Иди через темный лес (СИ) - Морган Джезебел

Прорыдавшись, я медленно поползла дальше, все так же тщательно ощупывая края каменных трещин. Их рисунок возникал под закрытыми веками, складывался в элементы гигантского замысловатого узора. Линии трещин серебрились под веками, разбегались тонкой паутинкой, превращаясь в очертания огромной змеи. Я не знала, то ли это мое воображение шалит, то ли из трещин действительно складывается цельный рисунок. Пожалуй, это единственный вопрос, которым я смогу занять свой разум в оставшееся у меня время.

Я обессилено легла на дно. Зачем куда-то ползти, пытаться что-то сделать, если у меня остались считанные дни? Я не справилась. Надо с достоинством принять поражение, а не суетиться, как хомяк в колесе. Просто уснуть. Я легла на спину и закрыла глаза, представив, как надо мной проплывают киты, как в старой песне.

От неожиданной мысли меня прошиб озноб. Водяница говорила, что здесь время течет иначе… То есть, до превращения у меня может оставаться как несколько дней, так и целая вечность. Целая вечность в темноте, в сознании, наедине с собой и самыми мрачными мыслями о тех, кого я подвела.

Приободренная настолько мрачными перспективами, я перевернулась на живот и снова ползком двинулась вперед. Нет уж, сколько бы времени у меня ни оставалось, я собираюсь использовать его целиком, чтобы в самом конце посмотреть в глаза своей совести и сказать: «я сделала все, что могла».

Видимо, я взяла слишком резкий старт. На одной из трещин рука соскользнула вниз, сдирая кожу о неровный камень. Тихонько взвыв, я ощупала руку, пытаясь понять, насколько сильно поранилась. Кажется, ничего серьезного, но без зрения не понять, то ли это кровь по руке течет, то ли черная вода вокруг колышется.

Я даже лизнула ладонь, но так ничего и не ощутила. Вздохнув и морщась от боли, я поползла дальше.

Темнота постепенно начала светлеть, сквозь мутную толщу черных вод я уже могла разглядеть трещины на камне на расстоянии вытянутой руки. Не веря своим глазам, я встала, нервно оглядываясь. Это не вода светлела, это откуда-то из глубины пробивался красноватый свет, как от лавы.

Сглотнув, я отступила от трещины, испугавшись, что раскаленная лава сейчас вырвется вверх, но вода вокруг даже не потеплела. Зато света стало столько, что я смогла разглядеть, как из маленькой, но глубокой ранки на запястье вытекает кровь, акварелью растекаясь в воде.

– Живая кровь, – тихий шипящий голос раздавался прямо в голове, заглушая мои собственные мысли. – Живой дух… Зачем, смертная, ты потревожила мой сон?

– Кто ты? – во весь голос крикнула я, оглядываясь вокруг, но я по-прежнему была одна.

Тихий смех неведомого существа я ощутила, как вибрацию камня под ногами, свет пульсировал, то разгораясь нестерпимо ярко, то почти потухая.

– Змея.

– Змея?! Где ты, почему я тебя не вижу?!

Я вертелась на месте, стараясь не свалиться в расширяющиеся трещины, судорожно оглядывалась, ожидая, что чудище вынырнет из темноты за моей спиной и проглотит меня. Но оно только смеялось, и земля тряслась под ногами, что я не удержала равновесия и упала на колени.

– Глупышка. Я здесь. Я везде. Я и есть изначальные воды.

Я передернулась, представив, что нахожусь внутри говорящей змеи, но, слава богу, черные воды меньше всего походили на чьи-либо внутренности.

– Я тебя разбудила? – я попыталась унять дрожь в голосе. – Прости. Я всего лишь хотела быстрее добраться до золотого царства!

– Глупышка, – снова прозвучало в моей голове, и мне почудился некий покровительственный оттенок. – Смертная, ты даже не представляешь, какие силы пробудила. Что ж ты так спешила?

– Мне нужно найти мою сестру и спасти её! – Я почти кричала, задрав голову, словно говорила с богом. Хотя, боюсь, существо, которое воплощает собой эти темные безжизненные воды, гораздо, гораздо значительнее бога.

– Сестру? – переспросила невидимая змея с сомнением, словно пробуя слово на вкус и не понимая его. – Зачем тебе ее спасать?

Я опешила. Как это объяснить, зачем?! Это же сестра, причем младшая сестра!

– Я должна, потому что я – ее старшая сестра, я ответственна за нее, я должна ее беречь и защищать!

– То есть, это твой долг? Твоё предназначение? Интересно… – в голосе змеи я уловила заинтересованность, словно безумно древнее существо столкнулось с забавной загадкой. Наверное, так люди изучают жизнь насекомых, пытаясь понять, какие инстинкты ими руководят. – А что будет, если ты не выполнишь своё предназначение?

– Моя сестра погибнет, а моя жизнь потеряет смысл, – честно ответила я, вспомнив шок, обрушившийся на меня с исчезновением Марьи.

– Ты умрешь?

– Нет. Но это будет уже не жизнь, а бессмысленное, бездумное существование.

– Но это и есть ваша жизнь, – рассмеялся бесплотный голос.

Меня начало потряхивать от злости. Эта тварь изучает меня, словно под микроскопом, препарирует не то эмоции, не то мысли, и веселится! Как ребенок, отрывающий крылышки бабочке!

– Помоги мне!

– Зачем? Ты забавная. Ты живая, я никогда раньше не видела живых! За тобой интересно наблюдать.

Кем бы это чудовище ни было, оно действительно походило на ребенка. Я облизнула губы, ощутив горьковатый вкус воды с едва заметными металлическими нотками – привкусом моей же крови.

– Чего ты хочешь? – Я не колебалась. Я не знала, что могу предложить этой древней безумной твари, но готова была отдать все, что она попросит. Но все равно оказалась не готова к ее ответу.

– Ничего. От рождения мира я сплю в темных и соленых водах, жду, когда весь мир присоединится ко мне в своей колыбели, погрузится в дрему без снов. Но хочу ли я дождаться? Нет, не хочу.

Алое сияние в трещинах начало медленно потухать, словно змея снова засыпала или удалялась, покидала меня, оставляла в темноте, тишине и одиночестве. Подхлестываемая паникой, я крикнула:

– Но тебе же скучно спать и ждать, так? Помоги мне – и я облегчу твою скуку!

Свет разгорелся с новой силой. Теперь в его пульсации чувствовалось нездоровое любопытство. Обереги Яги кольнули болью, но неуверенно, словно сами не знали, можно ли защититься от хтонической твари.

– И как же?

Шипение в ушах стало медовым, горло словно тугой чешуйчатой петлей захлестнуло. Грудная клетка дергалась с каждым судорожным неглубоким вздохом.

– Мои сны, - одними губами прошептала я. Слова горчили на языке, застывали капельками крови на искусанных губах, и я не сомневалась, что еще пожалею о свое предложении. – Забери мои сны. Ты будешь спать, и тебе будет сниться то, что могло присниться мне. Ты сможешь посмотреть на мир живых, когда я выберусь. На других людей – они интереснее меня, клянусь! Ты…

– Хватит, – рассмеялась змея, и хватка на шее ослабла. – Мне нравится твое предложение. Пожалуй, это справедливый обмен. Я помогу тебе добраться до золотого царства.

Горло снова сдавило – на этот раз от облегчения. Я и не думала, что мне удастся уговорить древнее существо помочь мне. Я сглотнула. Остался последний штрих – отыскать моих спутников.

– Со мной были двое мужчин, мы были связаны, чтоб не потеряться, но веревка оборвалась, – я показался обрывок, все еще висящий у меня на талии. – Ты сможешь вытащить и их тоже?

– Смогу, но они-то не платили мне своими снами.

– У них нет снов, – быстро перебила ее я. – Они так много времени провели в Навьем царстве, что больше не видят снов. Им нечего тебе предложить. За них прошу я.

Смех звучал в ушах нескончаемым шорохом жесткой чешуи.

– Ты уже отдала свои сны. Что ж ты еще мне предложишь, глупая девочка?

Я молчала и кусала губы, пока соленый вкус во рту не стал нестерпимым.

– Забирай, что хочешь, – глухо выдохнула я, – только помоги нам.

– Вот как? Мне нравится твоя решительность, глупая смелая девочка. Может, и твои сны повеселят меня не хуже, чем ты сама. Ты нравишься мне, и я не возьму более того, о чем уже условились.

Я вскинулась, слова благодарности застряли в горле, и прежде, чем я успела выдавитьхоть что-то, черная вода, которой до этого спокойно я дышала, вмиг обернулась водой морской, соленой, горькой. Она хлынула мне в рот и легкие, и я закашлялась, чувствуя, что задыхаюсь. Мощное течение подхватило меня со дна, швырнуло вперед и вверх, повлекло, вращая меня, словно щепку.