Иди через темный лес (СИ) - Морган Джезебел

– В водовороте погибнет один, в черных водах – все, – попытался убедить меня охотник, но я даже не пожелала к нему прислушаться.

– Во-первых, я никого не зову за собой, – я с вызовом вскинула подбородок. – Вы вольны сами выбирать свою судьбу, а мне и так помирать! Это ведь только мне важно попасть к золотой царице в считанные дни!

– Ты просто не понимаешь! – в отчаянии схватился охотник за голову, словно мир у него под ногами рушился, а он ничего с этим поделать не мог.

– А во-вторых, – я перебила его, повысив голос, – я просто не хочу, чтобы ради меня чем-то жертвовали. Тем более жизнью и прочим по списку.

Охотник тяжело поднялся из-за стола, опираясь на руки, навис надо мной, глядя сверху вниз.

– Ты хоть знаешь, куда лезть собралась? – Я поежилась под тяжелым взглядом белых глаз. – Черные воды – это не подводный мир, не часть леса и Навьего царства. Это уже подземный мир, дура!

Я нехорошо прищурилась. Сейчас я решила не обращать внимания на оскорбление, но позже, когда я не буду зависеть от охотника, я ему это обязательно припомню!

– В чем разница? Или подземный мир уже не царство смерти?

– Догадался? Молодец, – в улыбке охотника не было ничего доброго, – Это в лесу водятся твари и навьи, нечисть и нежить, люди и ведьмы. А в подземном мире ничего нет, кроме древних богов. Кощей – Кощный бог, Морана – тебе, девочка, говорят о чем-то эти имена? И ведь это только те, о ком помнят! Поверьте, я не хочу на своей шкуре узнавать, кто еще может спать в подземном мире.

Повисла тяжелая тишина. В пылу спора мы не заметили, что хозяйка покинула зал, предоставив нам возможность препираться в свое удовольствие. Десяток секунд я молча смотрела на охотника, перекатывая слова во рту, выстраивая и подбирая правильные, хоть и понимала, что все напрасно. Даже если он был живым человеком, лес давно изменил его, съел и перемолол, вылепив из остатков чудовище. Теперь охотник не видит проблемы в том, чтобы пожертвовать чужой жизнью ради своих целей. Вот только своих ли? Какое ему дело, выживу я или нет, отыщу сестру или нет?

– Это только моё дело, – решительно произнесла я, глядя в глаза охотнику. – Я никого не зову с собой и не прошу мне помогать!

– Подумай хотя бы о сестре, ты же ее ищешь! Неужели возможность спасти ее не стоит чужой жизни?!

Я вспомнила сестру. Замкнутого, вечно недовольного подростка, со злым взглядом и грубой речью. Вспомнила наши вечные споры, ее стремление делать все назло. Вспомнила, как она глухо плакала в подушку, когда думала, что я не слышу.

Отдала бы я свою жизнь за шанс ее спасти? Конечно! Но разве я вправе просить кого-то пожертвовать собой?

– Чужой – нет, – твердо произнесла я, поднимаясь и показывая, что разговор окончен. – У меня мало времени. Если не идешь со мной, то хотя бы не отнимай его.

Охотник скрипнул зубами и молча вышел из зала, разве что дверью не хлопнул. Я выдохнула и устало опустила плечи – было ощущение, что я только что выдержала серьезную битву, а победа не принесла мне ни пользы, ни удовлетворения. Не было сил даже обратно на лавку сесть – я так и стояла, повесив руки и бездумно глядя в пол.

Волк встал рядом, развернул к себе и заставил посмотреть в глаза.

– Я все равно пойду с тобой. Я обещал.

Я благодарно улыбнулась, не зная, какие подобрать слова – их попросту не существовало ни в одном языке.

– Тогда не будем терять времени.

Глава 16. Где живые не ходят

Водяница подвинула мне плошку с толстыми темно-зелеными водорослями, похожими на лоснящихся червей. Пахло от них йодом и лимоном. Заметив мое брезгливое выражение лица, хозяйка поспешила меня успокоить:

– Не бойся, девица-соколица, ешь спокойно. В тёмных омутах их выращивают, и другой пищи на дне нет. Они и еду, и воду нам заменяют.

Я с сомнением потыкала пальцем в скользкую водоросль. Тянуть в рот ее не хотелось.

– И не надоедает постоянно одно и то же есть? Тем более так похожее на червяка?

– Надоедает, – со вздохом согласилась водяница. – Говорила я: тоска тут смертная, ничего не меняется, ничего нового не происходит. Вот ряды утопленников пополнятся – уже праздник, хоть лицо новое среди опостылевших, истории свежие да байки забавные. Гости-то редко бывают и не задерживаются, а задержатся – пуще слуг опротивеют.

Опечалившись, она подперла рукой подбородок и задумчиво подцепила ноготками одну из водорослей. Я заворожено следила, как хозяйка легко и изящно всасывает длинную толстую травинку, словно макаронину.

– Лучше не следи за хозяйкой, – мрачно посоветовал охотник. Обеденная трапеза снова собрала нас всех в одном месте. Вокруг стола шмыгали прислуживающие утопленницы. Похоже, они кожей ощущали повисшее напряжение и были непривычно тихи и скромны. – Ты все равно не сможешь так с их пищей управиться. Нам, наземным созданиям, это просто не дано.

– Сноровки не хватает, – во все зубы улыбнулась хозяйка.

Охотник оставил ее выпад без ответа, целиком засунув водоросль в рот и сделавшись похожим на хомячка. Сразу исчезло пугающее очарование его внешности – разве можно бояться того, чей вид вызывает смех?

Осмелев, я попробовала подхватить водоросль, но она выворачивалась из пальцев, как живая. Кое-как схватив несговорчивую пищу всей пятерней, я с трудом запихнула ее в рот. Вкуса она не имела, хоть и была мясистой и водянистой. Но голод и жажду она действительно утоляла отменно – с трудом проглотив одну, на миску с остальными водорослями я смотрела со все возрастающим отвращением. Жителям подводного царства остается только посочувствовать, они-то вынуждены это каждый день есть!

– В черных водах ни студеных ключей нет, ни еды. Так что, – хозяйка одарила меня сочувственным взглядом, – придется вам с собой запас водорослей взять.

– Надо – возьмем, – смиренно вздохнула я. Сколько бы времени не занял путь по черным водам, есть и пить что-то придется. Но все наши запасы отсырели и пришли в негодность, пока мы погружались в воду, а бурдюк не пополнить – чистыми водами можно дышать, но не пить. А до ближайшего ключа с обыкновенной водой, по словам хозяйки, идти несколько суток.

Я уже заканчивала штопать рубаху, когда в горницу вошел охотник. Я недовольно на него покосилась и только сильнее закуталась в плащ, чтоб не смущать его голым телом.

– Я иду с тобой.

Голос охотника был тверд. Он не просил, и даже не сообщал – он ставил перед фактом. Я хмыкнула, задумчиво покрутив в пальцах золотую иголку – железо в чистой воде ржавело, как и в обычной речной, так что почти все вещи в подводном царстве были из золота и серебра.

– И почему ты передумал?

Охотник пожал плечами, старательно глядя в стену.

– Мне будет жаль, если вы по дурости сгинете в черных водах.

– Не боишься сгинуть сам?

– Если и сгину, – тут он усмехнулся, – то осознавая, что сделал всё возможное, чтобы вас вытащить.

Он снова говорил простым языком, без архаизмов. Словно ненадолго приподнял маску, обнажая истинное лицо.

– Что ж, – со вздохом я сделала последний стежок, закрепила нить, – я тебя за собой не тянула. А теперь выйди, я оденусь.

Он изобразил издевательский поклон и оставил меня одну.

Мне было страшно. До одури, до стука зубов, до испарины на лбу. Я боялась спускаться в черные воды, в мертвые воды, но еще больше я боялась стать нечистью. Буду честна сама к себе: если бы не раздающееся в ушах тиканье часов, отсчитывающих отмеренное мне время, я не стала бы рисковать. Пошла кружными, но безопасными путями, пусть это и не ускорило бы спасение Марьи. Я не была готова рисковать своей жизнью только ради того, чтобы увидеться с ней побыстрее. Это, в конце концов, не рационально.

А если быть совсем честной, то я предпочла бы ее спасти, вовсе не видясь с ней.

Водяница обещала сама открыть нам переход. Она и охотник уже ждали нас за воротами терема. Я старательно делала вид, что не трушу, хоть для этого и пришлось сжимать кулаки так, что короткие ногти больно впивались в ладонь – иначе дрожь в пальцах меня бы выдала.