Взмах чёрного крыла - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка"

— Тина, не дёргайся. Это не так и страшно. Неужели не видела мужчину голым?

Замотала головой, пытаясь не вспоминать порнографические фильмы, просмотром которых грешила. Видела, конечно, как не видеть, но вот так вот, в живую, только тенгарца! Второй раз, а всё так же панически страшно.

— Понятно, это даже лестно, — усмехнулся черноокий совратитель, отнимая мою руку от своей воинственной плоти. Он прижал мою ладонь к своей щеке, притягивая меня к себе ближе.

— Ты удивительная, Тина. Невинная, наивная, красивая. Ты моё сокровище.

Он подарил мне поцелуй, который отмёл все страхи и сомнения, даря взамен волнующее тепло, которое всё больше разрасталось в крови. Я в одно мгновение оказалась на кровати, а Гетер, улыбаясь, располагался между моих ног.

— Ты сводишь меня с ума, птенчик. Я не могу совладать с собой, когда ты так смотришь на меня. Тш-ш-ш, не бойся, я собираюсь подарить удовольствие, которое тебе понравится.

Он нашёптывал ласковые слова и целовал шею, медленно спускаясь вниз, к груди, ласково гладя её руками, осторожно сминая, от чего я стонала, не справляясь со своим телом. Я плавилась от настойчивости и нежности Гетера. Его язык рисовал на моей коже рисунок, словно рождая музыку, под которую я двигалась, извиваясь. Его губы спускались всё ниже, пока его голова не оказалась между моих бёдер. Я вцепилась в густые волосы Ли, когда он приступил к такой желанной и такой бесстыдной ласке, исполняя мои заветные мечты. Сколько раз я представляла себе это, лёжа в ванной, лаская себя пальцами. На деле всё оказалось намного ярче и необузданнее. Я стонала в голос, потеряв стыд. Я двигала бёдрами, направляя язык Гетера, я даже кричала его имя, когда терпеть было выше моих сил. Сладость растекалась по венам после оглушительного взрыва.

Меня укрыло тепло мужского тела, а горячая плоть наполнила изнывающую пустоту лона. Я широко распахнутыми глазами смотрела на чёрные крылья, заслонившие потолок. Это было пугающе прекрасно. Тёмный ангел укрывал меня собою, вкушая со мной запретный плод сладострастия. Гетер держал себя на руках, а я хотела поцелуя. Обняв его, потянулась к его губам.

Так началось безумство, которое смело все казавшиеся ранее нерушимыми рамки приличия и угрызения совести. Только дикая страсть, только желание получить большее. Гетер не останавливался, когда я просила, погружался в моё тело, лишая всякой мысли. Только восхитительные по накалу ощущения восторга переполняли меня. Мужчина словно знал, как сделать мне ещё приятнее, менял положения, подминая меня под собой. Мне казалось, что я ослепла и оглохла, только яркие всполохи перед глазами и шум моего сердца. Только толчки, сиплые стоны. Я привыкла к тянущей боли, которая была в каждой мышце, я пыталась впитать в себя всю гамму ощущений, которые рождало каждое движение во мне Гетера.

Я, кажется, умерла, разорвавшись на части, на мелкие осколки, опадая к ногам черноокого искусителя. Он подарил мне удовольствие, о котором говорил. Я лежала под ним на спине, рассматривала потолок, который портила чёрная копоть. Я не могла ни о чём думать, только о том, что только что чувствовала. Ничего подобного не видела и не читала. Актёры не могут передать и толики этого волшебства, лишь приоткрывая тайну соития мужского и женского начал.

— Тина, — тихий голос заставлял опуститься на землю с небес, но мне не хотелось даже шевелиться.

— Тина? — обеспокоенное лицо Гетера вновь в человеческом обличии нависло надо мной. — Тина, ты как?

Он ещё спрашивает? Плохо, мне безумно плохо. Я же влюбляюсь в него, медленно, но верно. В его заботу, в его боль, в его любовь ко мне. И пусть только скажет, что не любит меня, я не поверю. Нельзя подарить такое волшебство нелюбимой.

— Тина, где болит?! — чуть ли не тряс меня Гетер, а я моргала от накатившей радости.

Я так боялась, что всё это без чувств, всего лишь сделка. Мне нужна была эта уверенность в его чувствах и моих. Я отдалась ему, и теперь он обязан взять за это ответственность. Смогу ли я решиться на такое с кем-то другим? Нет, это будет предательством себя. Если только не влюблюсь так сильно, что забуду о Гетере.

— Тина, ответь. Ну же. Где больно? — тревога в голосе совратителя невинных землянок набирала обороты.

И я рассмеялась, поразившись такой заботе. Он боится меня потерять, боится навредить, но принуждает быть с ним, быть только его.

— Тина, ты же не сошла с ума? Тина, посмотри мне в глаза, — приказал Гетер, а я покачала головой и попыталась сесть, тихо охая.

— Где больно? — требовал ответа советник, растерявший весь налёт надменности, который я видела на его лице в стенах академии.

— Поясница болит и между ног, — решила давить на жалость. Душа требовала отмщения за унижения, которые он заставил пройти.

— Я сейчас мазь принесу.

Я осталась одна, оглядывая спальню. Ничего не хотелось делать, в крови блуждала ленивая нега. Теперь я понимала, почему мужчин и женщин тянет этим заниматься так часто. Между ног всё жгло. Встав с кровати, стянула покрывало, от чего наша одежда упала на пол. Я с трудом замоталась в золотую ткань, поплелась в душевую.

Тёплые струи падали с потолка, я подставляла под них лицо, вспоминая и вспоминая. Как я себя должна вести после всего, что произошло между нами? Склонив голову, пыталась думать. А какие вообще у нас с ним отношения? Он меня учит, соблазняет спать с собой, дарит наслаждение, оберегает, а я… Я просто пользуюсь им и хочу забрать брата домой, туда, где нас не помнит даже мама. Но как она там одна без нас? Ей, наверное, одиноко в пустой квартире. Не верю, что она может забыть нас, мы же её дети, плоть от плоти.

Я вздрогнула, подпрыгнув на месте от того, что Гетер меня обнял, целуя в шею.

— Я тебя заждался, — воркующе объяснил он своё неслышное появление. — Давай помою.

Я вся сжалась, не зная, как поступить. Мне казалось как-то неправильно принимать душ с мужчиной. Он опять вторгся в моё личное пространство без спроса, и при этом мне не было неприятно, только немного тревожно и чуть-чуть стыдно. Это всё отсутствие опыта общения с мужчинами, только в этом я видела причину своей нерешительности. Я млела от ласковых движений мыльной губки, от осторожных поцелуев Гетера в шею.

— Я сама могу помыться, — проблеяла я, даже стыдно стало, что не получилось дать твёрдый отпор.

— Не бойся, — шепнул черноокий соблазнитель так близко над ухом, что у меня коленки задрожали, а тело отозвалось снедающим огнём внизу живота. — Я не наброшусь на тебя сейчас.

Хорошенькое обещание, то есть сейчас не набросится, а потом да? И когда это потом будет? Я что, должна ожидать этого каждую секунду?

— Нет, честно, я сама могу помыться, — увереннее произнесла его, оборачиваясь, чтобы поймать мочалку в его руках.

Стараясь прикрыть грудь, я решительно отстранилась от мужчины, вцепившись в мыльную губку, зажатую в длинных красивых пальцах. Но Гетер не собирался её мне отдавать. Мы немного поперетягивали её, пока я не заметила, как печален оборотень. В его глазах плескались вселенское разочарование и тоска.

— Тина, неужели я тебе так омерзителен, что даже…

— Что? — опешила я от очередного беспричинного обвинения. — Ты мне не омерзителен.

Я стояла перед ним, прикрывая грудь, и чувствовала себя неуютно, а его словно не смущала нагота. Он красовался передо мной своими безупречными линиями, без грамма жира и некрасивых складочек. Во мне просыпалось желание прикоснуться к Гетеру, прижаться и повторить. Неприличные картинки всплывали в голове, от чего стыдно было смотреть мужчине в глаза, а он ещё и добавляет масла в огонь, ласково моет меня.

— Тина, я понимаю, можешь не оправдываться… — горькая усмешка остановила мои объяснения.

— Я не оправдываюсь! — вспылила я, отгораживаясь от соблазна в лице черноокого искусителя струями тёплой воды. Вода хоть и мешала смотреть, но жадный взгляд улавливал все притягательные линии его тела.

— Это вовсе не из-за омерзения. Просто…