.

— Какого северного мха?! Ты же прекрасно знаешь, я был там! Был в тот самый день, когда хитроумный папаша Один устроил показательные «соревнования силы» и никто из асов не смог разорвать волшебную ленту карликов. Даже я!

— Так иди и выпей по этому поводу. — Я развернулся к конюшне, но бывший бог схватил меня за запястье:

— Мы не смогли её порвать. Никто! И Фенрир купился на это, он думал, что мы притворяемся, мы играем с ним. Но кто же сумеет противиться игре? Она управляет и людьми и богами! Великий волк добровольно позволил связать себя.

— Только перед этим для гарантии он взял в зубы руку Тюра, — резко обернувшись, рявкнул я. — Тюр был благороден, он один из всего вашего племени рисковал собой, отлично зная, что его ждёт. А вы, боги, его предали! Фенрир откусил ему руку, но все вы лишь плясали от радости, что сумели пленить такого врага.

— Так ведь мы были пьяные, — безмятежно пожал плечами Эд. — Впрочем, как и всегда. А что такого? Кто ты есть, чтобы навязывать свои моральные кодексы древним богам асов?!