Мертвец (СИ) - Расторгуев Дмитрий

В это время Неокл и ещё один грабитель набросились на всадника, стащили с седла и дружно начали бить тесаками. Носатый взял на себя другого конного стража. Он вонзил топор по самую рукоять тому в бедро, но наёмник, будто не почувствовав боли, обернулся и несколько раз ударил неприятеля фальшионом. Схватившись за лицо, разбойник упал, оставив топор в ноге противника. Феокрит поспешил на помощь: подбежав сзади, он воткнул меч в спину всадника. Носатый лежал с рассечённым пополам лицом и глубоким порезом на окровавленном затылке и стонал. Тут в бой вступили те, кто прятался снизу от дороги. Оттуда караванщики не ожидали удара – он-то и предрешил исход сражения.

Защитники тут же побросали оружие и сдались на милость победителям. Живых среди них осталось мало, но и отряд налётчиков существенно поредел. Вся горная тропа была усеяна трупами: они лежали на повозках, на земле, среди кустов. Где-то впереди ещё продолжался бой, но и он скоро закончился.

Защитники тут же побросали оружие и сдались на милость победителям. Живых среди них осталось мало, но и отряд налётчиков существенно поредел. Вся горная тропа была усеяна трупами: они лежали на повозках, на земле, среди кустов. Где-то впереди ещё продолжался бой, но и он скоро закончился.

Караван держал путь то ли из Нэоса, то ли из какого-то другого прибрежного города, и хотя почти весь товар оказался распродан, поживиться нашлось чем: денег у торговцев имелось в достатке. Жертв было много. По словам завсегдатаев Скархолда, подобная резня случалась редко: как правило, купцы сдавались быстро, стоило только припугнуть, и тогда людей оставляли в живых и отпускали на все четыре стороны. Но сегодня всё произошло иначе. Караванщиков поставили на колени и один из налётчиков начал по очереди резать глотки пленникам. Многие просили пощады, некоторые даже плакали, не желая умирать, но грабители, разозлённые упорным сопротивлением и смертью своих товарищей, не испытывали к побеждённым ни капли жалости. Феокрит молча стоял и смотрел на свершающуюся месть: ему было плевать, как на караванщиков, так и на своих коллег, оставшихся на дороге, но размах бойни произвёл на бандита сильное впечатление. Раньше он не участвовал в столь крупных драках, и от увиденного сейчас стало немного не по себе. Феокрит обратил внимание на пожилого купца: раненый стрелой в ногу старик обречённо наблюдал, как один за другим гибнут его люди, а когда очередь дошла и до него, мужчина произнёс громко и отчётливо:

– Передайте проклятому Вороне, что ему место в преисподней уготовано! И вам всем гореть там же…

Нож, вскрывший ему глотку, оборвал фразу.

Тела караванщиков погрузили в пустые телеги и столкнули под откос. Оружие и доспехи убитых бандиты расхватали, а, что осталось, сложили на повозку и повезли в замок, лошадей тоже увели с собой. Феокрит нашёл неплохой шлем себе по размеру, небольшой круглый щит и добротный боевой топорик, чему весьма порадовался.

В Скархолд прибыли к ночи. Тяжелораненых отнесли в подвал. Носатый был среди них: его лицо и голова распухли и стали бесформенными, он пришёл в сознание, но всю дорогу стонал и бредил.

Оставшиеся в живых собрались в главном зале у очага. Люди выглядели измождёнными, они тут же начали пить, поминая погибших собратьев, а то и просто ради успокоения нервов. Только теперь Феокрит осознал, как много народу сгинуло в минувшей стычке: последние два дня замок буквально кишел народом, а теперь осталась лишь жалкая горстка пьяных бандитов у очага. Впрочем, самому Феокриту в этот раз посчастливилось выйти из заварухи живым и здоровым, друг и коллега Неокл тоже не пострадал, а значит, можно было вздохнуть с облегчением.

Снизу доносились вопли раненых.

– Половина из них и до утра не тянет, – махнул рукой, сидевший рядом бандит. – Ворона не любит лишние траты. Да и платить меньше…

Чем больше Феокрит здесь находился, тем противнее ему становились и старик-барон, и сам замок, а услышав эти слова, он почувствовал ещё большее омерзение. И тут разбойник вспомнил про Лина Перста, о котором совсем забыл за событиями сегодняшнего дня. Только теперь он понял, что среди собравшихся парня нет. Неужели помер? Феокрит подумал о Шане, и о том, как Лин обещал увезти её из этого мерзкого логова. Немного взгрустнулось. «Жалко её, конечно, но всем не поможешь», – рассудил разбойник. Обычно он старался не допускать лишних эмоций, которые могут помешать работе, но эта девчонка по-настоящему запала в душу – к ней Феокрит проникся самым искренним сочувствием, на которой только был способен.

В зал вошёл барон.

– Хорошо потрудились, парни, – он окинул людей прищуренным взглядом. – Мой кастелян завтра утром выдаст вознаграждение.

Раздались одобрительные, но не слишком бодрые возгласы.

– Есть ещё одно дельце, – продолжал Ворона. – Намечается крупная война на юге Катувеллании. У кого есть желание подзаработать, милости прошу в мою армию. Плачу три золотых авансом, и по шесть каждый месяц службы. Если у кого нет лошади, или ещё что требуется, могу предоставить – стоимость вычту из жалования. Выход через неделю, поэтому думайте быстрее.

Он пропал так же незаметно, как и появился, а бандиты тут же оживились, обсуждая предложение.

– На войне можно неплохо пограбит, – сказал один из них.

– А тут нельзя? – возразил другой. – Не, лично мне за короля подыхать неохота. Вертел я этого короля...

– Если ты удачлив, там можешь разбогатеть гораздо быстрее, чем грабя караваны, – возразил третий

– Или сгинуть ни за что.

– Я воевал с катувелланцами восемь лет назад, – начал рассказывать бандит с недостатком пальцев на руке и уродливым шрамом во всё лицо, – служил солдатом в Мегерии, когда на город напали. Несколько месяцев мы провели в осаде, пока люди не начали помирать от холеры, и тогда нас всех послали на вылазку. Вот итог, – он продемонстрировал шрам и увечную руку. – А ещё катувелланский лорд – раскалённый шип ему в задницу – чуть меня не повесил, когда в плен попали. Вот это и называется война! Свою награду я уже получил, и хрена лысого теперь туда пойду. Хоть за короля, хоть за самого Хошедара. Срать я на них хотел!

Разгорелся спор: часть людей считала, что податься в наёмники – хорошая идея, часть относилась к этому отрицательно.

– Да никто же насильно не тащит! – воскликнул кто-то. – Хотите – идите, хотите – нет. Ваши проблемы, коли свой шанс профукаете.

Феокрит задумался. Пойти в наёмники действительно не такая уж и плохая идея. Он вспомнил двух парней, с которыми пил в Мегерии: эти люди многое повидали, были одеты по последней моде, да и жили на широкую ногу. А если рискнуть? Рискнуть, чтобы выбраться, наконец, из жалкой шкуры мелкого бандита, разбогатеть, выйти в люди… Неужели славный род Данаидов закончится на таком неудачнике, как он, в одной из нелепых стычек с охраной караванов? Может быть, судьба действительно даёт шанс?

– Не желаешь податься в наёмники? – спросил он Неокла.

– Ну его в пекло, мне и тут хорошо. А ты решил ехать?

– Не знаю. Понимаешь, надоела такая жизнь. Сколько можно в параше ковыряться?

– Что ж, хозяин-барин. У меня желания нет, да и тебе не советую. Я ведь тоже побывал на войне, хоть и не довелось сражаться – хреновое это дело: живёшь, как собака, и как с собакой, с тобой обращаются. Нахлебался, спасибо!

Фекорит в Западной войне не участвовал. Тогда совсем ещё молодому разбойнику хотелось лишь свободы и лёгких денег, а на остальное было откровенно плевать. Вот и прятался он с дружками в лесах к северу от Мегерии, где время от времени грабил плохо охраняемые обозы, надеясь однажды разбогатеть.

– Знаешь что, – сказал Феокрит, – катувелланцы забрали у меня Родину много лет назад. Именно из-за них мой род утратил величие. Я бы пошёл воевать, но только против короля.

– Тога тебе надо в Нэос, – влез в разговор человек с изувеченной рукой. – Слышал, архонты и знать прибрежных городов собирают наёмников, хотят поддержать южные герцогства и не дать королю объединить земли. Свободные полисы только и думают, как бы раком поставить Железноликого со всей его армией.