Гвард (СИ) - Кожедуб Ярослав

— Теперь, с Барашком, нас уже пятьдесят два, — залихватски поднял чашу Сорока, весело прищурившись. — Так что не кисните! Ещё дадим оркам прикурить!

И ровно на этих словах дверь в комнату распахнулась. Я обернулся и наткнулся взглядом на стоящую в проёме девушку. Вся заляпанная грязью (а местами на одежде темнели совсем подозрительные багровые пятна), с коротким ёжиком светлых волос, она привалилась к косяку и хмуро разглядывала нас своими яркими зелёными глазами, скрестив руки на груди. В наступившей тишине особенно громко прозвучал кашель подавившегося вином Вампира.

— Привет, Пушистик, — не повёл и бровью Иней, достав из сумки запасную чашу. — Проходи, садись.

— Привет, Иней, — дружелюбно кивнула та в ответ. — Хоть кто-то тут рад меня видеть.

— Ты всё не так… — вскочил было Вампир, но осёкся под уничижительным взглядом присевшей рядом со мной девушки.

Слегка смущённый Сорока тем временем наполнил новую чашу вином и протянул её новой участнице вечеринки. Та молча взяла, втянула тонкими ноздрями аромат, хмыкнула и осторожно пригубила искрящуюся тёмно-жёлтую, почти оранжевую жидкость. Зажмурилась от удовольствия и как-то светло улыбнулась.

— Ладно, Сорока, пока ты такой прелестью угощаешь, злиться на тебя просто невозможно.

— А на остальных? — ухмыльнулся Сорока.

— А что остальные? Иней это Иней, на него злиться — всё равно что на зиму обижаться за то, что солнце плохо греет. С новичком мы и вовсе не знакомы пока, — девушка повернула голову и слегка подмигнула мне. — А вот Вампиру я ещё припомню, да. Денёк подождать не могли, ну!

— Да мы бы оставили тебе попробовать, — попытался оправдаться Вампир, но, кажется, сделал только хуже.

— Не в вине дело, — отрезала Пушистик. — А в принципе. Жаль, что ты этого не понимаешь.

— В общем, это наш новый товарищ, Барашек, — торопливо сказал Сорока, рассеивая напряжение. — Не смотри, что молод, по характеристикам нам уступает совсем немного, боец-универсал хорошего уровня, осталось только в лесных премудростях его поднатаскать немного…

На моёй кличке Пушистик издала едва слышный смешок и тут же уткнулась в чашу, чтобы скрыть улыбку.

— Ну здравствуй, собрат по неудачному прозвищу, — весело сверкнула она глазами. — Эмблему покажешь?

— Какую эмблему? — я недоумённо моргнул.

— Весь сюрприз испортила, — тяжело вздохнул сбоку Сорока.

— Какой сюрприз⁈

Вампир молча пододвинул к себе короб, который всё это время стоял рядом, и, раскрыв его, вытащил бряцающий массивный свёрток. Осторожно развернул мягкую ткань, обнажая десятки разного размера и формы иголок, трубочек, флакончиков… Выглядело всё это весьма устрашающе. Я невольно отодвинулся от этого подальше — и наткнулся на внезапно оказавшегося у меня за спиной Инея. Тот положил руки мне на плечи и спокойно сказал:

— Не бойся. Будет больно.

— Ты хотел сказать — не будет? — автоматически переспросил я.

— Да нет, — хмыкнул Иней. — Что хотел, то и сказал.

— Ссс… — я зашипел, едва сдержавшись от ругани. Иней не соврал насчёт боли. Если бы не моя задранная в небеса стойкость — точно бы орал тут, как резаный.

— Да всё уже, всё, — раздражённо пробормотал взмокший от напряжения Вампир, убирая окровавленную иглу. — Каменная кожа у тебя знатная, конечно. Даже моим инструментом еле пробивается.

— Почему «даже»? — рассеянно уточнил я, рассматривая в поданное Пушистиком зеркало татуировку размером с мою ладонь, набитую возле сердца. С Вампиром мне повезло — действительно хороших художников среди гвардов были единицы, так что абсолютное большинство новичков, если поблизости не было признанного мастера, получали в качестве эмблем не индивидуальные рисунки, а однообразные, сделанные по магическому лекалу. Три скрещенных глефы, образующих треугольник, а в центре фигуры — схематичный каплевидный щит. У меня же эта общая эмблема гвардов была меньше и нарисована на боку… разумеется, барашка. Последний, повернув голову, рыл копытом землю и смотрел с моей груди слегка придурковатым и безумным взглядом куда-то вдаль, а на его макушке, ровно между рогами, свернувшись в клубок, дремал геккон.

— Потому что иглы артефактные, а краска — магическая, — ответил гвард, осторожно промывая инструменты в медном тазике. — Каменная кожа — она, считай, почти у каждого гварда имеется. Обычными иглами на ней эмблемы рисовать — замотаешься.

— А краска зачем магическая? — я использовал Восстановление и с наслаждением поскрёб ногтями мгновенно подживший рисунок.

— Стойкая к магии Жизни. Большинство обычных татуировок живут до первого лечения от мага. Потом в лучшем случае выцветают, в худшем — исчезают полностью. Учитывая образ жизни среднего гварда — использовать обычные краски для этих целей просто бессмысленно. Эти же в буквальном смысле стали частью твоего тела — собственно, из-за этого такая боль при внесении краски внутрь, словно тебя кислотой жжёт.

На последних словах я не удержался и передёрнул плечами, вспоминая предыдущие полтора часа мучений. Встал с кровати, протянув зеркало обратно Пушистику. Те втроём с Сорокой и Инеем наблюдали за процедурой из угла и по-тихому добивали остатки вина под тоскливые взгляды Вампира на это безобразие. Последнему много пить не разрешили, чтобы рисунок не испортил.

— Неплохо вышло, — заметила девушка, пряча зеркальце.

— Да, красиво, — вздохнул я. — Но демоны, как же больно…

— Просто Вампир с тобой разошёлся что-то, — фыркнул Сорока. — Вдохновение нашло, видать. Обычно размеры гвардовских татуировок раза в два, а то и в три меньше. Соответственно, и терпеть эту боль приходится не так долго, — в подтверждение своих слов он расстегнул свою рубаху, обнажая поросшую густым рыжим волосом грудь и, действительно, совсем небольшую татуировку возле сердца. Как раз-таки обычную, не индивидуальную.

Я бросил раздражённый взгляд на разошедшегося художника. Тот ухмыльнулся, но не сказал ни слова. Покачав головой, спросил остальных:

— А у вас индивидуальные эмблемы?

Пушистик лишь мотнула головой, а Иней молча закатал рукав, демонстрируя сложный чёрно-белый рисунок в виде множества миниатюрных стандартных эмблем. И эти треугольники складывались на плече в одну большую, необычную, но узнаваемую снежинку. Пожалуй, несмотря на сравнимый с моей эмблемой размер, её должны были делать даже дольше — слишком, слишком много мелких деталей.

— Вау… Это Вампир делал? А почему на руке?

— Это мой учитель делал, — неслышно подошёл сзади Вампир и облокотился на стену, с лёгкой грустью посмотрев на эмблему Инея. — Всё же у него куда лучше это дело выходило. Вон, смотри.

Он также обнажил плечо, демонстрируя татуировку в виде оскаленного человеческого рта с тонкими выдающимися клыками. Эмблема гвардов тут также имелась — в виде искусной гравировки на каждом из передних резцов. Я скосил глаза на своего барашка и с недовольством поджал губы. Нет, в моём рисунке тоже имелось определённое мастерство, но всё же несравнимое с тем, что я увидел сейчас. Я уж не говорю о самой концепции моего рисунка… У Вампира вот эмблема прямо-таки дышала агрессией и опасностью — настоящий боевой символ. У Инея узор просто был сложным и красивым. А у меня… у меня баран, блин!

— Не дуйся, Барашек, — встала и весело ткнула меня локтем Пушистик, быстро догадавшаяся о причинах раздражения на моей физиономии. — У меня вон тоже прозвище не пафосное, но я вообще по этому поводу не парюсь. Только твои дела говорят за тебя, никто из гвардов не будет судить о тебе по прозвищу.

— Или по эмблеме, — пробурчал я.

— Или по эмблеме, — рассмеялась девушка.

Следующие две недели в моём восприятии слились в один бесконечный день. Я вспомнил старые добрые времена на руднике, когда спал в день буквально пару часов, добирая всё остальное Компенсацией сна. Сейчас, благодаря более высокому рангу заклинания (и более высоким базовым характеристикам), я смог избавиться от необходимости спать практически целиком. Лишь в конце каждой бессонной недели я позволял себе рухнуть на кровать и спокойно отоспаться часов шесть. Этого оказалось более чем достаточно, чтобы избавиться от побочек недосыпа и регулярного применения заклинания.