Системный Творец III (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

— Благодарю, мастер Орн. Работа превосходна. — его похвала прозвучала сухо, но для Вальтера это было равноценно восторженной овации. Затем он повернулся ко мне. — Макс, как только последние жители покинут город, я буду ждать тебя у особняка для тренировки. Переоденься в форму. Нам нужно использовать каждую минуту.

— Я понял, дядя. — кивнул я.

Вальтер коротко кивнул в ответ и вышел, растворившись в сутолоке улицы. Мы с Орном в последний раз окинули взглядом мастерскую и направились в наш дом.

Сборы Орна заняли не больше получаса. Он упаковал в простой вещевой мешок немного одежды и пару самых дорогих сердцу безделушек. Больше он ничего не брал, понимая, что лишний груз будет лишь обузой.

Я молниеносно переоделся в тренировочную форму. Мы двинулись к главным воротам, где нас встретило настоящее море людей. Солдаты гарнизона, сами явно напуганные и растерянные, тщетно пытались навести хоть какой-то порядок. Их попытки выстроить людей в колонны выглядели жалко. Воздух сотрясал оглушительный гул: детский плач смешивался с женскими криками, сержантские окрики тонули в ржании лошадей, запряженных в повозки, доверху набитые продовольствием.

Сквозь эту хаотичную толпу к нам пробился капитан Горст. Его лицо было измождено, но взгляд оставался сосредоточенным. Он протянул Орну сложенный в несколько раз лист плотного, слегка мерцающего пергамента.

— Возьмите, мастер Орн. — понизив голос, произнес он. — Это документ, заверенный магистром Вальтером. Он официально подтверждает ваш класс «Творец» в Империи. С ним вас не посмеют заключить под стражу ни в одном городе Санкталии, если вас будет проверять другой Системщик.

Орн с удивлением взял пергамент.

— Но… зачем?

— Вы получили свой класс уже после того, как гонцы магистра отправились к Императору с донесением о Первом Игроке. Поэтому он официально не уведомлен о появлении нового Творца. Однако влияние и авторитет магистра Вальтера достаточно велики, чтобы его слово и печать были приняты во внимание. Никто не посмеет тронуть того, кого он взял под свою защиту. — капитан кивнул на пергамент. — Документ создан с использованием системных материалов. Вы можете поместить его в свой инвентарь, и он будет в полной безопасности.

Орн, все еще не веря в происходящее, мысленно убрал пергамент в инвентарь. Его лицо выражало смесь облегчения и изумления перед открывающимися перспективами.

— Спасибо вам, капитан. И передайте мою благодарность магистру.

— Передам. — ответил Горст, и в его глазах на мгновение промелькнуло что-то тяжелое. — Берегите себя, мастер Орн.

— Обязательно. — ответил старик, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

Капитан коротко кивнул, сжал плечо старика своей мощной ладонью и, развернувшись, снова погрузился в хаос, отдавая приказы.

Пока мы ждали выхода, я заметил, что мой резервуар Живой Энергии почти восстановился, показывая 84 единицы. Решил не терять времени и проверить, какой прирост дадут эпические артефакты. Мой выбор пал на «Гнев Древесного Сердца». Процесс создания оказался сложнее и энергозатратнее. Я чувствовал, как из меня вытягиваются целые пласты энергии, а виртуальные руки с трудом формовали сферу нестабильной мощи, заключая ее в оболочку из черной, отполированной Старшей Древесины. Когда артефакт наконец материализовался, я с облегчением выдохнул.

Потрачено: Живая Энергия: 56 ед.

Потрачено: Живая Древесина (Старшая): 0.5 ед.

Навык «Живое ремесло» +4%. Прогресс: 18.1%.

Поздравляем! Вы впервые создали эпический предмет с помощью навыка «Живое ремесло»!

Навык «Живое ремесло III» — прогресс +20%.

Прогресс: 38.1%

Дыхание перехватило от удивления. Двадцать процентов! Это был не просто скачок, а настоящий рывок, эквивалентный нескольким часам напряженной работы. Я совершенно забыл, что Система щедро вознаграждала за первое создание артефакта высокой редкости!

Картина окончательно прояснилась: за создание эпического артефакта я получал 4% к опыту. Чтобы повысить уровень, мне оставалось создать всего 16 эпических артефактов. Учитывая текущую скорость восстановления энергии и время на сон, я должен был уложиться до завтрашней ночи. Но никто не знал, сколько у нас оставалось времени.

Я создал еще два «Стража Порогов», потратив 28 единиц энергии и 0.5 бревна Зрелой Древесины. Теперь у меня было шесть «Стражей» — оставалось создать еще четыре, чтобы обеспечить защитой всей бойцов.

Наконец, колонна тронулась. Это было медленное, тягучее шествие, больше напоминавшее похоронную процессию. Люди шли, оглядываясь на родные улицы, на дома, где прошла их жизнь. В глазах читалась пустота, страх и покорность судьбе.

К нам с Орном подошли бабушка Агата и Лина с семьей. Младшие братья Лины, прижавшись к матери, испуганно озирались по сторонам. Сама девушка бережно держала на руках спящую сестренку. Ее мать пыталась улыбнуться, но улыбка выходила натянутой и печальной.

— Ты… остаешься? — тихо спросила Лина, глядя мне в глаза.

— Да. — ответил я. — Мы их задержим. Чтобы вы успели уйти.

Она лишь кивнула. В ее глазах блеснули слезы. Резко обняв меня одной рукой, прижавшись щекой к плечу, девушка так же быстро отстранилась. Не сказав больше ни слова, Лина пошла за своей семьей, растворяясь в реке беженцев.

Настала очередь прощаться с Орном. Это был самый тяжелый момент. Я повернулся к старику, и слова застряли в горле. Он смотрел на меня своими мудрыми, добрыми глазами, в которых я видел все: гордость, страх, бесконечную тревогу и любовь.

— Орн… — начал я, и голос предательски дрогнул.

— Ничего не говори, сынок. — перебил он, положив свои мозолистые, твердые ладони мне на плечи. — Я все понимаю. Ты должен это сделать. Для них. Для всех нас.

Старик притянул меня к себе. Это было не быстрое, формальное объятие, а крепкое, долгое. В нем было все: благодарность за спасение и кров, гордость за ученика, страх потерять последнюю родную душу и бесконечная, щемящая нежность.

— Ты обещаешь мне, что будешь осторожен? — прошептал он мне в ухо, и его голос впервые за все время нашего знакомства дрогнул. — Обещаешь, что выживешь?

— Обещаю. — выдохнул я, чувствуя, как по лицу катятся горячие, предательские капли. — Я обещаю, что вернусь к тебе. Обязательно. А ты… — я отстранился, вкладывая в взгляд всю свою волю, — а ты никуда не пропадай! Держись за них. — я кивнул в сторону уходящей колонны. — Помогай им. Твое мастерство нужно живым. Мы скоро встретимся. Я обещаю.

Орн сжал мои плечи так, что кости затрещали. Резкий кивок, смахивание влаги тыльной стороной ладони — и он, не в силах больше говорить, развернулся, устремляясь к хвосту колонны. Его прямая, но внезапно такая одинокая фигура медленно растворялась в толпе.

Я стоял, провожая взглядом уходящих жителей моего города. Повозки с продовольствием, последние телеги, груженые скарбом — все исчезло в пыли и отчаянии, высевших над колонной. Ворота, готовые захлопнуться, казались теперь границей между хрупкой жизнью и неминуемой смертью.

В городе оставались лишь мы. Системщики. Большинство из нас никогда не покинет этих стен. По крайней мере, живыми.

Я глубоко вдохнул, сжамая кулаки. Моя битва только начиналась.

Глава 17

Последние фигуры на дороге растворились, словно призраки. Я стоял, впиваясь взглядом в пустоту, оставленную ушедшими. Тяжелый, холодный камень безысходности давил на сердце. Воздух, еще недавно наполненный гулом голосов, плачем и скрипом повозок, звенел от тишины. Город умер, и лишь ветер, гуляющий по опустевшим улицам, напевал ему погребальную песню.

Я резко развернулся и зашагал прочь от ворот, пытаясь заглушить внутреннюю тревогу мыслями о предстоящей работе. Но они не приносили утешения. В голове неотступно крутился образ Орна. Он учился у настоящего мастера, что когда-то открыл ему тайны создания артефактов, способных соперничать с системными. В них была вплетена сила, позволявшая им обладать свойствами, почти не уступавшими моим ранним творениям, созданным с помощью «Живого ремесла». И это без единого уровня навыка, без Системы, направляющей каждое движение резца! Орн был живым укором моей зависимости от сухих цифр прогресса. Эти числа не отражали истинного мастерства, глубины понимания материала, той души, что он вкладывал в каждую вещь.