Первая невеста чернокнижника - Ефиминюк Марина Владимировна

— Кому?

— Кому-нибудь!

— Ты жила в замке с тремя мужчинами, даже фермеры не женятся на развратницах, — с индифферентным видом заметил он.

— Откуда фермер узнает, где я раньше жила? — взвилась я, как будто серьезно рассматривала возможность выскочить замуж за крестьянина, родить семерых отпрысков и копать по осени картошку.

— Ты помечена печатью чернокнижника, — напомнил он.

У меня закончились и аргументы, и терпение. Макс, разбивавший планы в пух и прах, бесил неимоверно.

Я резко остановилась, вынуждая чернокнижника притормозить. Он изогнул брови, мол, почему ты чуточку раздражена? Потому что не чуточку и вовсе не раздражена, а в ярости!

— Тогда что ты предлагаешь?

— Оставайся в Мельхоме, — спокойно предложил он.

— Разве не ты хотел меня выставить? — обвинительно ткнула я пальцем ему в грудь.

— Я попросил забыть о нас, когда ты вернешься домой, — поправил Макс.

— Это не одно и то же?

— Не понимаю, зачем вспоминать о людях, которых ты никогда в жизни не увидишь? — с раздражающим спокойствием спросил он, поставив меня в тупик. — Ты не похожа на женщину, страдающую любовью к меланхолии.

И ведь не поспоришь.

— Хорошо, если я останусь в Мельхоме, то в качестве кого? Прислуги?

— У меня есть Хинч, — заметил он.

— Ученицы?

— В тебе нет ни капли силы. Я бы почувствовал.

— Тогда кем я буду?

— Тебе решать, — усмехнулся он.

А в следующий момент его лицо превратилось в непроницаемую маску, глаза почернели, и он с силой отпихнул меня в сторону.

Я потеряла равновесие и, взвизгнув, приземлилась на камни. От неудачного падения разбила в кровь локти. Только хотела обругать чернокнижника, на чем магический свет стоит, как над головой, заставив оцепенеть, мелькнула ослепительная шаровая молния. Инстинктивно я прикрыла голову руками. Мелькнула паническая мысль, что сейчас меня превратят в живой факел, но светоч влетел в невидимый прозрачный купол, окруживший меня, и рассыпался искрами. Щит лопнул. Разом нахлынули вопли, ругательства и резкий, холодный аромат магии, напоминавший запах озона.

— Ты в порядке? Ударилась? — Макс присел рядом. Никогда не видела, чтобы смуглый человек так бледнел.

— Все в порядке, — уверила я.

— Поднимайся, надо возвращаться в Мельхом.

— Какого черта на нас напали среди бела дня?

— Я понятия не имею, — неожиданно признался чернокнижник, помогая мне встать.

Стоило очутиться на ногах, как стало ясно, что правому колену тоже прилично досталось.

Мигом обезлюдевший переулок оказался перекрыт с обеих сторон белыми магами. Конечно, на лбах у них написано не было, что товарищи несли добро и справедливость в центр Вестерских Ворот, но посохи намекали.

— Опять гадкие Деды Морозы! — процедила я.

— Держись за моей спиной, — пробормотал Макс, вытаскивая из кожаного чехла на поясе ведьмовской кинжал. — Поняла меня? Ни шагу в сторону.

— Ладно.

— Никаких абракадабр.

— Да ясно! Ясно!

Честное слово, всегда считала, что если бы попала в киношный боевик, то превратилась бы в строчку из титров еще на первых минутах. Просто прикрыла бы голову руками, завизжала и умерла от страха раньше, чем мне успели причинить реальный вред. На деле оказалось иначе. Несправедливая агрессия вызывала волну ярости: идешь по переулку, никого не трогаешь, за жизнь с любимым (боже мой, я сказала «любимый»?!) чернокнижником ругаешься, но — бабах! — на дороге возникает борец за справедливость и сеятель благодати, а потом начинает нападать. Да с такими добрыми волшебниками можно злодеев не искать!

Не сводя взгляда с противников, Макс медленно теснил меня к стене и что-то беспрерывно шептал. Похоже, плел заклятье.

— Именем короля, Макстен Керн, ты приговорен за нападение на белых магов! — выкрикнул безбородый мальчишка и швырнул в нашу сторону молнию.

— Идиоты, — обреченно выдохнул Макс. — Еще и короля помянули.

Только я решила поддакнуть, как в лицо ударило облако черного дыма. Рот все еще был раззявлен, когда дым резко развеялся, а я оказалась на площади, всего в нескольких шагах от дверей в Мельхом. Хотела вломиться в замок и позвать на помощь Эверта, но вдруг в спину мне уткнулась палка.

— Стоять, ведьма! — прозвучал женский голос. — И подними руки.

Совершенно точно посох не был похож на автомат — одним нажатием на спусковой крючок не обойдешься. Надо и шаманский танец станцевать, и слово волшебное сказать. Чувствуя, что готова выцарапать глаза первой белой колдунье, которая попробует меня взбесить, я резко развернулась. Девица охнула, отпрянула, махнув посохом, но тут же ткнула им мне в живот. Она оказалась долговязой и нескладной, подросток лет семнадцати.

— Вы в своем уме — нападать на раздраженного чернокнижника посреди людной улицы? — дрожа от злости, уставилась я в прозрачно-голубые глаза мага. — Думаешь, там кто-нибудь выживет?

— Мы защитим от него людей! — севшим голосом выплюнула она.

— Лучше от себя людей защитите!

Неожиданно с диким воплем, расставив руки, точно крылья, над крышей здания в нашу сторону пролетел один из защитников мирных горожан. Хорошо, хотя бы посох выронил раньше, чем превратился в горного орла.

— Мама, смотри! Летающий дядя! — крикнул какой-то малыш восторженным, звонким голосом.

Белый колдун рухнул посреди площади, подняв облако пыли, и отключился. Было у меня подозрение, что у бедняги не осталось ни одной целой косточки. Глядя на то, как вокруг парня собирается испуганный народ, я согласилась с Максом:

— Идиоты, мало что маги.

— Я борец за добро и справедливость! — огрызнулась девица.

— Сейлор Мун! — не удержалась я, вдруг вспомнив глазастую школьницу из старого японского мультика.

Подозреваю, колдунья решила, будто в нее полетело мудреное заклятье «сейлор мун», и попыталась уклониться от несуществующего магического удара. Как-то странно замахала посохом, затанцевала ногами. Я решила, что она мне демонстрирует колдовское кун-фу, но магичка рухнула попой на камни и со стоном выгнулась дугой. Видать, хорошенько приложилась копчиком.

— Никогда не нападайте на чернокнижников, когда они просто идут и никого не трогают, потому что они могут остановиться и очень больно тронуть вас! — нравоучительно высказалась я, поднимая откатившийся посох.

— Отдай артефакт! — взвизгнула противница.

— Чтобы ты мне чего-нибудь намагичила во имя луны, Белой звезды и… во имя чего еще вы хорошим людям жизнь портите?

Вдруг она оцепенела на секунду и начала отползать, не сводя взгляда с кого-то за моей спиной.

— Опять трофеи собираешь? — хмыкнул Макс.

— Молодежь приличной жизни учу.

Я повернулась к нему и обомлела. Рубашка была разодрана и перепачкана кровью. Лицо не задели, в кои веки осталось целым, без синяков, но рубашка была разодрана и перепачкана кровью. В прорехе виднелся длинный тонкий порез.

— Тебя ранили!

— Просто поцарапали. Заходи в дом.

— Вам это с рук не сойдет! — заорала девчонка нам вслед. — Жди, Макстен Керн, мы скоро придем!

— Да помолчи ты, убогая, пока посохом не ударили, — перебила я. Ударить хотелось. Глядишь, поумнеет и покинет ряды маньяков, нападающих на приличных чернокнижников.

Дверь надежно закрылась. Повернулась ручка, щелкнул замок. Мы остались в ошарашенном безмолвии Мельхома. Казалось, что в голове играл оркестр: били барабаны, гундосили трубы, пиликали на все лады скрипки.

— Что за мир такой? Ни разу спокойно поесть, блин, не дали! — высказалась я и в сердцах отшвырнула посох. — Зачем я вообще эту палку забрала? У меня уже есть одна!

— Они просто щенки, — философски вставил «пять копеек» Макс.

— Хуже демонов! Да Хинч не так пугает, как эти доморощенные сеятели добра! — завелась я.

— По-молодости я и не такое вытворял.

— Но тебя ранили. — Я для чего-то ткнула пальцем прямо в порез, и Макстен болезненно скривился. — Видишь, какая рана!

— Если тыкать в мою царапину, то она станет раной, — справедливо рассудил он.