Иероглиф «Измена» - Первухина Надежда Валентиновна

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64

Принцесса постаралась скрыть недоумение, которое охватило ее при этих словах императрицы. Пренебрегать государственными делами? Быть просто женщиной? Слов нет, однажды эти чувства завладели Фэйянь — именно тогда она и отреклась от престола в пользу брата и отправилась с мужем на Лунтан. Но Фэйянь молода, а императрице Чхунхян, несмотря на молодость ее лица, явно больше лет, значит, больше должно быть и мудрости в словах…

— Вы удивлены моими речами, принцесса? — проницательно заметила Ют-Карахон-Отэ. — Не думайте, что я пренебрегаю государственными делами и подвергаю страну опасности остаться без управления и законов. Нет, нет! Я знаю свой долг, как, впрочем, и вы. Но здесь, в павильоне Благоговения, долг перед государством и даже целым миром должен отступить перед красотой чайной церемонии, умиротворения и поэзии. Мы будем пить чай и читать друг другу стихи, разве это не прекрасно?

— Прекрасно, — кивнула Фэйянь.

— В таком случае позвольте мне наполнить вашу чашку…

— Ваше величество…

— В павильоне Благоговения друг служит другу, а я счастлива тем, что заслужила вашу дружбу, принцесса, — с этими словами Ют-Карахон-Отэ наполнила чашечку принцессы чаем. Затем налила чаю и себе.

— Прежде чем мы сделаем первый глоток, принцесса, я хочу прочесть вам стихи нашей великой поэтессы Тао Сэ:

— Прекрасные стихи! — искренне похвалила принцесса. После чего они с императрицей некоторое время в благоговейном молчании пили чай и слушали, как за стенами павильона поют многочисленные птицы. Фэйянь размышляла о том, как деликатнее сообщить императрице о своем решении немедленно вернуться на Лунтан.

«Она должна меня понять, ведь причина, по которой я хочу покинуть Жемчужный Завет, весьма уважительна. Да и сколько можно гостить? Не навсегда же мне здесь оставаться!»

— Принцесса. — Ют-Карахон-Отэ вновь наполнила чашки чаем. — Теперь ваш черед порадовать меня стихами…

— О, я не знаток стихотворства, но попытаюсь…

— Это великолепные стихи! — Императрица Чхунхян в знак восторга сломала свой веер и бросила его та пол. — Они бесподобны! Вы должны мне пообещать, принцесса, что напишете их на стене этого павильона.

— Как будет угодно вашему величеству, — поклонилась Фэйянь.

— Но вы забыли упомянуть, кто автор этих чудесных стихов, — сказала Ют-Карахон-Отэ. — Уж не вы ли?!

— Нет, я не блещу дарами стихотворца, хотя меня и обучали тому в Незримой Обители, — улыбнулась принцесса. — Эти стихи написал господин Лу Синь, первый императорский каллиграф Яшмовой Империи. Он — прекрасный… поэт.

— Я пошлю дары господину Лу Синю, — пообещала императрица.

— Это очень милостиво с вашей стороны, государыня… — сказала Фэйянь.

Императрица остро глянула на нее:

— Моя дорогая подруга, вы чего-то недоговариваете. Я наблюдаю за вами в течение всей церемонии и понимаю, что вы озабочены и отягощены чем-то…

— Ваше величество так проницательны, — смутилась Фэйянь. — Я действительно должна поговорить с вами о важном деле.

— Так я слушаю! Какие могут быть тайны у подруг!

— Ваше величество очень милостивы ко мне, называя меня своей подругой, и я постараюсь оправдать столь высокое доверие, — заговорила Фэйянь, нервно покручивая коралловую подвеску на своем веере. — Но я бы никогда не осмелилась тревожить вас, если бы не обстоятельства…

— Вы ничем меня не потревожите, — улыбнулась Ют-Карахон-Отэ. — Ради вас я готова на все.

— Благодарю вас. Значит, вы поймете меня, государыня.

— В чем именно?

— В том, что я прошу вас как можно скорее отпустить меня домой, на Лунтан.

Благообразное лицо Ют-Карахон-Отэ, казалось, ничуть не изменилось. Но это лишь казалось.

— Отчего вы хотите пренебречь моим гостеприимством, принцесса? — чересчур тихо спросила она.

— О, причина тому самая уважительная, поверьте! — Фэйянь отчего-то стало страшно. Сидящая перед ней женщина вдруг показалась ей каменной, как изваяние, и такой же бесчувственной и бездушной. — Государыня, я должна незамедлительно отплыть на Лунтан, с тем чтобы сообщить моему супругу радостную весть: я ожидаю ребенка.

— И что с того? — спросила императрица.

— Простите?…

— Что с того, что вы беременны? Это обычное дело для замужней женщины, и я не вижу, почему вам следует из-за этого пренебречь гостеприимством Жемчужного Завета. Отправьте вашему супругу письмо, только и всего. И продолжайте наслаждаться жизнью в нашей прекрасной стране.

Принцесса, расширив глаза, смотрела на Ют-Карахон-Отэ. Она не верила тому, что слышала. Ей казалось, что она спит и попала в один из своих кошмаров. Императрица говорит такое…

— Как мне следует понимать вас, ваше величество? — Фэйянь проговорила это, сжимая ручку веера, как рукоять меча.

— Я не думаю, что вам следует покидать нас,-величаво ответила Ют-Карахон-Отэ. — Пейте чай, принцесса. Когда он остывает, вкус становится иным.

— Вы… не позволяете мне уехать? Вы запрещаете мне?!

— Что вы… Я лишь прошу, чтобы вы проявили дружелюбие, благоразумие и остались.

— Но я не могу оставаться долее! Как бы ни был важен долг гостя перед хозяином, выше всего долг перед родным домом и родными людьми!

— Ваш муж не человек, а дракон…

— Это ничего не меняет. Я люблю его так же, как любила бы человека! И я хочу, чтобы мой муж знал: наша любовь принесла плод!

— Повторяю: достаточно будет письма. Мы будем заботиться о вас, принцесса. Вы спокойно перенесете свою беременность и родите на земле нашей страны…

— Но почему вы не хотите отпустить меня, ваше величество?!

— Считайте, что такова моя воля, — мирно улыбнулась Ют-Карахон-Отэ. — Я полюбила вас, принцесса, я привязалась к вам. А у меня так мало привязанностей. Мне будет скучно без вас…

— Ваше величество, я еще раз прошу вас одуматься и позволить мне…

— Принцесса, вы помните нашу последнюю игру в мацэзян?

— Д-да, но какое это имеет значение…

— Вы проиграли мне желание.

— Да, но ради всех богов!…

— Дайте мне сказать и не смотрите на меня как на чудовище, дорогая подруга. Я не собираюсь удерживать вас в Жемчужном Завете силой. Вы, разумеется, уедете. Но лишь после того, как пройдет Ночь Неутоленных Душ. Таково мое желание, и если в вас есть понятие о чести, вы его выполните.

— У меня есть понятие о чести, — бледнея, сказала принцесса.

— Прекрасно.

— Когда будет Ночь Неутоленных Душ?

— В начале следующей луны. Видите, осталось не так уж и долго. Вы отпразднуете со мной этот праздник, а затем отправитесь домой. И надеюсь, что ветер будет попутным.

Фэйянь сидела ни жива ни мертва. Очаровательная церемония чаепития превратилась… Во что? В дурной сон, в жестокое лукавство, в неожиданный обман…

— Я уже жалею, что приехала, — вырвалось у Фэйянь.

Ют-Карахон-Отэ переменилась в лице:

— Считайте, что я этого не слышала, принцесса. Это оскорбительно, и такое оскорбление не стоит прощать даже гостю.

— Я не прошу прощения. — Фэйянь вдруг против воли разрыдалась. — Я лишь жалею о своем неразумии…

Ют-Карахон-Отэ с холодным любопытством смотрела, как плачет Фэйянь. Казалось, что императрица никогда не видела человеческих слез. Или не видела очень давно… Наконец она сказала:

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64