— И как зовут этого тёмного бога? — Передал я вопрос. Наталина вскинула голову, прислушиваясь, но задать мне вопрос по причине кляпа не смогла. И чего это я раньше не использовал этот радикальный способ её обезвреживания?
— Он сказал, что не знает. — Хайлин пожала плечами. — Я несколько раз спрашивала, но ответа не добилась.
— В чём был одет служитель культа? — Передал я очередной вопрос призрака.
— Толстяк-то? Белая тряпка на нем была какая-то. — Равнодушно пожала плечами Хайлин. — Да все служители примерно одинаково одеваются, разве не знаешь? И скопцы через одного.
— Белое одеяние, оскопление, жертвоприношение зеленоглазых девственниц… — Граф задумался на пару секунд, но потом всё же твёрдо заявил. — Нет, это кто-то из новых богов, при мне этого культа не было.
— Ты поэтому волосы сестре покрасила? Что искали именно седоволосую? — Высказал я догадку, которая просто напрашивалась.
— Да. — Уверенно кивнула в ответ Хайлин. — Но это я недавно начала делать, когда узнала, что сестру опять разыскивают по прошлым приметам: разрез и цвет глаз, цвет волос.
— Стоп, а то, что разрез глаз, как у людей с востока, тоже было в приметах? — Тут же заинтересовался призрак, а я перевёл вопрос мечнице.
— Да, но вообще-то больше про цвет глаз и волос говорили. Награда в двадцать золотых многих взбудоражила.
— Это уже хуже, пусть и ненамного. — Серьезно заявил мне граф. — Я думал, что это какой-то новый культ и слабый бог, но, похоже, ошибся. Скорее всего, это восточное божество, они любят жертвы из своих. И ему может быть не триста лет, а вся тысяча. Восточных я никого не знаю, это местные примелькались.
— Это плохо или хорошо?
— Любая информация имеет две стороны. — Лекторский тон. — С одной стороны, со старым божеством сталкиваться точно не стоит. Тем более, если он с востока, там много жестоких и кровавых богов, а этот явно не исключение. На своей территории в окружении последователей они и архимага не побояться.
— А с другой стороны?
— А с другой, он не местный, сила его сильно ограничена территориально. Тут свои боги, они не дадут разгуляться чужаку. Если мы не будем приближаться к средоточению его силы, то можем наплевать на этого тёмного. Боги могут только на своих верующих воздействовать без ограничений.
— А с девочкой что делать? — Мне кажется, что вариант «пусть всё останется, как есть» тут не прокатит. — Она так и будет периодически становиться озабоченной? Если её отравили, то амулет должен был её вылечить, а ничего не изменилось.
— Тогда мечница, как обычно, врёт, и это не отрава, а точно проклятие.
— Ну, может не врет, а заблуждается. — Решил я немного побыть адвокатом. — Хайлин, а как ты раньше справлялась с приступами?
— Давала лекарство, она успокаивалась. — Опять начала бурчать та в ответ.
— Что за лекарство? У тебя ещё осталось? — Надо бы закупиться этим полезным средством. Не дело, что каждый раз приходится так воевать с девочкой.
— Нет, не осталось. — Хайлин отвела взгляд, что навеяло меня на некоторые подозрения. — Оно очень дорогое.
— А оно случайно не запрещено к продаже? — Похоже, девочку какой-то наркотой потчуют, или психотропными веществами.
— Оно только в империи запрещено, а в других странах свободно продаётся. — Начала оправдывать та, и я понял, что угадал.
— Даже не сомневался! — Выдал я сарказм на её смешное оправдание. Понятно, что и тут есть своя Голландия, но наркотики не перестают быть наркотиками, а уж такой мелкоте, типа Наталины, их давать вообще последнее дело. — Эх, придётся всё же её связывать.
— Дар, а она тебе совсем-совсем не нравится? — Это Сенила сидит в обнимку с Наталиной и внимательно её рассматривает. — А мне кажется, что она красивая.
— Сенила, она красивая, не спорю, но… — И тут я понял, что не смогу ей объяснить, почему девочка меня не привлекает. Тут и то, что она маленькая на вид и возраст, и то, что сама она навязываться, только когда активируется вторая личность. Всё это будет непонятно моей рабыне, которая считает, что всё очень просто: хочешь и можешь — бери. Сенила — дитя этой эпохи, а я воспитан немного не так. Или даже совсем не так. — Но у меня уже есть ты, зачем она мне?
— Я? — Она очень мило распахнула свои глаза в изумлении. Точно такое же изумление я заметил и на лице Хайлин. — Но я же рабыня! А она свободная.
Посмотрев на связанную «свободную», решил, что ничего на это отвечать не буду. Просто махнул рукой, прекращая этот бесполезный разговор.
— Потом поговорим на эту тему.
В любой непонятной ситуации лучше всего сесть медитировать.
Проверено.
— Скоро будет деревня, в которой бывает Большая Ярмарка. — Обрадовала меня Хайлин, когда я вынырнул из медитации. Она сидела напротив в позе лотоса, скопировав это положение с меня. Раньше она всегда сидела как все.
— Часто бывает? — Потянулся я, выпрямляя ноги.
— Весной и осенью, на обратном пути как раз попадём на неё, а рынок работает круглый год. Он самый большой в этом баронстве. Стоит на пересечении трёх дорог, но одна ведёт в тупик.
— Заедем, посмотрим. — На рынок всегда полезно заглянуть.
— После ярмарки в нужную нам сторону дороги почти нет. — Добавила она серьёзным голосом. — Эта телега не пройдёт.
Ну совсем прекрасно. Это что, мы дальше пешком должны идти?
— От деревни далеко потом идти до нужного места? — У нас даже верховых лошадей нет.
— Через три часа… — Тут она с сомнением посмотрела на меня и исправилась. — Через полдня после деревни, будет, где остановиться и переночевать. Там и оставим повозку. А потом за день… За два дня дойдём.
— Если ты так хорошо знаешь местность, ты мне точно скажи: вообще без вариантов проехать, или всё же можно, пусть и трудно? — Её откровенный выпад в сторону скорости моего передвижения, я решил не заметить, иначе её придётся наказать за оскорбление командира, то есть меня.
Задумалась. Что-то прикидывает, шевеля при этом губами.
— Можно, но это будет сильно в объезд, на день дольше ехать.
— Пусть дольше, но карету бросать я не хочу. — Как представлю, что всё это барахло надо куда-то девать, так плохо становится. Не в рюкзак же свой безразмерный пихать все эти кружки-чашки со стульями.
— Тогда нужен топор и разрешение на рубку деревьев. В некоторых местах прорубаться придётся, там быстро зарастает, а я десять лет не была в тех местах.
— На рынке топор купим. — Сам давно хочу приобрести этот девайс. — А разрешение нам зачем? Мы же авантюристы! Если что, пусть гильдии претензии выставляют. Что-то ещё нужно будет? — Встал с лежанки, на которой сидел во время медитации, огляделся. Мы стоим, Сенилы и Наталины рядом нет. Это что, девочку они без моего разрешения развязали?
— Ещё посуду надо. — Немного смущённо добавила Хайлин. — Такую, как у тебя, из вечной керамики.
Должен сказать, что посуда в этом мире была нескольких видов: деревянная, металлическая (в основном из меди, но встречалась и железная) и глиняная. Так вот именно глиняная посуда была у нас, но не обычная, а обработанная магами земли, отчего тарелки и миски не бились, если посуду уронить. Нет, они не были «вечными», как их тут называли, хороший удар разносил миску в осколки, но в том-то и дело, что удар должен быть действительно хорошим, в бытовых условиях так никто с дорогой посудой не обращается. Это только в Земном кино можно увидеть, как бьют посуду, в этом мире до такого проявления чувств ещё не дошли.
В своё время, я тоже купился на название «вечная», решив, что лучше один раз прибарахлиться, чем менять посуду каждую поездку. В одной поездке мы даже один раз каменную бутылку разбить умудрились.
— А посуду зачем? — Этот запрос меня удивил. Вроде бы посуды хватало на всех, я по земной привычке купил тогда шесть комплектов. — У нас один набор в запасе есть, а я, если и возьму кого-то в отряд, то не больше одного человека.
Возникла пауза, во время которой Хайлин как будто мысленно подбирала слова или аргументы.
