Укротители непогоды (СИ) - Семенкова Даша

Утром я не сразу вспомнила, где нахожусь. Было холодно, неудобно и тесно. Спина упиралась во что-то жесткое, а колено — в кого-то живого. Я открыла глаза и увидела лицо спящего Дарко прямо перед собой. И еще он положил на меня ногу, а я держала его за руку. Черт. Первым порывом было пнуть его, что есть силы, но тут я вспомнила вчерашнее. Настроение стало еще гаже. А что, если все это было на самом деле? Тот подвал, и девушка, и некромант… не зря ведь Сокол запретил рассказывать.

Я посмотрела на Дарко. Во сне его лицо выглядело совсем юным и безмятежным. Вечная складка между бровей разгладилась, на губах — легкая, еле заметная улыбка. А ведь он красивый. Просто рядом с Соколом это сложно заметить, потому что красивее Сокола на всем свете никого нет. Но вообще…

Почувствовав на себе взгляд, я подняла глаза и увидела ведьму. Как она умудрилась так незаметно подкрасться? Выражение лица ее было недобрым. Она кивнула в сторону двери и вышла совершенно беззвучно. Тихо, стараясь никого не разбудить, я выскользнула следом.

Утро в лесу было туманным и свежим. Пели птицы, солнце едва вставало из-за горизонта.

— Что это ты вытворяешь, дурная девчонка? — сказала ведьма, зло сверкнув глазами. — К кому это ты ластиться вздумала? К врагу? К убийце? Забыла, кто ты есть?

— О чем вы? — так. Это она что же, Дарко имеет в виду? Я вспыхнула до корней волос. — Я ни к кому ни ластилась!

— Думаешь, я слепая, и не вижу, как ты на него смотришь? И как он смотрит на тебя?

А как он на меня смотрит, интересно? Черт. Вот придурок! Стоило один раз его пожалеть, и все теперь непонятно что о нас думают. Ненавижу! Видимо, ведьма заметила мою ярость. Голос ее потеплел.

— Ты молода, и кровь твоя горячая. Но будь умна и осторожна. Щенок он пока, но вырастет и будет волком. Будет резать таких как мы. Он враг, и рука его не дрогнет.

— Простите, но…

— Достаточно. Не забивай девочке голову ерундой, — Сокол стоял на пороге хижины, скрестив руки на груди. Вот зараза. Еще и он слышал всю эту чушь.

— Ерундой? — она рассмеялась. — Тогда учи ее блюсти закон, маг погоды. Тот, который сегодня будет в силе. Тогда, быть может, страж не воткнет ножа ей в спину.

Сверкнув глазами в мою сторону, она прошмыгнула мимо Сокола и скрылась за дверью.

16

Лес я никогда не любила, а Лихолесье оказалось худшим из лесов. Теснившиеся деревья, за темными стволами в пятнах лишайников снова стволы и ветки, кусты да заросли колючки. Сучья хватали за одежду, царапали кожу. Поваленные бревна, склизкие, обросшие мхом, заставляли то и дело петлять, сбивали с пути. Не бурелом, так болото, не болото, так овражина. Солнце застревало в густых кронах, не разгоняло влажный сумрак. Хорошо хоть комарье пока не проснулось, а то бы и с ним пришлось бороться.

Второй день ведьма вела ей одной известными звериными тропами. Любопытный лесной народ больше нас не беспокоил, а сегодня лес и вовсе затих: чирикнет иногда одинокая птица, да и смолкнет надолго. Возникло стойкое ощущение, будто все живое и неживое, но обладающее душой, разбегалось задолго до нашего появления. И чем дальше мы продвигались, тем сильнее становилось это чувство. Тишина угнетала, и я решила попытаться разговорить хоть кого-нибудь. Казалось, каждый что-то знал о цели этой поездки. Кроме меня. Я попросила их рассказать мне о некроманте.

— Наверное, я должен был раньше рассказать, — Дарко покосился на меня. — Тогда бы этого всего не случилось. Он ведь кровь магов использует. Вам нельзя ему попадаться, поэтому…

— Ты сказал все, что требовалось. А насчет магов… нетрудно догадаться, что своей крови для заклятий такого масштаба ему было бы недостаточно. Он за все ответит перед законом, Дарко. Наше дело — помочь разобраться с последствиями.

— Какими последствиями? — спросила я. Ведьма нахмурилась. Дарко посмотрел на Сокола вопросительно.

— Для уверенности в результате ритуалы некромантии должны проводиться без участия посторонних сил. Если все же ими воспользоваться, это многократно усиливает созданную нежить, однако несет довольно высокие риски. Как вы знаете, смерть оставляет в пространстве особый отпечаток. Боль. Страдание. Мощный выплеск жизненной энергии, покидающей тело. Особенно это касается мученической смерти. А уж если умирает маг…

— Край болота! Там решающее сражение с отступниками происходило, — вспомнила я.

— Сражение? Бойня, — фыркнула ведьма.

— Ты права, Йована. Сражение, а потом казни. Представляешь, какая сила там дремала? Видимо, некромант решил воспользоваться ею, а последствий не предусмотрел. Или просто о них не заботился.

— Вы хотите сказать, по лесу толпы воскресших мертвяков ходят?

— В том числе. Но не таких, как случайно оживленный тобой на перевале. Тот был телом, в которое магией вдохнули подобие жизни. Почти не наделенное ни разумом, ни волей, слепо подчиняющееся хозяину. Здесь другое. Нежить, пробужденная силой ритуалов, самостоятельна, обладает сознанием. Это сущности, проникшие в наш мир из мира духов. Демоны, духи, неупокоенные души умерших. Несущие зло всему живому. Их можно обуздать на время, но они никому не служат.

Рядом чавкнуло, и болотный газ со свистом вырвался из грязи. От неожиданности я вздрогнула. Болото окружало нас, даже лес, казалось, редел впереди. Земля подозрительно пружинила под ногами. Но ведьма уверенно шла вперед, и я старалась не отставать.

— Разве души умерших всегда злые? — спросила я. — Они ведь раньше были людьми. И вроде бы помнят о прошлой жизни.

— Считается, что беспокойным духом можно стать и из добрых побуждений, — ответил Сокол. — Но я лично с подобным ни разу не встречался. Обычно душу не отпускает злоба. Жажда мести. Сильная обида. Часто они и сами не помнят, кто они и почему не могут покинуть наш мир. Но они страдают. Сама понимаешь, характер от такого лучше не становится.

Я поежилась. С духами меня, как будущего стихийного мага, успели познакомить лишь в теории. Близко с ними я не сталкивалась, и, если честно, слегка побаивалась. Их простым сгустком силы или огненными шарами не остановишь, если что. Тут ментальный удар нужен. А в духовной магии я слабовата.

Оступившись, я по щиколотку провалилась в грязь, чертыхнулась и чуть не лишилась равновесия. Дарко, который шел следом, поймал под руку, помог выбраться. Ведьма метнула на нас сердитый взгляд. Интересно, как Дарко воспримет духов? Не увидит и не почувствует? Если они нападут, он просто будет стоять, ничего не понимая, и смотреть, как они кромсают мой разум? Зараза, и зачем я вообще об этом думаю. С нами Сокол. Он нас защитит.

Полдня мы шли по болоту, почти без отдыха, чтобы успеть пересечь его до темноты. Ведьма подгоняла, не давая мешкать, и на каждом привале я кулем валилась на землю, стараясь урвать хоть минуту покоя. Болото словно не хотело пускать, липко хватало за ноги, пересекало лужами тропы, делая путь длиннее. Мы срезали палки, чтобы опираться и прощупывать почву, но с ними было не сильно легче. Я с тоской вспоминала путешествие верхом.

Наконец, мы выбрались на твердую землю. Деревья снова обступили угрюмой стеной, скрыв последние лучи клонящегося к закату солнца. Пришло время искать место для лагеря, но сначала Сокол решил устроить небольшую передышку. Вместе с ведьмой я отошла в лес ненадолго. Было тихо, и каждый шорох звучал неестественно отчетливо. Поэтому мы и заметили птицу. Она перелетела на сухую ветку, которая надломилась, хрустнула, и эта маленькая оплошность выдала ее. Мертвая ворона, мало отличимая от той, что разыскала Дарко на перевале. Только у этой не было при себе никаких писем, и увидев нас она сорвалась с места в попытке скрыться. Но я поймала ее.

«Господин Радомир! — позвала я, прижимая ворону к земле. — Быстрее сюда! Я поймала такую же птицу, как та, что приносила Дарко письмо от некроманта!»

— Что это ты делаешь, девочка? — спросила ведьма подозрительно. — Зачем ты схватила ее? Ты знаешь, чей шпион и для чего он тут, не правда ли?