Пять королевств Ирландии - Стефенс Джеймс

Конн пришел в великое смятение — ведь он дал слово оказывать мальчику любую мыслимую помощь и, стремясь заполучить того, без кого он никак не мог обойтись, отдал его под защиту всех мужей Ирландии.

Однако мужи Ирландии отказались признать принятые за них королем обязательства и заявили, что, хоть Ард-Ри и говорил с отцом мальчика, но не от имени всей Ирландии.

— Мы вовсе не собираемся посылать этого принца на смерть ради нашего собственного удовольствия, но для блага Ирландии он должен быть убит, — так сказали они.

Были и противники. Арт и Финн, а с ними прочие вожди воспротивились мысли о том, что кто-то, отданный под их покровительство, может пострадать от чьей-либо руки. Но мужи Ирландии вместе с магами заявили, что король прибыл в Волшебную Страну в большой беде, что действовал он при обстоятельствах, отменяющих все его клятвы, и, следовательно, клятвы эти никого ни к чему не обязывают.

Жаркие споры шли в Палате Совета, на рыночной площади, на улицах Тары. Некоторые утверждали, что честь всего народа превыше чести отдельных людей. Другие говорили, что, напротив, для каждого человека его собственная честь превыше всего — и богов, и самой Ирландии, которая, как известно, тоже божественна.

Так вот оно и шло. Сегда, ласково и любезно убеждаемый представителями обеих сторон, погружался в отчаяние.

— Ты умрешь ради Ирландии, сердце мое, — говорил один и трижды целовал Сегду в щеки.

— На самом деле… — говорил Сегда, возвращая поцелуи, — на самом деле я вовсе и не собирался умирать за Ирландию, но только окунуться в ее воды, чтобы вернуть ей плодородие.

— Но, милое дитя и принц, — встревал другой, вновь целуя его точно так же, как и предыдущий. — Если бы кто-то из нас мог спасти Ирландию, умерев за нее, о! с какими светлыми чувствами он сделал бы это!

И Сегда, возвращая очередные поцелуи, соглашался с тем, что такая смерть весьма благородна, но вовсе не входит в его обязательства.

В конце концов, постоянно видя исхудавшие от голода лица мужчин и женщин, он не выдержал. Твердость его поколебалась, и он сказал:

— Думаю, я все же должен умереть за вас, — и добавил: — Да, я умру за вас.

И едва он сказал это, как все люди кинулись целовать его, и любовь и мир всей Ирландии вошли в его душу, наполнив ее спокойствием, гордостью и счастьем.

И вот палач уже воздел вверх свой остро отточенный топор, и все присутствующие спрятали лица под плащами, как вдруг чей-то громкий голос приказал палачу остановиться. Верховный король поднял глаза и увидел женщину, погонявшую впереди себя корову.

— Зачем вы хотите убить мальчика?

Ей объяснили причину происходящего.

— А уверены ли вы, что ваши поэты и маги на самом деле всезнающи?

— А разве нет? — удивился король.

— А разве да? — настойчиво спросила она.

И повернулась к магам.

— Пусть хоть один из вас скажет, что лежит в сумках, переброшенных через хребет моей коровы.

Ни один маг не смог ответить ей, как они ни старались.

— На подобные вопросы не отвечают так легко, — сказали они. — Есть специальные заклинания, и нужно вызывать духов, а все это требует долгих приготовлений.

— Я сама не так уж плохо обучена магическим искусствам, — сказала женщина, — и вот что я вам скажу: если бы вам взбрело в головы убить эту корову, толка было бы столько же, сколько будет, если вы принесете в жертву мальчика.

— Мы и рады бы убить корову и даже тысячу коров, только чтобы не обрывать жизнь этого юного принца, — сказал Конн. — Но что будет, если мы пощадим мальчика, а беды по-прежнему будут терзать нас?

— Они не уйдут, пока вы не избавитесь от их истинной причины.

— И какова же эта причина?

— Виной всему Бекума, и именно от нее вам следует избавляться.

— Если уж ты вызвалась советовать мне, — произнес Конн, — то, по крайней мере, скажи мне, что я могу сделать.

— Возможно, что и скажу. Ты можешь держаться за Бекуму и за все свои беды столько, сколько тебе заблагорассудится. Мне на это плевать. Идем, сынок, — сказала она, обратившись к Сегде, ибо на самом деле это была его мать, пришедшая спасти своего сына от гибели.

После этого безгрешная королева и Сегда покинули Тару и отправились домой, оставив короля, Финна, магов и благородных мужей Ирландии в смятении и расстроеных чувствах.

Глава 8

И в нашем, и во всех остальных мирах есть люди добрые и люди злые, и тот, кто делает выбор в пользу добра или зла, следует своей природе; и всякому рано или поздно воздается по заслугам. Наказание, обрушившееся на Бекуму, не заставило ее раскаяться, и эта обаятельнейшая леди вновь начала творить зло так же быстро, как растут цветы солнечным летом, и не испытывала при этом ни малейших сомнений. Именно она была причиной несчастий, пришедших в Ирландию, так что нам остается лишь удивляться, зачем она принесла эти болезни и засухи в страну, которая отныне принадлежала ей самой.

За всяким злодейством кроется самое обыкновенное тщеславие и стремление возвыситься над окружающими. Изгнание из Разноцветного Края озлобило Бекуму, гордую силой своей натуры, глухую к чужим бедам, своенравную и не признающую над собой даже власти богов. Ее наказали — ее чувства свободы, избранности, самого бытия были жестоко оскорблены!

Разум ее вышел из-под контроля своего собственного естества. Бекумой овладело пресловутое чувство собственной исключительности: „Если кто-то может контролировать меня и распоряжаться мной, это значит, что он превзошел меня и — ах! — какое же я испытываю унижение!

Вот это и есть гордыня, что служит причиной всякого рода дурных поступков. На самом же деле все мы не свободны и должны прежде всего научиться подчиняться своему предназначению и выполнять его. В глубине души мы признаем, что прочие люди имеют точно такие же права, как и мы, на все, что есть у нас; а если вдруг случится так, что мы не делаем им что-то хорошее, то только потому, что не имеем такой возможности, но при первом удобном случае мы сделаем это, даже если это принесет нам ущерб. А вообще, делиться с другими людьми стоит даже тогда, когда самим плохо. И это — первый шаг к тому, что они поделятся с нами, даже когда нам будет хорошо.

Бекума же решила заставить всех людей вокруг страдать вместе с ней.

Она была озлоблена, она ненавидела и Ирландию, и молодого Арта, сына ее мужа. Она делала все возможное, чтобы отравить жизнь и Ирландии, и принцу. Но, несмотря на все свои усилия, она никак не могла заставить его страдать — а ведь для любой женщины такая неудача невыносима. Или, может быть, на самом деле она хотела рассорить отца и сына, и в конце концов это желание зародило в ней ненависть.

Так или иначе, но Арт испытывал по отношению к мачехе точно такие же чувства, она же, в свою очередь, делала все, чтобы их поддержать и усилить.

В один прекрасный день Бекума вышла на луг перед дворцом и, увидев, что Арт играет в шахматы с Кромдесом, подошла поближе и какое-то время внимательно наблюдала за игрой. Молодой принц не обратил на нее внимания — он знал, что эта женщина стала проклятием Ирландии и не в силах был заставить себя даже взглянуть на нее.

Бекума же, склонив свою прекрасную голову, улыбнулась, скрывая свое презрение.

— О сын короля, — сказала она, — я требую, чтобы ты сыграл со мной на заклад.

Арт поднял голову и встал перед ней вежливо, но по-прежнему не глядя на нее.

— Как пожелает королева, — ответил он.

— Разве помимо этого я еще и не твоя мать? — насмешливо спросила она, усаживаясь на сиденье, только что освобожденное магом.

И вот началась игра, и надо сказать, что Бекума оказалась настолько искусна, что Арту было трудно противодействовать ей. Но в какой-то момент Бекума задумалась и, словно забывшись, сделала ход, который привел ее противника к победе. На самом деле ей именно это и было надо, однако она сидела, прикусив губу маленькими белыми зубками, и изо всех сил изображала обиду на Арта.