– Не позволял? Да ты вообще ничего не делал! Стоял и пялился как на сцену в театре! – взвился Северус, как ужаленный. Ему и без всех этих замечаний было тошно до смерти и хотелось просто лечь и сдохнуть.
– Следовало подождать и не спешить. Тем более, я так подозреваю, ты применил незаконное темное колдовство при свидетелях – здесь присутствуют авроры, – он бросил многозначительный взгляд Кингсли, – и теперь тебе грозит…
– И теперь – ничего! Ничего мне не грозит! – «Кроме вечной муки из-за того, что лично убил Гарри!» – мелькнуло в голове Северуса. Он развел руками, язвительно скалясь в адрес Альбуса. – Потому что, эксперт вы наш грамотный, это были обычные разрушающие магические связи чары! Аналог вашему Фините. Да – темные! Но на то я и темный маг! Не все недоступное вам является запрещенным! – Снейп чувствовал мстительное облегчение от того, что наконец-то смог открыто выказать Дамблдору свое презрение. – Вон Кингсли тебе скажет – он тоже темный.
– Речь сейчас не о твоем наказании – с ним разберемся позже, – зло бросил Дамблдор. Он все же оглянулся на Шеклболта, и тот кивком подтвердил правдивость слов Северуса. – Ты не должен был действовать на свой страх и риск, не получив разрешения. В первую очередь – моего. Я из присутствующих занимаю наивысшую должность в магическом мире Британии и являюсь твоим непосредственным руководителем. Или на крайний случай – позволение заместителя министра, – он махнул рукой себе за спину, туда, где стоял Тикнесс. – Но ты поспешил и погубил Поттера – своего студента.
– Это ты отпустил студента из школы! Ты знал, куда он пошел! Ты подверг его опасности, потворствуя всяким уродам! – Снейп выплевывал обвинения, словно они были ядом, разъедавшим его язык. – Я не толкал его в Арку, – оправдание прозвучало блекло и без запала – так, будто Северус с трудом выпихнул его из своего горла. Он никогда не произнес бы этих слов, но привыкнув сражаться до последнего, понимал, что пока жив и свободен – у него есть надежда найти способ вернуть Гарри. Нет – совсем не уверенность, а лишь надежда. Но и этого довольно, чтобы побороться с Альбусом за право избегнуть наказания. Северус и без того корил себя на чем свет стоит. А ведь еще предстояло рассказать обо всем Тому. Сердце зашлось в рваном ритме, не позволяя вдохнуть от боли.
– Нужно было разрушать чары этой дряни рядом с Аркой, чтобы не остался тот «хвост». Или вдвоем одновременно: один возле мистера, а другой возле самой Арки, – предложил Шеклболт, успев частично проанализировать случившееся.
– Или пустить деструктивное проклятие вдоль этой веревки, – всунулся со своей версией кто-то из авроров.
– Вот видишь! Если бы ты хотя бы озвучил, что собираешься применить, тебе помогли бы сделать правильный выбор, – назидательно и не скрывая раздражения, указал Дамблдор.
– Да где вы все были, когда этого недоумка тащило в Арку? Сейчас все грамотные стали? А тогда? Стояли в сторонке и наблюдали, чем все закончится? Интересно было? Зрелищно? Что-то ни один из вас не поспешил с советом. Языки в жопу позатягивало? Так и отправляйтесь все туда же! Там вам самое место – в заднице, с вашими замечаниями и предложениями, как лучше можно было справиться! Все хороши задним умом! – Северус взорвался, выслушав разглагольствования умников. – Вы все! Все! – он по очереди ткнул в грудь Дамблдора, Люпина и Шеклболта. – Все стояли и смотрели, как Поттер кинулся на помощь. Мальчишка не испугался, а вы… Ни один из вас даже пальцем не шевельнул, чтобы ему помочь! Где был Великий чародей, когда требовалось спасти человека? – Северус чувствовал, что еще немного, и он свалится с сердечным приступом – настолько ему было паршиво. – Почему никто ничего не предпринял? Да хотя бы оттащили Поттера. Но нет… Я не толкал его в Арку, – снова повторил Северус и замолк, рвано дыша, будто после большой физической нагрузки. Он был натянут как струна, палочка чуть подрагивала в руке, но он не выпускал ее – где-то на краю сознания еще теплилась мысль о том, что здесь опасно.
Все вокруг словно забыли про Упивающихся, с которыми вели бой. Лишь Малфой, все время внимательно за ними следивший, чтобы не получить заклятие в спину, заметил, когда они набросили на себя чары невидимости. Он предупредил об этом Тикнесса, и они вдвоем еще до освобождения Блэка успели навести сигнальные круговые чары на границы арены с Аркой, чтобы «невидимки» не смогли тайно приблизиться.
Барти со своими людьми затаился – все равно там, откуда существовала возможность уйти с помощью портключа, сейчас толпились его противники и ругались о том, чего в любом случае нельзя было изменить. Он мстительно злорадствовал: Альбус носился с этим мальчишкой как наседка с яйцом и вот – сюрприз! – его угрохали свои же помощники. Барти не имел никакого понятия, зачем Поттер был так необходим Дамблдору, поэтому не испытывал ни малейшего расстройства из-за его смерти. А уж то, что в Арку свалился Грюм, так и вовсе вызывало только удовольствие. Тот слишком много крови и нервов попортил всем друзьям Крауча-младшего – и бывшим, и настоящим. Так что Барти довольствовался наблюдением и дожидался удобного момента, чтобы покинуть Министерство.
– А почему никто не беспокоится о мистере Грюме? – вопрос одного из авроров заставил всех обратить на него внимание. – Я спрашиваю – почему все жалеют исключительно мистера Поттера? Мне тоже жалко парня, но ведь первым туда, – он кивнул в сторону Арки, – влетел мистер Грюм. Он был выдающимся мастером своего дела, а никто о нем даже не вспоминает, – рассуждая, дежурный аврор смотрел прямо на Дамблдора, тем самым заставив всех тоже уставиться на того. Альбусу ничего не оставалось, как ответить хоть что-нибудь, потому что все явно ждали, что он скажет.
– Я директор школы, и меня в первую очередь интересует судьба студента Хогвартса, – получилось очень похоже на неубедительную отговорку, особенно если учесть, что Снейп снова не промолчал, прокомментировав:
– Вам нужно было об этом помнить, когда вы позволили студенту уйти из школы, зная, что он собирается это предпринять, – в тоне были замешаны в равной пропорции злость и обвинение.
– А кто этот джентльмен? И что он делает в Отделе тайн? – не унимался дежурный аврор. – И вообще, как так вышло, что мистер Грюм влетел в это сооружение? Противник ведь находился с другой стороны, – он указал, откуда сыпались проклятия от Упивающихся. – И куда делись…
– С этим мистером мы разберемся позже, – отрезал Шеклболт, перебивая своего подчиненного. – Куда делись преступники, должны были следить вы. Из Отдела тайн они никуда не денутся! Входы во все комнаты, кроме этой, я заблокировал. Так что – ищите! – он одарил говорливого аврора жестким взглядом, и тот принялся осматриваться в поисках «потери». Кингсли чувствовал себя ущемленным – все эти вопросы обязан был задать он, как старший наряда, а не этот прыткий аврор, влезший со своими рассуждениями, куда его не просили. – Кто-то заметил, почему Грюм оказался в пределах воздействия древнего артефакта? – Кингсли, поняв, что крики и обвинения друг друга немного поутихли, все же решил действовать согласно правилам, ведь в зале присутствовали не только члены Ордена Феникса.
С минуту было тихо, все переглядывались, но никто не мог точно сказать – с чего все началось, потому что все в то время были сосредоточены на схватке с бандитами. И тогда Малфой взял слово. Он до сих пор не верил, что Гарри упал в Арку Смерти, и не знал, как принесет эту новость Тому, являвшемуся, по сути, семьей Поттера. Люциус не представлял, что станет твориться с его собственным сыном, которому Гарри был самым близким и лучшим другом. Он видел, что Северус с трудом удерживался на ногах, но ничем не в состоянии был сейчас ему помочь.
– Мистер Люпин, если я не ошибаюсь? – в голосе Люциуса сквозили крайнее презрение и недовольство, когда он в упор уставился на оборотня.
– Не ошибаетесь, – Ремус вздрогнул, догадавшись, что его «удар в спину» все же не остался незамеченным посторонними.
